Софи Боди–Жандро - История частной жизни Том 5 [От I Мировой войны до конца XX века]

Это стало понятно очень быстро. Те, кто в 1968 году и чуть позже уповал на самоуправление, были в меньшинстве: его требовали Французская демократическая конфедерация труда (CFDT) и Объединенная социалистическая партия (PSU), но, за исключением некоторых представителей, не Всеобщая конфедерация труда (CGT), и если новая социалистическая партия иногда употребляла термин «самоуправление», то это было в более умеренном смысле. После экономического кризиса 1973 года и сопровождавшей его безработицы климат изменился, и самоуправление ушло из повестки дня политических и профсоюзных дебатов.

Однако тревожное отношение к институциям не исчезает, оно теперь выражается иначе. Профсоюзы консолидируются на основе законов 1968 года и законов Ору [97] Законы Ору — комплекс из четырех законов, касающихся права на труд во Франции; разработаны социалистом Жаном Ору и приняты в начале первого президентского срока Франсуа Миттерана. , но их цели мельчают и им все тяжелее находить сторонников. Институционализация и дезинституционализация профсоюзов происходят параллельно. С другой стороны, формализм рабочих отношений вновь ставится под вопрос, но на этот раз не столько в организационном плане, сколько в практическом. Речь идет теперь в первую очередь об изменении нравов, а не о принципах управления предприятиями или не о каких–то открыто провозглашаемых требованиях.

Неравномерное и медленное смягчение формальностей, доминировавших в публичной жизни, вписывается в общую картину жизни, где социальные роли пересматриваются.

Старое устройство публичной жизни придавало каждому индивиду определенный статус и функции, что, в свою очередь, навязывало ему роль, которую следовало играть. Таким образом, действия каждого были предсказуемы, однако контакты и смена ролей сводились к минимуму и спонтанность пресекалась. Наблюдаемая эволюция нравов стирает различия в этих статусах, как если бы все были уникальны и равны и каждого человека принимали бы со всеми его особенностями. В целом, нежелание быть классифицированным, раз и навсегда помещенным в определенное место на социальной лестнице, — это стремление каждого быть частным лицом в публичной жизни, что ведет к размыванию социальных ролей.

Процесс, без сомнения, начался вне мира труда и политики, а в более благоприятных условиях отпуска и коллективных игр. Причем он не был навязан: скаутские лагеря с их подростковой иерархией, наоборот, готовили к исполнению различных социальных ролей. Появились новые организационные формы, самым показательным является «Средиземноморский клуб» (le Club Mediterranee) [98] Ehrenberg A. Cʼest au Club et nulle part ailleurs... // Le Débat. 1985. No. 34. P. 130–145. Именно у этого автора мы позаимствовали выражение «общество без принуждения». . Успех его основан на контрасте между стилем социальных отношений в клубе и в обычной жизни. Закрытость клубного мирка подчеркивается ритуалами вступления: то, что внутри, и то, что снаружи, противопоставляются друг другу. Внутри, как говорит реклама учреждения, человек чувствует себя иначе. Видимые знаки социальных барьеров уничтожаются, о чем свидетельствует всеобщее обращение друг к другу на «ты». Каникулярная деятельность, в частности спорт, а также игры устанавливают другую иерархию, не действующую за пределами клуба. В общем, формальности отменяются, в результате чего могут установиться «настоящие» человеческие отношения: «Средиземноморский клуб» — это «встречи, общение, возможность создать группу по интересам», расцвет частного в коллективном.

Каникулы как состояние духа

Каникулы — состояние духа, что ценно само по себе. Организаторы отдыха не делают различий между собой и клиентами клуба. Их взаимоотношения не похожи на общение персонала отеля и его гостей. В этой индустрии общения нормой становятся улыбка и непринужденность. Отсутствие страха показаться смешным — в игре, например, — означает, что организаторы не прячутся от клиентов, что они всегда доступны, милы и участливы. Серьезность обычной социальной жизни здесь отменяется, быть серьезным — «старомодно». Перефразируя Эдгара Морена, можно сказать, что ценность каникул заключается в свободе от серьезности [99] Morin Е. LʼEsprit du temps. Paris: Grasset, 1962. P. 97. В этой книге несколько десятилетий назад был сделан прогноз, который подтвердился дальнейшим развитием событий. .

Конечно, каникулы — это особое время, а клуб, даже самый образцовый, — особое место. Распространение непринужденного стиля в обществе в целом многим обязано средствам массовой информации, в частности радио и телевидению. Новое здесь не сами по себе массмедиа, но то, как они используются. Звучащую анимацию изобрело, скорее всего, радио Europe 1, начавшее вещание в 1955 году. Заменив диктора «ведущим игры», радио стало интерактивным, слушатели начали принимать участие в передачах. В этих радиоиграх статусы и роли ведущих и слушателей перемешались: все обращаются друг к другу на «ты», по имени, царит поверхностная, но теплая непринужденность. Задается тон, который становится возмож ным использовать в повседневном общении.

Тот же тон мы видим в рекламе, захватившей пространство стен и телеэкранов. Ненавязчивая, легкая реклама не говорит ничего, развлекается сама с собой. Качества продукта демонстрируются в шуточной или неправдоподобной форме.

Реклама играет словами и образами, избегая того, чтобы ее воспринимали всерьез. Жиль Липовецкий отмечает в связи с этим новую важность юмора в нашем обществе [100] В этой части текста мы многим обязаны Жилю Липовецкому (Op. cit.). . Старым комикам, заставлявшим зрителей и слушателей, не осознавая того, смеяться над самими собой, персонажам Мольера и Чарли Чаплина он противопоставляет современного комика, смеющегося над собой, с долей абсурда, нонсенса. Наступила эпоха десакрализирующей пародии, игр, смешивающих стили; пришла пора марионеток, высмеивающих традиционные роли из политического и социального репертуара. Злая демистификация подрывает основательность публичной жизни.

События 1968 года — важнейший этап в этой эволюции. Майские бунтовщики отказываются соответствовать представлениям о своем социальном статусе и требуют, чтобы их принимали такими, какие они есть. Старые нормы вследствие этого расшатываются; их легитимность больше не разумеется сама собой. Исполнение своих функций становится конформизмом, более того, говорит о сдаче позиций.

Успехи феминизма

Среди всех этих социальных ролей выделяется одна, подвергающаяся особенно рьяным атакам: речь идет о роли женщин в традиционном обществе. Феминизм родился не в 1968 году, однако тогдашние события на многие годы вперед дали ему несомненный импульс. Общественное мнение отмечает в первую очередь активисток, боровшихся за легализацию абортов в связи с громким процессом об аборте в Бобиньи, проходившим осенью 1972 года; этот процесс поспособствовал принятию закона о легализации добровольного прерывания беременности. В более общем плане феминистки требовали полного равенства женщин с мужчинами. Речь шла не о войне полов, но о борьбе с сексизмом, имевшей широкий резонанс не только среди молодежи, для которой очевидна несправедливость идеи, что женщине это следует делать, а это–нет, только потому, что она женщина; сама по себе принадлежность к тому или иному полу не навязывает какого–то специфического поведения. Гендерные роли следует отменить: они мешают самоутверждению и самовыражению.