Юлия Кантор - Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

Обстоятельства диктовали необходимость немедленной эвакуации населения, предприятий и, конечно, музейных ценностей. Златоустовская башня была переполнена ими. Но местное парт-руководство не спешило с «отмашкой» на эвакуацию, не говоря уже о выделении транспорта и тары. Нужно было пересмотреть 140 тыс. предметов, находящихся в разных зданиях кремля: Софийском соборе, Грановитой палате, Входоиерусалимском соборе, Златоустовской башне, Никитском корпусе; определить и отобрать самое ценное, составить описи, упаковать предметы [181] Там же. С. 44–45. .

Началась подготовка к отправке произведений древнерусской живописи и полотен художников картинной галереи. Остановились исключительно на шедеврах. Отобрали 800 икон и более 200 картин. Их вынимали из рам, накатывали на специальные валы. Картины и иконы небольшого размера упаковывались в ящики. Вторая партия ценностей была отправлена в конце июля. Заведующая историческим отделом Т. М. Константинова вспоминала:

«Собрались все заведующие отделами. Нервы были на пределе… Поднялся шум. От безысходности и страха, а в мыслях уже прощаясь с куполами, мы долго кричали друг на друга, не видя никаких возможностей спасти их. Но способ был – закрыть купола матерчатыми чехлами. Решили подумать еще и через час собраться и пригласить кого-нибудь из военных и городского начальства, а пока быстро подсчитать, сколько нужно материала, сделать макет выкройки, посоветоваться с рабочими и некоторыми специалистами. Этот вариант все одобрили. В ходе обсуждения было принято решение – купол Софийского собора закрыть чехлом, а купола Георгиевского собора из-за недостатка времени покрасить масляной краской серого или синего цвета» [182] Цит. по: Тишина В. Возвращение: очерк. М., 2011. .

Это и было выполнено благодаря героическим усилиям сотрудниц музея, сшивших чехол, и рабочих, которые, рискуя жизнью, без строительных лесов, с помощью передвижных мостков, накинули его на золотой купол Софийского собора и покрасили в серый цвет купола Георгиевского собора.

Вскоре городские власти известили музей об отправке из Новгорода последнего железнодорожного состава. В нем музею выделялось два вагона. Эта третья партия груза, самая многочисленная, включившая все хранилище серебра, лучшую часть фондов исторической экспозиции, собиралась в тяжелый период беспрерывных бомбежек. Досок катастрофически не хватало. Из-за отсутствия тары могла сорваться эвакуация – типичная ситуация того времени. Проблему озвучил на совещании в горисполкоме Б. К. Мантейфель – руководитель музея.

Выход нашелся неожиданный – завскладом рыбного хозяйства предложил использовать бочки – в большинстве ломаные и пахнувшие рыбой. В укрепленные гвоздями и проволокой бочки укладывали рукописные книги и старинные документы, хрусталь, древнее оружие, нумизматическую коллекцию, отдельные церковные предметы, пересыпая стружкой, привезенной с лесопильного завода. Бочки опечатывали, делали надписи белой краской: «Не катить», «Не кантовать», «Осторожно! Стекло!» [183] Маркина Г. К. Указ. соч. С. 46. .

Наконец обозначили день отправки – 30 июля. В последние несколько суток перед ней никто из сотрудников не уходил домой, каждая минута была дорога, к тому же квартиры многих были разрушены. Все отобранные музейные ценности упаковали к сроку, погрузили с помощью военных в машины, ночью переместили в вагоны.

