Алексей Ракитин - Все грехи мира. Книга 2

Сообщение в газете о решении Верховного суда штата Миссури, отклонившего по всем пунктам апелляцию Иезекии Раско и назначившего казнь последнего на 26 марта 1912 г.

26 марта в 6 часов утра Иезекия был выведен из камеры во двор тюрьмы, где находилась специально построенная для такого случая виселица. Тут же присутствовала комиссия, призванная задокументировать наступление смерти. Раско пел псалом «Вручая себя в руки Исуса» («Safe in the arms o Jesus») и голос его не дрожал. Смертник попросил разрешения произнести речь и ему позволили это сделать. Раско повторил свои прежние утверждения о том, что не причастен к смерти семьи Хаббелл, но на пороге смерти прощает всех, кто осудил его на казнь.

После этого он был повешен. Смерть была констатирована на девятой минуте с того момента, как его вывели из камеры.

На этом история массового убийства в Барнарде, штат Миссури, фактически заканчивается. Современники считали, что убийца был найден и понёс заслуженное наказание, современные же американские исследователи придерживаются прямо противоположной точки зрения.

В качестве доводов в пользу того, что убийство семьи Хаббелл совершил «Американский Убийца топором», а отнюдь не Иезекия Раско, приводятся такого рода соображения:

1) Преступник убил всех членов семьи.Прямо скажем, довод этот к делу относится мало, поскольку связан с неспецифичным признаком. Многие преступники убивали всех членов семьи, не только «Американский Убийца топором». Тот же самый Раско имел веский мотив убить всех, находившихся в доме, поскольку они могли его опознать [по крайней мере, жена Оды Хаббелла и старшая дочь вполне могли это сделать и их свидетельство принял бы любой суд].

2) Преступник осуществил поджог дома. Для «Американского Убийцы топором» действительно характерны были поджоги мест совершения преступлений перед уходом. Данная особенность хорошо прослеживается в тех преступлениях, что описаны в книге I.

Газетные сообщения о казни Иезекии Раско ранним утром 26 марта во дворе окружной тюрьмы в Мэривилле.

Однако, начиная с некоторого времени – и случаи эти описаны в этой книге – поджоги прекращаются, хотя убийства в схожей манере вроде бы продолжаются. Из этого можно делать различные выводы, о чём мы отдельно скажем в последней главе настоящей книги, но следует признать, что доказательная сила данного признака к концу 1910 г. значительно снизилась. От последнего убийства, совершенного с использованием топора и с последующим поджогом дома, минули несколько лет – это серьёзный срок для серийного убийцы, подобный перерыв заставляет подозревать либо действия другого преступника-имитатора, либо обычное совпадение. Потому что додуматься до поджога с целью уничтожения следов довольно просто – для любого преступника это, в общем-то, очевидный выход ввиду своей простоты и доступности. Поэтому важность данного признака переоценивать не следует, он может ровным счётом ничего не значить.

3) Непризнание Иезекией Раско своей вины как в ходе следствия и суда, так и на эшафоте.Данный довод кажется очень странным, американские исследователи, по-видимому, придают признанию обвиняемого какое-то непомерно большое значение. А делать этого не следует, поскольку нераскаявшиеся убийцы – это не исключение, а напротив, норма криминального социума. Из истории мы знаем массу примеров того, как преступники уносили с собой в могилу тайну преступлений, не демонстрируя ни малейшего желания загладить вину хотя бы в форме её признания. Классический пример – Карл Панцрам, который будучи осужден на казнь за нападение на конвоира, даже и не подумал признаться в других преступлениях. Известно о них стало во многом благодаря случайному стечению обстоятельств и притом спустя много десятилетий после казни убийцы. Если читателю неизвестна история этого преступника, то найдите время. чтобы ознакомиться – она очень познавательна! Если недостаточно этого примера, легко можно привести другие. Джуппе Фиески, совершивший покушение на французского короля в июле 1835 г., убил 18 человек. Он признал вину, но никаких показаний о помощниках, как впрочем, и мотивах покушения, дать не пожелал. Его казнили, так и не добившись каких-либо объяснений. Кстати, вину он признал отнюдь не по широте душевной, а до некоторой степени вынужденно – его, тяжело раненного во время покушения, поймали рядом с домом, из которого велась стрельба. Если бы Фиески скрылся, то вполне возможно, что и свою причастность к преступлению он бы тоже отрицал до последнего вздоха. Повторюсь, случаев таких множество и в том, что преступник отказывается признавать свою причастность к содеянному, нет ничего удивительного. Потому очень странно то, что современные американцы придают данному обстоятельству какой-то глубокий, даже сакральный смысл, дескать, коли не признался человек на пороге смерти – стало быть, действительно невиновен! Совершеннейшая чепуха…

4) Возможное использование топора в качестве орудия убийства. Данный аргумент вызывает улыбку, строго говоря, это вообще никакой не аргумент, поскольку данное утверждение не является даже обычной констатацией факта. Никем не доказано, что для умерщвления жены Оды Хаббелла и его детей использовался топор. Между тем, это надо доказывать! В их телах дроби, вроде бы, не было найдено, во всяком случае, в качестве причины смерти жены и детей Оды назывались тяжёлые телесные повреждения, сконцентрированные в области головы и торса. Но зная состояние судебной медицины в США в начале XX века мы можем обоснованно усомниться в подобном выводе. Чтобы отыскать дробь в телах, подвергшихся продолжительному воздействию открытого пламени, необходимо использовать рентгеновский аппарат, поскольку визуально небольшие входные отверстия будут совершенно неразличимы. Имелся ли рентгеновский аппарат в ведомстве коронера округа Нодавэй в 1910 г.? Автор должен признаться, что не нашёл ответа на этот вопрос, но утвердительный ответ представляется весьма и весьма сомнительным. Огнестрельное ранение на теле хозяина дома было обнаружено только потому, что труп удалось вытащить из огня! Имеется сильное подозрение, что если бы Ода Ходделл остался в огне, то и его бы современные исследователи записали бы в число погибших от удара топором. Ничто из известной информации не противоречит тому, что все члены семьи были убиты выстрелами из ружья 12-го калибра, а телесные повреждения появились на телах либо по причине добивания прикладом, либо в результате обрушения несущих конструкций дома. Ещё раз повторю сказанное выше – сам факт применения убийцей топора не доказан, поэтому делать какие-то далеко идущие выводы на основании подобного допущения нельзя.