Льюис Зальцман - Жизнь Англии в Средние века
- Название:Жизнь Англии в Средние века
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Евразия
- Год:2014
- Город:СПб
- ISBN:978-5-91852-092-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Льюис Зальцман - Жизнь Англии в Средние века краткое содержание
Жизнь Англии в Средние века. / Перевод с англ. Рассадиной С. А. — СПб.: Евразия, 2014. — 320 с.
Перед вами — книга о повседневной жизни в средневековой Англии, стране, всегда занимавшей особое место среди государств Западной Европы. Л.Ф. Зальцман, известный историк-медиевист, написал о самых значимых проблемах средневековой повседневности — домашнем быте, преступлении и наказании, войнах, путешествиях, болезнях, привычках и обычаях, гастрономических пристрастиях, архитектуре и науках. Прекрасный знаток средневековья, Л.Ф. Зальцман создал широкое и увлекательное полотно жизни средневекового англичанина, показав, как из века в век менялась окружавшая его политико-экономическая и культурная атмосфера. Особенную живость и увлекательность книге придает умение автора излагать материал так, словно он пишет роман, а не историческое исследование. Благодаря исключительному дару рассказчика, присущему английскому историку, на страницах его книги словно живые встают действующие лица той эпохи — короли, рыцари, горожане и крестьяне, путешественники и монахи, стражники и разбойники. Автор приводит целую палитру персонажей средневековой эпохи в Англии — от Ричарда Львиное Сердце до Робина Гуда, — изучая их надежды и устремления.
Научный редактор: к. и. н. Карачинский А. Ю.
Жизнь Англии в Средние века - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Эти цифры дают некоторое представление о том, сколь многие бедняки нуждались до такой степени, что без помощи благотворителей не смогли бы не то что вести сносную жизнь, но и просто выжить. О них повествует автор «Видения о Петре Пахаре»:
Более всех нуждаются наши соседи, проявим же к ним участие,
Заключённые в подземной темнице, батраки в убогой хижине,
Обременённые оравой детей и необходимостью платить ренту лендлорду.
Всё, что им удаётся выручить за счёт прядения, чтобы было чем сдобрить кашу,
Молоко и грубую муку, чтобы накормить младенцев,
Младенцев, которые постоянно кричат, требуя пищи, —
Всё это они должны отдать в качестве арендной платы за своё хозяйство;
Вечно и сами они голодают,
В скорби зимой поднимаясь по ночам
В тесной комнате баюкать люльку.
Сердце сжимается, когда представишь себе, каково горе женщины из бедняцкой хижины,
Этой и многих других, горе, которое они скрывают за видимостью благополучия,
Стыдясь просить милостыню, стыдясь поведать соседям,
Как они нуждаются во всём денно и нощно.
Детей много, но всего лишь мужские руки есть для того,
Чтобы одеть и прокормить их; несколько пенни — вот весь доход,
И много ртов, чтобы проесть эти пенни.
Хлеб и жидкий эль — роскошное пиршество для них,
Холодное мясо и холодная рыба — как жареная дичь;
На фартинг мидий, на фартинг сердцевидок —
Вот для них пир в пятницу или в пост;
Было бы воистину милосердно помочь этим людям, влачащим непосильное бремя,
Облегчить жизнь крестьянину, увечному и слепому.
Помимо слепых, паралитиков и калек, обязанных своим несчастьем болезни или случаю, было немало людей, изувеченных по воле закона. В основе средневекового законодательства, в особенности после нормандского завоевания [4] Нормандское завоевание — в 1066 г. герцог Нормандии Вильгельм, родственник англосаксонского короля Эдуарда Исповедника, вторгся с войском в Англию и, победив англосаксов в битве при Гастингсе (14 октября), стал королем Англии, основав англо-нормандскую династию (Примеч. ред.).
, лежал принцип жестокого возмездия, и если преступника не отправляли на виселицу, то надлежало отрубить ему ногу или руку, ослепить либо нанести другие увечья. В те времена жизнь ценилась невысоко и жестокость была почти что делом привычки. Духовенство непрестанно твердило о вечных адских муках, по справедливости уготованных отъявленным негодяям, женщинам, красившим лица, и мужчинам, не платившим церковную десятину; законники вешали и калечили людей за кражу нескольких шиллингов; Церковь и закон объединяли свои усилия, чтобы посылать на костёр еретиков; а когда и Церковь и закон оказывались бессильны (как во времена великой анархии после воцарения Стефана [5] Стефан Блуаский — король Англии в 1035–1054 гг. В правление Стефана между ним и его кузиной Матильдой (дочерью покойного короля Генриха I) началась борьба за корону, которая привела к политической анархии и ослаблению королевской власти (Примеч. ред.).
, беспредел порождал такие ужасы, что «люди не таясь говорили, будто Христос и все святые крепко спят». Даже забавы той эпохи зачастую носили изуверский характер, подобно излюбленному развлечению — травле быков и медведей или игре школяров, метавших палки в привязанного петуха, не говоря уже о менее явной жестокости людей, дрессировавших медведей и других животных, чьи представления были весьма популярными в Средние века.
