Юлия Кантор - Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

Итак, музейные ценности были размещены на барже. В первую же ночь, еще под Москвой (у Андреевского шлюза) баржа с музейным имуществом попала под бомбежку, в темноте столкнулась со встречным судном и получила пробоину в стенке около носа. Сотрудникам, сопровождавшим бесценный груз (в основном женщинам и престарелым людям), приходилось самим при перегрузке и разгрузке ворочать ящики, весом по нескольку десятков килограммов [156] Зверева Н. П. Как ГИМ в условиях войны сохранял свои сокровища // Государственный Исторический музей в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. М., 1988. С. 24–38. . 18 августа баржа наконец прибыла к месту назначения в г. Хвалынск. Но вскоре и здесь стало небезопасно – начались бомбардировки. Необходимо было искать новое место для хранения музейных ценностей. Времени на размышления практически не было: Хвалынск не имел железной дороги, а по воде можно было выбраться до наступления морозов. Рассчитывать на помощь Наркомпроса РСФСР не приходилось.

Заведующая библиотекой Государственного Исторического музея Н. П. Зверева, сопровождавшая его ценности в Хвалынск, вспоминая те тяжкие годы, писала:

« Вопрос о том, куда ехать, обсуждался на общем собрании сотрудников. Решили перебазироваться в Кустанай, поскольку начальник эшелона Л. Д. Морозов был связан с этим районом еще со времен гражданской войны (1918–1920 гг.), когда он находился там в рядах Красной Армии… Однако хранилище наше не располагало средствами, достаточными для оплаты всех расходов. В связи с этим не могу не описать эпизод, характерный для наших настроений тех лет. На том же собрании А. Я. Брюсов предложил в случае необходимости продать наиболее ценные личные вещи сотрудников и сразу же указал на свое прекрасное кожаное пальто » [157] Там же. С. 28. .

В ноябре 1941 г. по распоряжению Совета по эвакуации музейные ценности были отправлены в Казахстан – в г. Кустанай. К счастью, сотрудникам не пришлось распродавать личные вещи: Наркомпрос РСФСР успел выслать деньги на переезд. Вторичная эвакуация была не менее трудной, чем первая. Путь предстоял долгий и еще более трудный, чем из Москвы в Хвалынск. Ехали на пароходах, по железной дороге; голодали, мерзли, болели; неоднократно перетаскивали непосильные тяжести. Сотрудники музеев, сопровождавшие эшелон, 27 ноября 1941 г. прибыли в Кустанай [158] Государственный Исторический музей в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. М., 1988. С. 29, 105. . Здесь «Государственное хранилище № 1» находилось до осени 1944 г.

Сокровища Государственной Третьяковской галереи эвакуировались из Москвы в две очереди. Сначала в июле 1941 г. специальным поездом под усиленной военной охраной было отправлено в Новосибирск 634 ящика с картинами, графикой, скульптурой русских мастеров. Вместе с имуществом галереи и под наблюдением ее сотрудников эвакуировались коллекции Музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Музея нового западного искусства, архив Музея музыкальной культуры им. М. И. Глинки и др. [159] Разгонов С. Хранители вечного. М., 1975. С. 18. Вторая группа художественных ценностей Государственной Третьяковской галереи была отправлена из Москвы в Молотов в августе 1941 г. водным путем, по традиции – на барже. Оба транспорта благополучно прибыли к месту назначения [160] Там же. С. 19. . Картины и скульптуры, которые не удалось увезти летом 1941 г., до конца войны оставались в стенах галереи [161] Кончин Е. В. Испытание. Третьяковская галерея в годы войны // Советский музей. 1984. № 5. С. 33. .

Отправкой первой партии музейных ценностей сокровища московских музеев, безусловно, не были исчерпаны, и работа по их упаковке для возможной эвакуации или хранения в экстремальных условиях продолжалась. Приказом по Наркомпросу РСФСР за № 590 от 15 августа 1941 г. начальнику Музейно-краеведческого отдела А. Д. Маневскому предписывалось «…создать в Москве объединенное хранилище для фондов Государственного Литературного музея, Музея Революции СССР, Музея народов СССР, Биологического музея, Музея Дарвина, Музея Чернышевского и Научно-исследовательского института музейной работы». Начальником этого хранилища (Государственное хранилище № 2) назначили Ц. М. Малую. Оно разместилось на Берсеневской набережной, в церкви Николая Чудотворца, где до войны были Центральные государственные реставрационные мастерские. Самые ценные материалы были замурованы в церковных подвалах. При хранилище организовали команду МПВО, принимавшую участие в борьбе с последствиями налетов вражеской авиации. Однако в октябре, когда ситуация стала критической, – гитлеровские войска подошли к столице, и она находилась на осадном положении, – выяснилось, что музейные ценности, вывезенные в церковь Николая Чудотворца, не только не эвакуированы, но фактически брошены на произвол судьбы, так как Ц. М. Малая самовольно покинула город [162] Фатигарова Н. В. Указ. соч. С. 185. . В результате охрана помещения хранилища была передана комендатуре Дома правительства [163] Симкин М. П. Указ. соч. С. 185. . Враг приближался к городу, и одними из первых забили тревогу сотрудники Государственного Литературного музея, передавшие в «Госхранилище № 2» материалы огромного культурного значения. Среди них были собрание цветных гравюр и литографий по Отечественной войне 1812 г. (1785 экземпляров из уникальной коллекции Синягина); альбомы с рисунками В. А. Жуковского, М. Ю. Лермонтова; гравюры и литографии XVIII в.; мемориальные вещи М. В. Ломоносова, А. И. Герцена, Ф. М. Достоевского, П. В. Вяземского, М. Е. Салтыкова-Щедрина, А. П. Чехова, В. В. Маяковского, Н. А. Островского; неопубликованные письма Л. Н. Толстого, Н. А. Некрасова, И. С. Тургенева.

Встал вопрос об эвакуции. И. о. директора Государственного Литературного музея П. Л. Вайншенкер обратилась в Наркомпрос РСФСР и в Комитет по делам искусств при СНК СССР с просьбой выделить железнодорожные вагоны для эвакуации принадлежащих музею ценностей. Беспокойство П. Л. Вайншенкер возымело действие: Наркомпрос РСФСР в лице зам. наркома просвещения Н. Ф. Гаврилова и зам. начальника Музейно-краеведческого отдела А. Н. Топорнина в ноябре 1941 г. начали вплотную заниматься эвакуацией из Москвы музейных ценностей и наведением порядка в «Госхранилище № 2». В результате принятых мер в декабре 1941 г. были отправлены в Омск экспонаты Государственного Исторического музея (550 ящиков) и Государственного Литературного музея в Молотов (4 вагона) [164] Там же. . После того как советским войскам удалость отбросить гитлеровцев от Москвы, эвакуация музеев из столицы была прекращена [165] Там же. .

Вывоз областных, городских и районных музеев системы Наркомпроса РСФСР проводился главным образом силами музейных работников, иногда под руководством представителей органов народного образования на основании распоряжений местных уполномоченных Совета по эвакуации при СНК СССР. (Например, эвакуацией музеев из Ленинграда руководили, сменяя друг друга, представители Наркомпроса РСФСР Сергиенков Н. Г. и Бенюх, из Новгорода – представитель Ленинградского облоно Чебыкин Н. В., из Пскова – инспектор Ленинградской области по музейно-краеведческой работе Альгин В. П.)