Льюис Зальцман - Жизнь Англии в Средние века

Позади монастырских корпусов размещались кухня, пекарня, пивоварня, жилые помещения для слуг, конюшни, хлев, амбары и прачечная. Кроме того, в крупных монастырях были специальные помещения для швейной и сапожной мастерских, а иногда даже собственная сыромятня, где выделывали кожи.

Главной целью монашеской жизни являлось служение Богу. В полночь братия поднималась по сигналу висевшего в дортуаре колокола: монахи тотчас же просыпались, читали каждый свою молитву и со вторым ударом колокола спускались в церковь к заутрене, за ней следовали хвалебные гимны, английское название этой части службы связано с тем, что она включала исполнение трёх псалмов, каждый из которых начинался со слова « Laudate ». Затем монахи возвращались в свои постели. День в монастыре отсчитывался от восхода солнца до заката, этот временной промежуток делился на двенадцать часов, причём длительность одного часа варьировалась в течение года, и потому действительное время различных служб менялось в зависимости от продолжительности дня. На рассвете вновь звонил колокол, монахи выходили в монастырский двор к умывальне, чтобы ополоснуть руки и привести в порядок полосы, после чего шли в церковь на первую дневную службу ( Prime ), сопровождавшуюся утренней мессой. По окончании мессы братия собиралась в зале капитула, там читались определённые молитвы и положения монастырского устава, иногда произносилась проповедь. Затем оглашались имена монахов, ответственных за отправление различных обязанностей, и зачитывался распорядок дня, после этого те из братии, кто пренебрёг в чём-то своим долгом и терзался угрызениями совести, признавались в своих проступках, а те, кому случилось узнать о недостойном поведении других своих товарищей, сообщали об этом капитулу; виновные, подлежавшие наказанию, подвергались бичеванию или несли иную кару. После капитула монахи либо служили личные мессы, либо проводили время в галерее монастырского двора за чтением и работой до третьего часа, когда колокол созывал их на очередную службу ( Тегсе ), за которой после небольшого перерыва следовала торжественная месса, а сразу за мессой — служба шестого часа ( Sext ). В шесть часов (то есть в полдень) братия обедала, это была первая трапеза. В обычные дни в монастыре со строгими нравами к обеду подавали хлеб и два блюда (суп и мясо), в сезон трапезу довершали фрукты. В постные дни, каковыми были все среды, все пятницы и все дни Великого поста, вместо мяса ели рыбу и яйца, а по праздникам на столе появлялись дополнительные блюда и вино. В богатых монастырях почти никогда не заботились о соблюдении умеренности в пище, и очень часто монастырская трапеза изобиловала роскошными яствами, особенно если говорить о тех из них, которые подавались сидевшим за высоким столом.

Покинув трапезную, монахи либо оставались во дворе, либо, если на дворе было лето, удалялись в спальню, где отдыхали до девятого часа, когда звон колокола напоминал им о приуроченной к этому времени службе ( None ); служба девятого часа была непродолжительной, и по её завершении монахи возвращались к своим делам в монастырской галерее или работали в саду. Примерно в десятом часу пели вечерню (Evensong), затем следовал ужин, после ужина монахи сидели в галерее до заката, и затем сходились в трапезной, чтобы выпить по глотку вина, и, отслужив в церкви последнюю службу, завершавшую день ( Compline ), ложились спать.

