Льюис Зальцман - Жизнь Англии в Средние века

Использование латыни в качестве единого языка Церкви имело свои преимущества: тот, кто знал содержание мессы, всегда мог принять участие в богослужении, куда бы его ни забросила судьба. Оказавшись в Германии, во Франции или в Италии, англичанин в любом храме был как у себя дома, словно в церкви своего родного прихода. Однако нельзя забывать об очевидных недостатках: ведь для того, кто не понимал латыни и кому вразумительно не объяснили содержание службы, в его собственной приходской церкви всё казалось не менее чуждым, чем в далёких землях. Вот как изображает умонастроение своей паствы один известный проповедник XIII века: «Мы не понимаем мессы, и потому не можем молиться с таким усердием, как нам следовало бы; мы не чувствуем того благоговения, как если бы понимали службу. В проповеди нам ясно каждое слово, но месса остаётся для нас загадкой: нам не понять ни того, что читается, ни того, что поётся, — мы не можем уразуметь смысл богослужения». Следствием невежества священнослужителей и народа было пренебрежение своими обязанностями со стороны духовенства и непочтительность со стороны паствы: во время службы прихожане переговаривались и отпускали шуточки, они почти не утруждали себя тем, чтобы снять шапки или преклонить колена в кульминационный момент мессы, когда совершалось освящение хлеба и вина, о чём возвещал звон колокольчика за алтарём. Св. Бернардино пишет: «Есть немало невежественных людей, которые во время богослужения приходят в церковь из кабака в изрядном подпитии, иные из них и вовсе проводят время в ожидании у стен церкви, разговаривают о своих быках да о мирских делах и даже обмениваются непристойностями, они не заходят в церковь до вознесения Святых Даров, на которое глазеют безо всякого почтения: многие, а то и все, не снимают шапок, и едва ли кто преклонит колена; и вот, когда они с шумом ввалятся в храм, чтобы увидеть Тело Христово, то едва лишь ступив на порог и бросив один только беглый взгляд на Него, уже поспешают прочь, словно увидели не Христа, а Дьявола».

Но если судьба была милостива и приходу доставался священник, подобный тому, которого изобразил в своём сочинении Чосер, можно не сомневаться, что прихожане получали должные разъяснения и наставления, что все они знали содержание службы, понимали её смысл и любили богослужения в своей церкви. В таком случае большинство прихожан начинали свой день с посещения ранней мессы в 6 часов утра. По воскресеньям и в дни праздников они должны были присутствовать ещё и на торжественной мессе, начинавшейся в 9 или в 10 часов утра, обычно она сопровождалась проповедью на английском языке. Характер проповеди, как и в наши дни, зависел от того, каков был характер проповедника: ленивый мог приобрести сборник готовых текстов, добросовестный мог произнести глубокомысленную речь; однако в большинстве случаев проповедь была, скорее, личным обращением духовного наставника к своей пастве, её оживляли различные истории, нередко юмористического содержания, а также басни и сравнения, позаимствованные из популярных книг по естествознанию. Именно благодаря деятельности проповедников верующие получали религиозные наставления, и хотя до эпохи Реформации проповедь никогда не занимала такого места в службе, как позже при пуританах, она тем не менее играла очень важную роль в жизни религиозной общины.

Воскресенье было свободным днём, отведённым для церковной службы; по воскресеньям запрещалась любая работа, кроме той, которую действительно никак нельзя было отложить: например, приготовить пищу, подковать коня отправляющемуся в дорогу или убрать урожай. Торговля в этот день тоже была запрещена, однако, несмотря на постоянные запреты, воскресенье оставалось базарным днём и по воскресеньям же порой вершился суд. В дни особо почитаемых святых, и прежде всего в день того святого, которому был посвящен местный храм, тоже запрещалось работать, и поскольку по такому поводу жители прихода, в праздничном настроении ожидая службы, собирались около церкви, там стали разбивать торговые палатки; поначалу в них продавали еду и напитки, чтобы прихожане могли подкрепиться, затем и менее необходимые вещи, а в дальнейшем этот обычай перерос в регулярные ярмарки. В тех случаях, когда имя святого, которому была посвящена церковь, оказывалось почти забытым, как нередко бывало в Англии после Реформации, его зачастую удавалось восстановить. Для этого нужно было узнать, на какой день приходилась деревенская ярмарка, и выяснить, кого именно из святых почитали в этот день.

Центром религиозной жизни, естественно, была приходская церковь. Как правило, церковь первоначально строил лорд манора, и поэтому лорду принадлежало право предлагать кандидатуру священника, который именовался «ректор» или « parson » («главное лицо») прихода; священник получал дом, земельный надел определённой величины (так называемую приходскую землю) и ежегодную денежную сумму, в основном собираемую в виде церковной десятины. Уже и первые века христианства сложился обычай, по которому каждый из верующих отдавал на служение Господу десятую часть (десятину) своего имущества: десятую долю урожая, скота или доходов с торговли. Когда страна была поделена на приходы, право на эти десятины естественным образом закрепилось за приходской церковью. На средства от церковной десятины приходский священник должен был содержать в исправности здание храма, помогать бедным и оказывать гостеприимство странникам. Некоторые приходские священники вынуждены были довольствоваться мизерной суммой и едва сводили концы с концами, но многие церкви имели богатый доход; в таких процветающих приходах священники обычно брали себе большую часть денег и перекладывали заботу о приходе на викария (т. е. «заместителя»), который выполнял эти обязанности за небольшую плату. Лорд манора нередко уступал своё право патронажа над церковью — право выбирать кандидата на должность приходского священника — какому-либо монастырю, и тогда монахи получали от епископа разрешение «присвоить» церковь; таким образом они становились его «ректорами» и могли назначать викария для управления приходом. Обычно «ректору» доставалась «большая десятина», а именно зерно и шерсть, а викарию — «малая десятина», то есть практически всё остальное — от капусты до угольных копей.

Любая церковь состояла как минимум из двух обязательных частей: с восточной стороны находился алтарь [30] Церкви по возможности ориентировались по линии восток-запад, но в городах их расположение зависело от наличия необходимого места, и порой они могли возводиться даже по линии север-юг. (Примеч. авт.). , где возвышался престол (в протестантских церквях его сменил «стол для причастия», с западной стороны был неф. Алтарь — владения священника, поэтому о его состоянии и внешнем виде должен был заботиться «ректор», тогда как неф предназначался для прихожан, которые отвечали за сохранность и достойное содержание этой части церкви. Поэтому, когда в XV веке перестраивали церковь в Бодмине, средства собирали всем приходом и, по-видимому, каждый его житель внёс свою лепту, а когда в Тотнесе возводили новую башню, то все горожане были призваны на помощь, чтобы доставить к церкви камень из каменоломен. Очень многое говорит о том, что люди чрезвычайно гордились своими церквями и охотно содействовали их украшению. Именно благодаря такому патриотизму прихожан мы можем любоваться прекраснейшими храмами Восточной Англии и западных графств, построенными в XV веке, в ту эпоху, когда эти земли были центром процветающего сукноделия. Нашим предкам недостаточно было возвести прекрасное здание, каждая церковь имела роскошное убранство: вышитые ризы священнослужителей и алтарные покровы, стяги и кресты, потиры и изображения святых. До Реформации любая церковь, даже самая незначительная, поражала своим богатством, а если бы до наших дней сохранились сокровища любого из крупных храмов, то они стоили бы баснословных денег.