Льюис Зальцман - Жизнь Англии в Средние века

До сих пор мы вели речь о душевном настрое жителей средневековой Англии, пытаясь в самых общих чертах обрисовать их отношение к жизни. Однако необходимо также обратить внимание на то, как было устроено общество. Историческая эпоха не знала такого периода, когда все люди были бы равны, и потому, как только дело касается отдельных слоёв общества, приходится вносить соответствующие уточнения в общие суждения относительно условий жизни в то или иное время. Английское общество средневековой эпохи, по крайней мере после прихода нормандцев, можно сразу разделить на две половины: духовное сословие и сословие светское. Духовенство, которое теоретически должно было радеть о спасении души, видело своего земного главу в Папе, следовало собственным законодательным установлениям, имело собственные суды и отличало себя от светского сословия, подчинявшегося королю. Светское сословие мы можем разделить на три категории: знать, купечество и рабочий люд — и те же три категории выделить в духовном сословии, где это будут, соответственно, прелаты (епископы, влиятельные аббаты и приоры), «чёрное» духовенство (монастырская и нищенствующая братия — профессионалы в деле религии) и рядовые приходские священники с капелланами.

Несмотря на явные отличия, границы между этими прослойками общества на деле были размытыми. Даже грань между духовным и светским сословиями не была чёткой. Одо, брат Вильгельма Завоевателя, являлся одновременно епископом Байё и эрлом Кентским, епископы Даремские не просто возглавляли свою епархию, но также считались лордами палатината Дарем, вследствие чего на одной стороне принадлежавших им печатей они изображались в епископском облачении, а на другой — на коне в полном доспехе. Автор XII века сетует на то, что прелаты стремятся подражать светской знати: «Клянётся ли в чем-либо рыцарь, вслед за ним так же поступает епископ, принося ещё куда более немыслимые обеты. Соберётся ли рыцарь загнать дичь, епископ тоже должен отправиться на охоту. Похваляется ли первый своими ловчими птицами, и для другого они — единственная отрада. Плечом к плечу верхом вступают они в сражение и бок о бок заседают в суде или в палате Шахматной доски [7] Палата Шахматной доски — финансовое ведомство в Англии в XI–XII вв., занимавшееся подсчетом доходов королевства. (Примеч. ред.) : школяры-приятели, ставшие собратьями по должности и по оружию». На противоположном полюсе общественной иерархии — целая армия законников, судейских служащих и клерков, которые играли вспомогательную роль в жизни Церкви и потому пользовались привилегиями духовенства; однако они занимались исключительно мирскими делами и не были обязаны давать обет безбрачия. Точно так же, несмотря на то что титулованная и мелкая знать (« nobles » и « gentry ») составляли особую землевладельческую военную аристократию, не существовало непреодолимой жёсткой границы между ними и купцами или йоменами: Англия не знала такого замкнутого в себе сословия, каким была во Франции, где все сыновья родовитого сеньора, а также их потомки, наследовали знатное достоинство и не имели права запятнать его трудом или участием в торговле. В Англии представители аристократических родов постоянно (и чем ближе к концу Средневековья, тем чаще) встречаются среди коммерсантов или же им приходится довольствоваться положением мелких фермеров, тогда как купцы достигают положения джентри и даже становятся пэрами Англии. Даже крестьяне, большинство из которых были прикованы к манору и фактически являлись собственностью своего господина (лорда), на деле находились в гораздо менее плачевном положении, чем может показаться, если принимать в расчёт не только формальную сторону вопроса. Хотя закон не предоставлял им никаких прав, кроме права на защиту их «жизни и членов» от лорда, они практически стояли на одном уровне со свободными людьми, то есть со всеми, за исключением своего господина, власть которого над крестьянами существенно ограничивалась силой обычая. Более того, хотя ограничения, налагаемые на свободу передвижения, а также необходимость отдавать своё время и труд были весьма обременительными для крестьян, их зависимое положение не было сопряжено с чувством унижения или оскорблённого достоинства.

Вольнолюбивый дух, побуждающий людей страстно желать свободы и бороться за её законодательное признание, овладел умами только после того, как эпоха Ренессанса дала новую жизнь философии и идеалам Древней Греции, положив конец по-детски невозмутимому согласию с наличным порядком вещей, которое было присуще Средневековью.

Фундаментом, на котором зиждилось средневековое общество, была земля. На протяжении нескольких веков после норманнского завоевания — в отличие от современной эпохи — безземельных людей почти не было, такие лишь изредка встречались в больших городах. Большинство жителей Англии имели непосредственное отношение к сельскому хозяйству и владели каким-либо участком земли. Это могли быть несколько огородных грядок у полуразвалившейся лачуги или тысячи акров, разбросанных по дюжине графств; участок мог быть получен за службу в чине маршала в королевской армии во время войны или в обмен на скромную службу пахаря либо возчика у кого-нибудь из местных сквайров, но в любом случае это была та доля английской земли, на которую хозяин мог со всей определённостью указать как на свою собственную. Обычно владельцу крошечного надела даже меньше грозило лишиться своей земли, чем владельцу обширных поместий, вызывавших зависть у короля. Кроме того, у каждого клочка земли имелся свой лорд, верховным же лордом всех земель был король. Воробей, склевавший пшеничное зерно, мог таким образом похитить в зародыше будущий колос, которому надлежало пойти прямо в королевские закрома, но, что куда более вероятно, он мог ограбить Джона Доу, который был бедным арендатором сэра Жоффруа де Сея, получившего свои земли от графа Суррея, который владел своими имениями по воле короля. Во втором случае, если бы Джон Доу сбежал или умер, не оставив наследников, клочок земли, на котором совершил своё злодеяние воробей, отошёл бы сэру Жоффруа, а если бы тот совершил преступление, караемое конфискацией земель, этот клочок перешёл бы к графу Суррея и, окажись сей владетельный господин замешан в подготовке мятежа, достался бы вместе со всеми его поместьями королю. Не станем задаваться вопросом о том, должен ли был при таких условиях наш добрый король послать своих стрелков сразить насмерть преступного воробья; мы лишь хотели показать, что почти каждый человек имел свою землю, у каждого участка земли был по меньшей мере один хозяин, а зачастую и несколько владельцев разного уровня, а надо всеми стоял король. Посмотрим, как сложилась эта система и какую роль она играла в жизни средневекового человека.