Юлия Кантор - Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

Иконы, включенные Пономаревым в новгородскую опись, почти все вернулись в Новгородский музей после войны. Разработанная им четкая схема дала возможность реконструировать Псковскую опись на основе анализа и систематизации шифров, проставленных на иконах, задолго до того, как о существовании описи икон стало известно. Благодаря Пономареву, каждая вывезенная икона была снабжена таким четким «паспортом», что даже в условиях послевоенной неразберихи большая часть новгородских и псковских икон все-таки возвратилась. Если бы не «Псковская опись» и не подробные маркировки, в Псков не удалось бы вернуть и двух десятков икон. Опись Пономарева – единственный учетный документ, сделавший возможным выявление и возвращение икон. Ни у нацистов во время оккупации, ни у музейных сотрудников после войны инвентарных книг, фиксирующих довоенное собрание икон Псковского музея, не было.

Еще один важный факт. Иконы церкви Успения Богоматери с Пароменья до вывоза их в Германию находились в тяблах иконостаса, а церковь была хранилищем музея, и в ней были сосредоточены иконы из других псковских церквей (нацисты называли ее «Золотой часовней»). Все иконы, находившиеся в этой церкви в 1944 г., независимо от их происхождения, имеют крупные отчетливые шифры «Р1–Р-…». На тыльных сторонах нескольких икон главного иконостаса самой Успенской церкви в конце 1980-х гг. были обнаружены почти незаметные мелкие карандашные пометки: «У.П, II,1», «Усп. П, III,10» и т. д., написанные очень характерным почерком. «Кто-то позаботился, чтобы на иконах, вынутых из иконостаса перед вывозом, была по-русски зафиксирована информация об их происхождении, чтобы они не затерялись среди десятков других, имеющих ту же немецкую маркировку икон. Этот «кто-то» маячил и за более подробными шифрами, складывавшимися в стройную систему. Она не имела значения при вывозе, но способствовала возврату. Только в 2000 г. специалистам Псковского объединеного музея-заповедника удалось идентифицировать почерк карандашных надписей. Среди научных работ Пономарева, хранящихся в архиве петербургского Института истории материальной культуры РАН, оказалось несколько рукописных страниц. Характерный почерк Пономарева можно узнать сразу [521] Ткачева Н. М. Псковский музей в годы оккупации. Судьба коллекций. .

Но не менее трети музейных ценностей, убеждены специалисты, осталось за пределами России или уничтожено. Среди них такие уникальные памятники, как иконы «Рождество Богоматери» с клеймами жития Богоматери XVI в. и «Богоявление с Древом Иессеевым» XVI в., «Список» к. XVIII в. с иконы «Богородица Псково-Покровская», шитая хоругвь «Троица» 1630-х гг., резной хорос XIV–XV вв. Царские врата Снетогорского монастыря, XV в., бронзовый барельеф с изображением семифигурного деисуса и другие детали, снятые с знаменитых дверей ц. Николы от Торга, хранившихся в музее, многочисленные археологические находки X–XV вв., в т. ч. каменный языческий идол, два полотна К. Коровина, работы М. Шагала, «Натюрморт» М. Сарьяна и т. д. Судьба этих и многих других ценностей до сих пор неизвестна [522] Там же. .

Говоря о псковском регионе, нельзя не упомянуть и о трагической судьбе еще одного знакового для мировой культуры места: пушкинского музея-заповедника «Михайловское». Части Красной Армии оставили Пушкиногорье без боев и отошли к Новоржеву. Несмотря на это, 2 июля 1941 г. люфтваффе подвергли бомбардировке Святогорский монастырь.