Но ни болезни, ни нищета, ни жестокость не могли погасить радости, и в Средние века было немало весельчаков. Чувство юмора играло немаловажную роль в средневековой жизни. Нередко это был юмор, рассчитанный на ребячливые, незрелые умы, им вдохновлялись грубые розыгрыши да непристойные истории. Одним из признаков подобной ребячливости был распространённый среди знатных господ обычай держать при своём дворе полоумных «дурачков» (в отличие от умных и независимых шутов), чтобы потешаться над их кривляньем и нелепыми речами. Проповедники время от времени возмущались обычаем превращать в посмешище эти «невинные души», «чудных шутов Господних», с которыми и поганые сарацины обращаются уважительно, ибо убогие находятся под особой защитой Господа. Один такой проповедник весьма прямолинейно говорил своим слушателям, что если они находят дураков занятными, им лучше было бы купить зеркало. Тем не менее эта традиция просуществовала на протяжении всего Средневековья. Присущее народу чувство юмора можно оценить по тому, как оно проявлялось в прозвищах, которыми награждали друг друга средневековые англичане. До XIII века большинство населения не имело фамилий, переходивших по наследству от отца к сыну; человека называли по имени, данному при крещении, зачастую ради отличия добавляя к нему имя отца, — так уже в наши дни на Балканах половина мужчин носит имя Георгий сын Димитрия, а другая половина — Димитрий сын Георгия, что неизбежно приводит к путанице. Чтобы было легче понять, о ком именно идёт речь, стали либо присоединять к имени человека название места, где он жил, либо указывать род его деятельности, либо же упоминать узнаваемые индивидуальные черты. Очень часто приметой служили черты внешнего облика, человек звался Длинным или Коротышкой, Смугляком или Рыжим; кроме того, могло обыгрываться его сходство с каким-либо животным: дюжий здоровяк получал прозвище Бык, а его противоположность — прозвище Мышонок. Однако нередко попадаются прозвища, в которых чувствуется умение точно подметить характерные повадки или манеру речи — то самое остроумие, которым подчас славятся уличные мальчишки наших дней. Так, в XIII веке встречались имена вроде Уильям Тихий шаг, Уильям Босоног (он был внуком Филиппа Пятницы, как уже могли догадаться те, кто читал «Робинзона Крузо» и помнит про след на песке), Мейбл Ездовая собака, Джон Скрюченный хвост, Патрик Ощипанная курица, Алиса Вертишея (как видно, она непрестанно крутила головой), Свежее молоко (который, наверное, расхваливал свой товар на улицах) и Кислое молоко (который, по всей видимости, выдавал его за свежее), Отправляйся-в-постель и даже столь странное и романтичное имя, принадлежавшее одному нормандскому сеньору, как Господь-да-спасёт-дам.
Чувство юмора ещё более заметно проявлялось в средневековом искусстве. На полях богато изукрашенных книг мы находим множество гротескных рисунков: звери с человеческими головами, рыцари, атакующие друг друга на улитках, зайцы, подстреливающие собак, и обезьяны, выделывающие всевозможные кунштюки. Немало комических изображений можно отыскать среди каменной и деревянной резьбы, украшавшей английские церкви, — немало сатирических или просто весёлых сюжетов, рождённых фантазией мастеров-резчиков. Простонародная литература тоже насыщена шутками, пусть не всегда остроумными и, на взгляд современного человека, подчас даже кощунственными, как в пародиях на Библию или на церковные богослужения. Однако средневековый человек сдабривал религию изрядной толикой веселья, не испытывая при этом замешательства: в «мираклях» [6] Миракль (от лат. miraculum — чудо) — жанр средневековой религиозной драмы, в которой играли сюжеты из Библии, жизни святых и т. д. (Примеч. ред.).
, предназначавшихся для того, чтобы в доступной форме обучать священной истории, порядком было грубого фарса, а примеры, которыми проповедники подкрепляли свои речи, очень часто бывали в большей степени забавными, чем поучительными. Однако вера наших предков была совершенно искренней, и, по-видимому, религия так тесно переплеталась с их жизнью, что никому просто не приходило в голову оберегать её от соприкосновения с шуткой. Даже в религии той эпохи многое свидетельствует о незрелом, полудетском складе ума, который, как мы видели, был свойствен Средневековью. С одной стороны — детская простота и буквальный характер верований, помогавшие средневековому человеку без недоумения принимать учение Церкви, с другой — не чуждая страха, детская любовь ко всему таинственному, побуждавшая наших предков видеть в каждом необычном происшествии чудесное проявление добрых или злых сил. Как следствие, средневековая литература изобилует историями о колдовстве и привидениях. Солидные хронисты, описывая великие битвы и деяния королей, будут рассказывать о человеке, который случайно попал на празднество фей и выкрал их золотую чашу, о водяном, пойманном у берегов Эссекса, о ведьме, чьё тело было унесено демонами из церкви, где оно покоилось, или о призраке нечестивого священника, что объявился в своём приходе и убивал всякого, кто отваживался повстречаться с ним.
Интервал:
Закладка: