Льюис Зальцман - Жизнь Англии в Средние века

В быту первых обитателей Англии землепашество не имело особого значения. Они жили, в основном, за счёт охоты и переселялись из края в край, оседая на какое-то время в богатых дичью и пригодных для жизни местах. Там они ставили жилища наподобие вигвамов, которые служили кровом их родовой общине, и возводили вокруг этих жилищ земляной вал, частокол или какую-либо другую ограду. И поскольку люди не могут чувствовать себя хорошо, питаясь одним только мясом, часть окрестных земель обычно вспахивали примитивным плугом и засевали зерном, которому предстояло, созрев, быть собранным и истолчённым в муку работящими женскими руками, а затем эти же руки пекли из муки лепёшки, и всё это должно было способствовать выживанию наиболее приспособленных. Из-за того, что год за годом один и тот же участок земли засевали тем же самым зерном, со временем урожай становился всё скуднее и скуднее. Когда же почва окончательно истощалась или когда в окрестных лесах переводилась дичь, деревню оставляли; члены родовой общины отправлялись на поиски нового пристанища и даже нескольких, если число людей увеличивалось настолько, что совместная жизнь становилась обременительной. О тех временах — и только о тех временах — можно сказать, что земля принадлежала народу; тогда не существовало частных прав на землю, поскольку не было частных лиц, способных предъявить их: жизнь вне сообщества — племени или рода — была практически немыслима, и, будь она даже притягательна, такая жизнь неминуемо оказалась бы очень краткой.

К тому времени, когда на территорию Британии пришли римляне, местное население уже было в большей степени оседлым и жизнь его была устроена несколько сложнее. Деревни стали крупнее, а их обитатели обзавелись личной собственностью, отчего им было уже не так просто, как прежде, переселиться на новое место, подобно рою пчёл, перелетающих в новый улей. Кое-кто из жителей теперь держал коров и свиней, что не только осложняло перемещение людей в другое место, но и в значительной мере способствовало возникновению представлений о частной собственности и о вступающих в противоречие правах на землю. Владелец скота имел в нём пищу, а также богатство; теперь у него было то, что он мог обменять (стало быть, то, чем можно было торговать), однако у него появлялись и дополнительные обязательства перед соседями. На неогороженных территориях скотина могла пастись, где ей заблагорассудится, но если животные, принадлежавшие тому или иному лицу, забредали в общественные хлеба или начисто выщипывали лучшую траву у реки, обрекая остальной скот на полуголодное существование, то это было чревато большими неприятностями для хозяина, если, конечно, его не защищал статус вождя или жреца. Так постепенно возникал обычай огораживать поля и лучшие луга, ограничивать количество скота, выгоняемого на такие луга одним хозяином, и отводить самые хорошие пастбища для личных нужд вождей и других влиятельных людей. Кроме того, поскольку население страны росло, а в сельском хозяйстве стал применяться более производительный плуг, запряжённый быками, среди деревенских жителей неминуемо должны были появиться лентяи, уклонявшиеся от работы на общественной земле. С этим пытались бороться, разделив поле на множество узких полос и закрепив несколько таких полос за каждым семейством, которое несло ответственность за то, чтобы земля была обработана подобающим образом. Поначалу весь урожай, собранный на таких полосках земли, по-прежнему являлся общинной собственностью, то есть принадлежал всей деревне, но обязанности всегда влекут за собой права, и наделы постепенно стали считаться собственностью тех, кто их обрабатывал, а зерно с каждого надела доставалось тому семейству, за которым он числился.

Когда Британию завоевали римляне, — а это был практичный народ с обширными познаниями в сельском хозяйстве, — они ввели свою собственную систему. Ядром этой системы была вилла — большой сельский дом с хозяйственными постройками, окружённый полями, на которых трудились рабы. Отныне эти поля являлись частной собственностью фермера, а излишки урожая (то есть всё, что не уходило на содержание семьи), продавались — обычно в города, которые за годы римского правления заметно выросли. Однако система вилл была распространена только в центральных и южных областях Британии, и даже там обширные территории остались не затронуты ею, поэтому саксонские завоеватели, вторгшиеся в Британию в конце V века, ещё должны были застать прежнюю систему, когда большая часть земли обрабатывалась в виде больших полей, разделённых на узкие полосы. При саксах произошли важные перемены. Вместо того, чтобы год за годом выращивать урожай на одном большом поле вплоть до истощения почвы, а затем распахивать новый участок, теперь всю культивируемую землю (то есть землю, пригодную для пахоты) стали делить на две части, обрабатываемые попеременно через год; при такой системе половина земли всегда находилась под паром, отдыхая и восстанавливая своё плодородие, тогда как другая половина засеивалась и приносила урожай. В дальнейшем обрабатываемую землю стали делить на три части: каждый год одно поле оставляли под паром, на следующий год это поле засевали пшеницей, ещё годом позже на нём сеяли овёс, ячмень или бобы с горохом, а затем вновь держали под паром. Эти две модели, называемые двупольной и трёхпольной системами земледелия, продолжали почти повсеместно применяться в Англии на протяжении всего Средневековья.

Саксы пришли в Британию как завоеватели и поселенцы, их сопровождали жёны с детьми. Отняв у бриттов землю, саксы Поделили её между собой. У саксов было необычайно развито чувство родственных уз; в наши дни редкий англичанин сможет назвать имена своих троюродных сестёр и братьев, тогда как саксы даже на родственников седьмой степени смотрели как на членов семьи, за жизненное благополучие и благонравное поведение которых в какой-то степени несла ответственность вся родовая община. Поэтому жители каждого из Новых поселений, возникавших по всей стране, являлись, как правило, представителями одной родовой группы, которая обычно включала в себя около двух десятков хозяйств. Саксы обустраивались в завоёванной ими, и потому враждебной, стране, вследствие чего дома членов общины строились вблизи друг от друга под защитой частокола или иного укрепления; такое огороженное селение называлось «тун» ( tun ): в дальнейшем это слово стали использовать для обозначения более многолюдных поселений и от него произошло современное слово «город» ( town ), а в своём первоначальном значении оно сохранилось в виде окончания — тон (- ton ), что характерно для названия многих местечек. Вокруг «туна» простирались обширные неогораживаемые поля, на которых, как мы уже знаем, поселенцы растили свой урожай, а также различной величины пастбища и лесные угодья. За каждым хозяйством был закреплен пахотный надел определённых размеров, считавшийся достаточным для прокормления домочадцев. Теоретически он составлял «гайду» ( hide ), или «землю плуга» — количество земли, которое можно было вспахать большим плугом, запряжённым восемью быками, то есть порядка 120 акров [8] 1 акр = 4047 м 2 . (Примеч. ред.) ; однако вполне понятно, что существовали различные прослойки общества, и в то время как более влиятельные дома получали свои «земли плуга», очень многие вынуждены были довольствоваться половиной или четвертью этой меры. Какой бы ни была величина надела, он никогда не представлял собой единого участка, а состоял из полос, разбросанных по различным полям. Но вместе с тем эта земля находилась в полной собственности главы дома, которому она была выделена; правда, он распоряжался ею полновластно только как глава семейства, поскольку не мог ни продать надел, ни отказаться от него, ибо таким образом нарушил бы права семьи; после смерти главы дома принадлежавшая ему земля распределялась между его сыновьями.