Экспонаты новгородских музеев были вывезены из Новгорода в четыре очереди. В первую очередь были эвакуированы особенно ценные и уникальные предметы из драгоценных металлов с драгоценными камнями, старинные ткани, историческое оружие, картины, древние рукописи, перегородчатые эмали XI в., иконы XII в., церковная утварь XVI–XVII вв. Во вторую очередь были вывезены вся ризница и набор колоколов Софийского собора [184] Симкин М. П. Указ. соч. С. 185–186. . В третью очередь вывозились вещи, материально менее ценные, но имеющие большое историческое значение [185] Там же. С. 186. . И, наконец, в четвертую очередь были вывезены Магдебургские ворота (военные трофеи новгородцев, вывезенные ими из Юрьева после победы над немцами в Ливонии) и Корсунские ворота (прекрасный образец итало-византийского искусства). Сотрудник музея П. А. Крыжановская эвакуировала эти экспонаты на барже в условиях непрерывных вражеских бомбардировок. Она довезла экспонаты до Белозерского монастыря, где ее застала зима. Из монастыря она санным путем добралась до Вологды и оттуда – далее в глубокий тыл (г. Советск Вологодской области) [186] Там же. .

Благодаря самоотверженности музейных работников Новгорода (Б. К. Мантейфеля, Н. Г. Порфиридовой, П. А. Крыжановской, Т. Н. Константиновой, Л. А. Коноваловой и др.) основные ценности были спасены.

Эвакуацией крымских музеев руководил из Керчи уполномоченный Комитета по делам искусств СССР В. С. Малков [187] Государственный архив Республики Крым (ГА РК). Р-3814. Оп. 1. Д. 199. Л. 1–5. . В сентябре 1941 г. были вывезены в Свердловск упакованные в 60 ящиков наиболее ценные коллекции Херсонесского историко-археологического музея [188] Там же. Р-20. Оп. 11. Д. 8. Л. 42; Р-652. Оп. 24. Д. 5. Л. 20. . Часть экспонатов была замурована в тайниках Херсонеса. Хранитель В. П. Бабенчиков укрыл в им же сделанном тайнике близ Севастополя все собрания военно-исторического музея [189] Там же. Р-3814. Оп. 1. Д. 82. Л. 11. .

Севастопольская картинная галерея в условиях войны в течение трех месяцев продолжала обслуживать посетителей, главным образом защитников базы Черноморского флота. В сентябре 1941 г. ее директор М. П. Крошицкий стал готовить картины к эвакуации. Главным препятствием явилось отсутствие упаковочного материала. Укрывая картины от авиабомб, М. П. Крошицкий собирал доски из разрушенных зданий, горящих домов, сколачивал с помощью трех технических работников и двух нанятых рабочих ящики и упаковывал произведения искусства [190] Там же. Р-4165. Оп. 2. Д. 10. Л. 5. . Усилившийся поток эвакуации через Севастополь, перевозка раненых, передвижение воинских частей вынуждали неоднократно перемещать груз галереи на различные пристани, что в условиях разрушенного города представляло серьезную проблему. Наконец, ночью 19 декабря 1941 г. под сильным огнем галерею удалось погрузить на военизированный транспорт «Ташкент», который, преследуемый немецкой авиацией, вышел в море. Спустя два дня, получив повреждения, под большим креном «Ташкент» достиг порта Батуми. Затем путь галереи пролег по железной дороге до Томска. М. П. Крошицкий сохранил почти все основные коллекции, кроме громоздкой художественной мебели, 21 скульптуры из мрамора и бронзы и 40 полотен невысокого художественного достоинства [191] Там же. Р-3814. Оп. 1. Д. 82. Л. 12; Д-306. Л. 3. . 1 октября 1941 г. в сопровождении Н. С. Барсамова и С. А. Барсамовой из Феодосии в Новороссийск на теплоходе «Калинин» были отправлены все картины И. К. Айвазовского, архив галереи и мемориальные юбилейные подношения великому маринисту, украшенные золотом и серебром [192] Там же. Р-4165. Оп. 1. Д. 1. Л. 18, 51; Р-4061. Оп. 2. Д. 2. Л. 1об. . Вместе с ними эвакуировались 52 картины Симферопольской картинной галереи, находившиеся в Феодосии на временной выставке. Далее сокровища проследовали в Краснодар и Ереван, где 2 мая 1942 г. галерея открылась вновь.