«По свидетельству священника И. Д. Дмитриева, немцы дважды подрывали главную церковь монастыря – Успенский собор, построенный в XVI в. по повелению Ивана Грозного. В результате второго взрыва собор, у стен которого находится могила Пушкина, разрушен: колокольня рухнула, а древний двухсотлетний большой колокол разбит на мелкие куски, валяющиеся в обломках кирпича по склонам горы; крест соборного купола сорван; западная часть купола пробита снарядом, крыша приделов обрушилась. Сожжены и полностью уничтожены Никольская церковь монастыря, трапезная, кельи монахов, монастырская гостиница и другие монастырские сооружения … Могила поэта найдена сильно захламленной. Обе лестницы, ведущие к могиле, разрушены; площадка вокруг могилы Пушкина завалена мусором, щебнем, обломками иконных досок, кусками листового железа. Плиты на могилах дедушки и бабушки поэта (Осипа Абрамовича и Марии Алексеевны Ганнибал) совершенно засыпаны мусором и землей … Мраморная балюстрада вокруг площадки также повреждена в нескольких местах осколками снарядов и пулями … Сам памятник отклонился в восточную сторону на 10–12 градусов вследствие оползания холма после бомбардировок и взрывов фугасных бомб, заложенных немцами» [523] Васильев А. М. Музей в плену // Музейный фронт Великой Отечественной. М., 2014. С. 38–39. .

Из дневника Жени Воробьевой, ленинградской школьницы, оказавшейся в годы войны в Пушкинских Горах и жившей в дер. Петровское: «10 января 1944 г. Не могу прийти в себя… Вчера немцы погнали всех девушек туда (в Михайловское) рыть окопы, и я видела, как немцы везли вещи из музея Пушкина. Везли на 10 подводах под охраной солдатни. У меня было такое чувство, что немцы Пушкина везут в Германию на каторгу…» [524] Там же. С. 35.

Заповедный лес оккупанты использовали для возведения укрепленной линии «Пантера», проходившей вдоль Михайловского, Тригорского и Петровского. Большой бункер был устроен под старейшим «Дубом уединенным» в парке Тригорского, разобран «Домик няни» в Михайловском и рядом возведен блиндаж.

С осени 1942 г. нацисты начали вырубать заповедный лес, еще ранее стали вывозить экспонаты из Дома-музея А. С. Пушкина. Только в феврале 1943 г. по приказу немцев местным жителем, бывшим сотрудником музея К. В. Афанасьевым, была составлена «Опись музейных ценностей». В ней учтено только то имущество, которое находилось в экспозиции Дома-музея А. С. Пушкина в Михайловском (405 единиц) [525] Там же. . Фонды не упомянуты вовсе, их следы теряются. Фашисты, отступая, бросили музейное имущество под латвийским городом Лиепая, потом немногие уцелевшие раритеты оказались в Москве и в январе 1946 г. поступили в Пушкинский Дом Академии наук СССР [526] Там же. С. 36. .

Точное количество утраченных художественных псковских ценностей не выяснено до сих пор.

Прежде чем приступить к обзору происходившего на территории Карелии в годы Великой Отечественной войны, следует заметить, что почти все ценное в художественно-историческом отношении из Выборга и его окрестностей, а также с Карельского перешейка было вывезено в Хельсинки еще в 1939 г. – в начале Зимней войны. Это большая часть коллекции Художественного музея, часть предметов из Исторического музея, церковные предметы (иконы, облачения, утварь), включая все наиболее ценное из Валаамского и Коневецкого монастырей. Сейчас эти вещи хранятся в различных финских музеях. Например, в Музее православия в Куопио находится масса предметов с указаниями, из каких выборгских храмов они перевезены. Частные коллекции (как в случае с имением Монрепо) вывозились хозяевами. Это художественное собрание долго было в руках наследников последних владельцев – Николаи, и только в 1995 г. перешло в собственность Национального музея. В 1940 г. из Выборга, уже во время Зимней войны, была вывезена уникальная коллекция струнных инструментов Х. Валя (Страдивари, Амати, Гварнери, старые немецкие мастера). Данные по ней разнятся: есть указания, что вывезли от 29 до 34 самых ценных инструментов (разошедшихся по частным финским коллекциям), судьба остальных неизвестна.