Льюис Зальцман - Жизнь Англии в Средние века

На протяжении всего Средневековья Англия вполне определённо принадлежала к католической Церкви; однако Англия не принимала вмешательства папы в свои дела с такой готовностью, как это делали другие европейские страны. На требование папы признать его споим верховным владыкой Вильгельм Завоеватель отметил недвусмысленным отказом; когда Генрих II вел борьбу за подчинение Церкви государству в вопросах права, его поддерживало большинство населения — до тех пор, пока убийство Бекета [27] Томас Бекет — архиепископ Кентерберийский в 1162–1170 гг., выступал против подчинения английской Церкви светской власти и был убит по распоряжению короля Генриха II. (Примеч. ред.) не показало, что король окончательно сбился с истинного пути; решение короля Иоанна признать папу сюзереном Англии [28] Английский король Иоанн Безземельный в 1268 г. был отлучен от Церкви папой Иннокентием III за отказ признать назначенного папой епископа Кентерберийского. В 1213 г. Иоанн примирился с Иннокентием III, признав себя его вассалом. (Примеч. ред.) , хотя и было сочтено мудрым политическим шагом, многих задело за живое и пробудило недовольство; при Генрихе III английские священнослужители свободно высказывались на тему папского вмешательства и налогообложения, а при его преемнике, когда папа выказал намерение распорядиться шотландским престолом по своему усмотрению, бароны напрямик посоветовали ему не совать нос в чужие дела; со времён Эдуарда III английское духовенство и миряне становились всё более нетерпимыми к папской власти. Но это никак не отражалось на их вере, и до середины XIV века ни один человек в Англии не сомневался в истинности религии своих предков — за исключением тех людей, которые потешаются над всякой религией, — и никто не представлял себе иного главы Церкви, кроме папы.

Затем последовала страшная эпидемия «Чёрной смерти» 1349 г., которая оказала двойственное влияние на душевное состояние людей: одни охладели к религии и стали бездумно предаваться всем мыслимым и немыслимым грехам, другие, напротив, с большей серьёзностью обратили свои помыслы к Богу. Церковь в ту пору заботилась преимущественно о своих мирских интересах и погрязла в пороках, папский двор печально славился своей алчностью и распутством, к тому же католическая Церковь переживала раскол, вследствие чего появились двое противоборствующих пап, каждый из которых считал себя главой католического мира. Когда Джон Уиклиф (о котором пойдёт речь в шестой главе) выступил с решительной критикой пороков Церкви, его тотчас же поддержали многие ревностные католики — но не папа и не епископы. Когда Уиклиф перешёл к критике христианского вероучения и, в частности, выступил против догмата о «пресуществлении» (то есть веры в превращение хлеба и вина, освящённых в ходе мессы, в подлинные тело и кровь Христа), а также против культа святых и поклонения их мощам, то вновь как сам Уиклиф, так и его последователи, которые пошли даже дальше него, нашли восприимчивых слушателей, и в первой половине XV века Англию заполонила ересь лоллардов [29] Лолларды — участники религиозно-общественного движения в Англии в XIV в., выступали против привилегий католической Церкви и требовали секуляризации ее имущества. (Примеч. ред.) . Но для протестантской Реформации время ещё не пришло, Церковь и государство объединили усилия ради того, чтобы сокрушить ересь, и английский народ продолжал исповедовать католическую веру под водительством Рима до тех пор, пока Генрих VIII, руководствуясь сугубо личными мотивами, не вырвал английскую Церковь из-под власти папы (чему многие обрадовались) и не проложил путь реформаторскому движению протестантизма (что привело в восторг немногих).

Одним из пунктов учения лоллардов был тезис о всеобщем равенстве людей, тех же взглядов придерживалась и Церковь, как в теории, так и, в значительной мере, на практике. Теоретически Церковь была полностью демократической организацией. Сын крестьянина, став священнослужителем, мог достичь положения епископа или даже папы и возвыситься над всеми европейскими государями. Единственный англичанин, когда-либо носивший папскую тиару — Николас Брейкспир (папа Адриан IV), — был сыном скромного горожанина из Сент-Олбанса, а кардинал Уолсей — сыном мелкого фермера. Даже у виллана был шанс достичь таких высот, если ему удавалось получить у лорда разрешение на то, чтобы принять духовный сан. И в теории Церковь так же точно смотрела на всех мирян, будь то богатые или бедные, как на равных и равно карала их грехи, хотя в реальной практике церковных судов дело могло обстоять иначе, в чём можно убедиться на примере протоколов судебных заседаний в Кенте в 1292 г.: в то время как простолюдины были приговорены к суровому наказанию, сэр Томас де Марине получил разрешение заплатить штраф, ибо «рыцарю не приличествует подвергаться публичному наказанию». И всё-таки Церковь была способна противостоять светской знати и старалась не допускать, чтобы сильные мира сего злоупотребляли своей властью над бедняками. И как бы далеко ни отклонялась Церковь от христианских идеалов, всегда было немало достойных священнослужителей, которые утверждали эти идеалы словом и делом и были оплотом истины и справедливости.

Другим пунктом, в котором практика существенно расходилась с теорией, было религиозное просвещение. Считалось, что каждый должен был знать « Paternoster » («Отче наш»), « Creed» («Символ веры») и « Ave Maria» («Богородицу») на латыни или на английском языке. Тем не менее многие вырастали, не выучив даже такой малости, и ещё очень и очень многие не имели ни малейшего представления о смысле латинского богослужения, которое они регулярно слышали в своей церкви. И никого не удивляло, что священники зачастую были не более сведущими, чем их прихожане. На протяжении всего Средневековья раздавались сетования на удручающее невежество многих духовных лиц. Священник Слот ( Sloth — букв, «лентяй») из «Видения о Петре Пахаре» признавался:

Конечно, это могло быть всего лишь поэтическим преувеличением, однако инспекторская проверка, проведённая в 1222 г. в семнадцати приходах Беркшира, показала, что пятеро священнослужителей не только не понимают содержания мессы, но даже не могут её пропеть, и, как свидетельствуют другие документы, такое положение дел не было редкостью. В 1552 г. епископ Хупер выявил во время поездки по вверенным ему землям «десятки священнослужителей, которые не могли назвать автора молитвы Господней и не знали, где её следует искать». Рассказывают, что Луи де Бомон, ставший в 1316 г. епископом Даремским, «совсем не понимал по латыни и даже с трудом выговаривал латинские слова. И вот, когда по ходу церемонии посвящения ему следовало произнести слова обета, он не смог прочесть их, несмотря на то что его начали обучать этому ещё за несколько дней до торжественного события; добравшись в конце концов с посторонней помощью до слова “Metropolitan”, которое, многажды переведя дыхание, он так и не сумел отчётливо произнести от начала до конца, новоявленный князь Церкви сказал по-французски: “Пусть будет принято, как прочитано!” Все присутствующие пребывали в изумлении и горько скорбели о том, что такой человек будет посвящён в сан епископа. В другой раз, когда Луи де Бомон совершал рукоположение и не мог выговорить словосочетание “ in aenigmate ”, он воскликнул по-французски, обращаясь к тем, кто стоял рядом: “Клянусь святым Людовиком, такое мог написать только полный болван!”»