Евгений Гонтмахер - Демонтаж коммунизма. Тридцать лет спустя

Белоруссия оказалась единственной республикой в европейской части бывшего СССР, не проявившей стремления ни к независимости, ни к рыночным реформам. Тому было несколько причин. Национальная идентичность и национальное самосознание белорусского народа были развиты слабее, чем в других республиках. Экономически Белоруссия играла роль сборочного цеха в Советском Союзе, уровень жизни населения республики по советским стандартам был высоким. Поэтому серьезных мотивов к выходу ее из состава СССР у основной массы населения не было. Это объясняет, почему в Белоруссии и после распада СССР в течение длительного времени сохранялись основы советской системы, особенно в экономике.

Главное отличие трансформаций на постсоветском пространстве от стран ЦВЕ состоит в том, что к началу преобразований в бывшем СССР (за исключением Балтийских республик и отчасти Западной Украины) не сложились социокультурные предпосылки для системных изменений общественного строя, не произошла революция ценностей, предшествующая политическим переменам. В европейских государствах, бывших союзниках СССР по советскому блоку, делегитимация коммунистических режимов произошла задолго до того, как «бархатные революции» 1989 года разрушили эти режимы вместе с их институтами. Антисталинистское восстание в Венгрии в октябре 1956 года; многочисленные антикоммунистические выступления в Польше, апогеем которых стало всенародное движение, возглавлявшееся в 1980–1981 годах профсоюзом «Солидарность»; наконец, «Пражская весна» в Чехословакии 1968 года – все эти события продемонстрировали народам стран ЦВЕ неспособность коммунистических режимов выражать интересы большинства населения, обеспечивать права и свободы человека.

В качестве альтернативы социализму советского образца в общественном мнении стран ЦВЕ сложилось устойчивое стремление к возвращению их народов в европейскую цивилизацию через осуществление демократических и рыночных реформ. Благодаря сложившемуся продемократическому и прозападному консенсусу устранение с исторической сцены коммунистических режимов в государствах ЦВЕ повсеместно (за исключением Румынии) осуществилось практически бескровно. В дальнейшем на основе этого консенсуса в странах ЦВЕ были построены устойчивые демократические системы и произошла успешная интеграция в евро-атлантические структуры.

К началу горбачевских реформ, заложивших фундамент последующих системных трансформаций, в Советском Союзе (за отмеченными выше исключениями) в массовом сознании не произошло никакой революции ценностей. Большинство граждан, хотя и выражало недовольство различными сторонами жизни в СССР, либо продолжало верить в возможность улучшить социализм с помощью жестких мер по наведению порядка (последнюю попытку в этом направлении предпринял Юрий Андропов), либо не имело четких представлений о реальных альтернативах существующим порядкам. Массовым слоям населения советский социализм по-прежнему импонировал своей предсказуемостью, социальными гарантиями для «простых людей». Демократические ценности, идеи обеспечения прав человека являлись безусловным приоритетом, доминировали лишь в небольших группах диссидентов, изолированных от основной массы населения. Эти группы оставались непонятными большей части советского народа. Именно в силу этих причин диссиденты сыграли лишь незначительную роль в процессах трансформации, преимущественно на самых ранних ее этапах.

В массовом сознании советских людей отсутствовали ценностные предпосылки демократических перемен, что серьезным образом сказалось на их осуществлении. Проводившаяся Михаилом Горбачевым политика гласности привела к информационной открытости советского общества, которое неожиданно для себя узнало, что десятилетиями внедрявшиеся в его сознание мифы об угнетении и плохой жизни массовых социальных слоев, «трудящихся» в капиталистических странах, и об отсутствии там истинной демократии совершенно не соответствуют действительности. Напротив, оказалось, что уровень жизни «простых людей» в этих странах гораздо выше, чем в СССР, а их права надежно защищены законом, в то время как в Советском Союзе его народ фактически был лишен многих прав и свобод – слова, собраний, печати, совести. Не могли советские люди и свободно выбирать в органы власти тех, кого бы им хотелось. Осознание реалий современного мира быстро привело к делегитимации советского строя. Граждане СССР в массе своей захотели перемен, захотели жить как при развитом капитализме, в первую очередь потому, что именно этот общественный строй мог обеспечить высокий уровень жизни. Тем более что как реформаторы в КПСС, так и демократическая оппозиция советской системе неустанно доказывали: благодаря «огромным богатствам» (имелись в виду главным образом природные ресурсы) переход к высокому уровню жизни, как в США и Западной Европе, будет легким и недолгим. Поэтому антикоммунистическую революцию в СССР августа 1991 года, во многом спровоцированную путчем консерваторов в руководстве КПСС, следует рассматривать прежде всего как революцию потребителей 198 198 Аузан А. Перестройка: 30 лет антидефицитной революции. https://www.forbes.ru/mneniya-column/istoriya/288117-perestroika-30-let-antidefitsitnoi-revolyutsii (доступ 22 апреля 2020). .

Представления о возможности скорого наступления эры благополучия активно поддерживались и руководством России в первые годы рыночных реформ. Тем самым президент Борис Ельцин и правительство реформаторов, чувствуя неустойчивость своей базы поддержки, пытались привлечь на свою сторону те слои, которые в русле традиционной русской политической культуры были склонны надеяться на чудо, на мгновенные перемены к лучшему, полагая, что благополучие может быть достигнуто само собой, без особых усилий. Судя по всему, такие представления в какое-то время разделял и Борис Ельцин. В октябре 1991 года, на V Съезде народных депутатов РСФСР, представляя программу реформ, он заявил, что политика «шоковой терапии» уже через полгода приведет к выздоровлению российской экономики и социальной сферы 199 199 Выступление Президента РФ Б. Н. Ельцина на V Съезде народных депутатов РСФСР 28 октября 1991 года. http://ru-90.ru/node/497 (доступ 23 апреля 2020). .

Однако последующее развитие событий, когда осуществление реформ столкнулось с неизбежными социальными издержками переходного периода, когда стало понятно, что достижение высокого уровня жизни для большей части граждан в обозримой перспективе отнюдь не гарантировано, привело к быстрому разочарованию большинства в ценностях демократии и либерального капитализма. В разных странах постсоветского пространства снова стали набирать силу патерналистские настроения, начал складываться запрос на лидеров, способных «позаботиться о простых людях», прежде всего на «крепких хозяйственников». Этот запрос окончательно формируется к концу 1990‐х годов. Он совпал и с изменениями в позиции правящих элит, которые, получив контроль над ключевыми активами национальных экономик, сосредоточили усилия на закреплении своей власти и влияния 200 200 Hellman J. Winners Take All. The Politics of Partial Reform in Postcommunist Transitions // World Politics. 1998. Vol. 50. № 2. P. 203–234. . Как будет показано ниже, решение этих задач увязывалось с необходимостью ограничения пространства экономической и политической конкуренции в обществе, что давало мощный импульс усилению авторитарных тенденций развития.