Ольга Эдельман - Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года

Гандурин К. О Лондонском съезде РСДРП (1907 г.). Из воспоминаний. C. 125-126.

№ 4

А. Власов:

Наконец и Англия. Белые скалы, порт, быстрая езда по жел. дороге и Лондон. Помещений приготовить не успели, и мы чуть не всем съездом попали на ночлег в работный дом […]

Пришли, выстроились в шеренгу, взяли билеты и поднялись в свои апартаменты. Длинный коридор, невысокие перегородки, маленькая загородка —две кровати и стол. Серо, казенно, жутко. «Э, да тут и вошки есть, а мы думали в Англии их не водится», – слышится по коридору. Это товарищи, осматривая постели, выражают возмущение.

Ужин в общей столовой, как и полагается в «работном доме» Англии, – прескверный, обстановка напоминает тюрьму, всюду шмыгают босяки, но не наши, а лондонские, маркой «повыше».

Собираемся группами. Всюду возмущение:

– Куда это нас вперли?

Так, со злобой и унынием, провели мы первую ночь в Лондоне, спали мало. На другой день начали устраиваться на квартирах. Мы, большевики, устроились хорошо, деньги у нашей организации были.

Власов А. Моя поездка на Лондонский съезд 1907 г. //Пролетарская революция. 1925. № 9 (44). С. 179.

№ 5

С. Г. Струмилин:

Всем делегатам съезда предложили было поселиться в одном из ночлежных домов в Уайт-Чепеле. Для Уайт-Чепела это была весьма приличная ночлежка, с отдельными каморками для каждого жильца, постелью и даже бельем, весьма, впрочем, подозрительной чистоты и свежести. […] Но, располагая бюджетом всего в 2 шиллинга на делегата в сутки, мы не могли рассчитывать в стране капитала на более гостеприимный прием. Зато для заседаний съезда нам удалось нанять гораздо более приличное помещение в одной из лондонских церквей – Брозербуудчерч».

Струмилин С. Г. Из пережитого. С. 224-225.

№ 6

К. Гандурин:

В этот же день подавляющее большинство съездовцев поселилось в Уайтчепеле, в квартирах эмигрировавших в различное время из России евреев. Здесь мы чувствовали себя хорошо. Уайтчепель – еврейский квартал: русский язык здесь мы слышали на каждом шагу. Мы поселились вдвоем с тов. Любимовым в квартире портного. Комната была недурная. Плохо было только то, что наш хозяин, живший когда-то в России, совершенно забыл русский язык. Он был членом трэд-юниона; по внешности выглядел англичанином и жил в довольно культурной обстановке. Здесь я воочию убедился, что квалифицированные рабочие в Англии имеют пианино и учат музыке детей; хозяин имел девочку, которая каждое утро играла гаммы. Как это было не похоже на нашу иваново-вознесенскую жизнь, грязную и пыльную.

Гандурин К. О Лондонском съезде РСДРП (1907 г.). Из воспоминаний. C. 127.

№ 7

А. Власов:

Заседания съезда происходили в английской церкви, что немало нас, серяков, удивило. Выступали с приветствиями англичане. Речи тут же переводили.

При распределении мест мы сразу, без разговора, заняли левую сторону, если бы понадобилось, заняли бы силой: меньшевики щеголяли большей развитостью своих членов рабочих, на нашей стороне было больше убежденности и физической силы.

Власов А. Моя поездка на Лондонский съезд 1907 г. С. 179.

№ 8

А. Власов:

Съезд тянулся долго. […] Успели мы между заседаний и во время работы комиссий побывать в Гайд-Парке, посмотреть на собрания, позавидовали свободе слова. Соберется толпа громадная, разобьется на группы; выступают разные ораторы, для них и кафедра устроена. Один о Христе толкует, другой о тред-юнионах, третий о марксизме, – десятки их, кто что хочет, то и слушает.

Власов А . Моя поездка на Лондонский съезд 1907 г. С. 181.

№ 9

Л. Д. Троцкий:

Партийный съезд 1907 г. заседал в лондонской социалистической церкви. Это был многолюдный, долгий, бурный и хаотический съезд. В Петербурге еще жива была вторая Дума. Революция шла на убыль, но интерес к ней, даже в английских политических кругах, был еще очень велик. Именитых делегатов съезда видные либералы приглашали к себе на дом, чтоб показать гостям. Начавшийся революционный отлив уже сказался, однако, в ослаблении партийной кассы. Не только на обратный путь, но и на доведение съезда до конца не хватало средств.

Троцкий Л.Д. Моя жизнь. С. 202.

№ 10

К. Гандурин:

Будучи истыми провинциалами, мы сейчас же вскочили и пошли «посмотреть» на Троцкого. Возле одного из столов стоял высокий молодой человек: это был Троцкий. Острый и быстрый взгляд горячих глаз, резко выразительное лицо – все в нем производило впечатление и говорило о недюжинности этого человека. Если Ленин на нас не произвел своим внешним видом впечатления – то Троцкий произвел, и очень сильное. Мы были рады, что знаменитый по деятельности в Петербургском Совете РД, только что бежавший из ссылки, т. Троцкий выглядит настоящим «вождем». […]

Троцкий, стоявший вне фракций и часто не соглашавшийся ни с большевиками, ни с меньшевиками, покорил нас пафосом и блеском своих речей. Каждая его фраза хлестала, как бич. Кипучий и страстный, он казался живым воплощением революционной энергии и страсти. Все в нем было выразительно – и слово, и жест. Он бросал простые и картинные сравнения; насыщенные чувством, меткие, они производили огромное впечатление. […]

Гандурин К. О Лондонском съезде РСДРП (1907 г.). Из воспоминаний. C. 126-127, 132.

№ 11

К. Е. Ворошилов:

Как и на IV съезде, В. И. Ленин почти каждодневно встречался с большевистской частью делегатов на фракционных собраниях. Эти сборы не имели официальной повестки и специального председателя, а скорее всего походили на товарищеские беседы единомышленников. Как всегда, Ленин старался ничем не выделяться из общей массы, и чаще всего руководил этими собраниями не он. Однако, несмотря на это, как-то получалось так, что Владимир Ильич всегда был в центре внимания и мы всей душой тянулись к нему […]

Вспоминается первый такой сбор нашей большевистской фракции в Лондоне перед началом работы V съезда. Владимир Ильич попросил нас, делегатов с мест, сообщить о настроениях в местных партийных организациях, о наказах, данных ими своим делегатам, и высказать свои соображения о том, как распределяются голоса большевиков и меньшевиков в составе делегаций от различных районов страны. Сообщения сделали представители из Петербурга, Москвы, Урала, Кавказа; я очень коротко доложил о представителях Донбасса. Владимир Ильич внимательно слушал нас и делал какие-то записи в свой блокнот. Иногда он выражал сомнение в оценке того или иного товарища […]

На этом собрании я вновь встретился с Ивановичем (Иосифом Джугашвили – И. В. Сталиным), который участвовал в работе съезда с совещательным голосом. Мы сидели с ним в разных местах, но он узнал меня и приветливо кивнул. А когда начали подсчет голосов в группе кавказских делегатов, он внес свою поправку в сообщение М. Г. Цхакая, сообщив, что двое из делегатов, отнесенных им к меньшевикам, на самом деле еще не определили четко своих позиций и вполне возможно, что один из них будет примыкать к «болоту», а другого есть вероятность склонить на сторону большевиков. Чувствовалось, что Иванович хорошо знает близких ему людей, разбирается в их настроении и со знанием дела определяет свое мнение о том или ином человеке. В ходе работы съезда он твердо стоял на ленинских позициях.