Таким был распорядок монастырской жизни в общих чертах, однако его детали зависели от того, какому монашескому ордену принадлежала обитель. Как мы уже говорили, самым древним и самым влиятельным был орден бенедиктинцев, однако со дня основания ордена миновало четыре с половиной столетия, и строгость его устава заметно ослабела. Поэтому на волне религиозного подъёма, охватившего Европу в X веке, в бургундском городе Клюни посредством реформы ордена св. Бенедикта был создан новый монашеский орден, получивший название клюнийского. Несмотря на строгость своего устава, клюнийцы — в Англии клюнийские монастыри были в Льюисе, и Бермондси и в других местах — вскоре позабыли о своих первоначальных идеалах и печально прославились пристрастием к роскоши. Другой реформированный орден, орден цистерцианцев, был учреждён Стефаном Гардингом в Сито в 1115 г. и благодаря влиянию св. Бернарда быстро распространился по всей Европе, по замыслы его основателей вскоре потерпели крах. И своём стремлении избежать мирских соблазнов цистерцианцы селились вдали от городов, предпочитая вересковые пустоши, которые оказались прекрасными пастбищами для овец, и в итоге эти монастыри сказочно разбогатели на торговле шерстью. Основатель ордена запретил монахам-цистерцианцам иметь церкви с витражами и прочими архитектурными красотами, однако руины величественных цистерцианских аббатств Йоркшира, таких как Фаунтинз, Риво и Джерви, показывают, насколько они пренебрегали его запретом. Очередная монашеская реформа была проведена св. Бруно в 1086 г. в Гранд Шартрез (лат. Cartusia) на юго-востоке Франции. Картузианский устав был самым строгим из всех, монахи практически хранили вечное молчание, и, вместо того чтобы жить вместе всей общиной, встречались только в церкви и в зале капитула, а каждый монах имел свою собственную келью. В Англии орден картузианцев никогда не был многочисленным, но память о нём сохранилась в названии «Чартерхауса» в Лондоне: после ликвидации монастырей в этом здании сначала располагалась богадельня, а в дальнейшем — прославленная частная школа для мальчиков. По-видимому, орден картузианцев был единственным монашеским орденом, члены которого безупречно следовали своему уставу.

Орден бенедиктинцев и все его ответвления получили название «монастырских» орденов, поскольку устав обязывал монахов жить в стенах монастыря (хотя на практике это правило нередко нарушалось). Существовал, однако, принципиально отличный орден — орден, основанный св. Августином, устав которого не ограничивал деятельность братии рамками монастыря: монахи-августинцы могли быть приходскими священниками, а также могли принимать различное участие в мирских делах. Обители августинцев строились по тому же общему плану, что и бенедиктинские монастыри, их религиозная жизнь практически ничем не отличалась, они точно так же подчинялись аббату или приору монастыря, но назывались августинцы не монахами, а канониками. Многие из таких обителей каноников-августинцев были очень невелики, а некоторые и вовсе походили скорее на больницы или на богадельни, чем на монастыри.

В Средние века существовало три вида больничных заведений. Во-первых, «лазареты» в исконном смысле этого слова, то есть лепрозории для страдавших «проказой» — этим словом называли многие кожные болезни. В Средние века подобные заболевания были очень часты из-за того, что не уделялось должного внимания личной гигиене, к тому же в пищу шло много солонины, много солёной рыбы и сравнительно мало овощей; истинная проказа тоже встречалась нередко, в эпоху крестовых походов её привозили с Востока. Больным проказой запрещено было жить в городах, а если эти несчастные появлялись на городских улицах в надежде на подаяние, то они обязаны были греметь трещоткой, предупреждая людей об исходившей от них опасности; в те времена за городскими воротами почти всегда можно было увидеть лепрозорий. Прочие больницы делились на богадельни, которые предназначались для одряхлевших от старости или заболевших бедняков, и на частные лечебницы для состоятельных людей. Такова была знаменитая больница при августинском монастыре св. Варфоломея в Смитфилде, история которой к настоящему времени насчитывает уже восемь столетий. Конечно, не стоит думать, что старинная лечебница св. Варфоломея точь-в-точь походила на современную клинику « Bart’s ». Больным предоставляли постель и пищу, об их духовных нуждах пеклись капелланы, однако уход был скорее заботливым, чем умелым; без сомнения, монахи, ходившие за больными, со временем приобретали некоторый опыт в лечении несложных заболеваний, но почти никто не задумывался о необходимости квалифицированной медицинской помощи: даже такое солидное заведение, как госпиталь св. Леонарда в Йорке, рассчитанный на две сотни коек, не имел собственного врача, который постоянно находился бы при больных.