Збигнев Залуский - Сорок четвертый

Начало.Между тем линия фронта все еще проходит под Ковелем, разделяя Волынь и Люблинщину. Июньское солнце, пока еще не ставшее историческим солнцем Июля, обычно, по летнему пригревает обе стороны фронта. Ядовитые испарения болот и топей окутывают леса Мазурские и Шацкие, Влодавские и Парчевские, Сольскую пущу, леса Липские и Яновские.

Пока еще ничто не свершилось. Ромблув, долина Бранви у Взгужа Порытового, болота над Таневом и Сопотом, под Осухами, пролив, соединяющий озера вблизи Острув-Любельского, — все это только пункты местного значения, известные лишь здешним лесникам.

Теперь здесь, на Люблинщине, идет битва за время и за души.

Борьба за души людей — это борьба за то, чтобы убедить всех как в том, что необходимо начать вооруженные действия, так и в том, что необходимо объединить усилия, что совместные действия более эффективны. Это борьба за единство нации, практическое единство в низах — в деревне и в гмине. Специальные небольшие отряды АЛ передвигаются по уездам Люблинщины, устанавливая контакты с инспекторами АК, командованием гарнизонов, отдельными отрядами в лесах и повстанческими взводами в деревнях. Где-то в центральной Люблинщине, каждый раз на новом месте, печатается даже газетка «Вместе против немцев».

Теперь, накануне решающих боев за освобождение страны, речь идет уже не о выработке общей политической или идейной платформы. В борьбе против оккупантов АЛ, вступая в контакт с патриотами, предлагает взаимодействие в любой форме, приемлемой для них: вступление в отряды АЛ отдельных людей и подразделений, вхождение в АЛ целых организаций с сохранением их обособленности и командования, соглашение о постоянном сотрудничестве, временная договоренность о какой-то совместной конкретной операции против оккупантов, наконец, хотя бы просто «пакт о ненападении» — установление способа мирного урегулирования конфликтов, которые могут возникнуть между отрядами. Руководители Армии Людовой говорят: Крайова Рада Народова представляет интересы и стремления нации, Армия Людова объединяет всех патриотов… А может быть, советы и сомнения товарищей, находящихся еще там, за линией фронта, на советской земле, справедливы? Ведь Центральное бюро польских коммунистов при СПП писало ЦК ППР:

«…Декларация КРН мобилизует трудящиеся массы городов и деревень на борьбу против оккупантов, однако она недостаточно направлена на то, чтобы на основе борьбы против немцев и за возрождение будущей Польши обеспечить широкую политическую концентрацию… Реализация программы Народного фронта требует ряда уступок и компромиссов…» {55} 55 Архив Института истории партии 190/6, цит. по: Janusz Gołębiowski: „Walka PPR o nacjonalizację przemysłu”, Warszawa, 1961, s. 66, 68.

Но с другой стороны, кто лучше знает обстановку здесь, в стране? Кому делать уступки, с кем достигать компромиссов, когда здесь стреляют? Ведь даже поиск контактов и стремление к единству также используются противниками единства! Год назад именно под предлогом переговоров о сотрудничестве энэсзетовцы [7] Народове силы збройне — польская реакционная националистическая организация, сотрудничавшая зачастую с оккупантами. — Прим. ред. истребили под Боровом отряд Гвардии Людовой. И сейчас, случается, офицеров АЛ убивают во время переговоров с различными вооруженными отрядами.

1 апреля командир 1-й бригады АЛ имени Люблинской земли капитан Гжибовский (Владислав Скшипек), инспектируя отделения и первичные группы АЛ в гмине Поток, решил заехать к Дембу (Кобыляжу), командиру чужой (кто тогда мог наверняка сказать чьей?) вооруженной группы в Домбрувце. Хотел обсудить с ним положение в районе, недавние столкновения, недоразумения и перестрелки. О встрече было известно заранее. На предостережения товарищей Гжибовский ответил, что едет с визитом к коллеге по довоенной армии и что там ничего плохого с ним случиться не может — в прошлом он был кадровым подофицером и Дембу действительно знал лично. Кому-то из штабных офицеров он сказал: «Вот увидите, я еще сделаю из них достойных солдат Армии Людовой». У ворот кузницы Кобыляжа они были встречены неожиданным огнем из автоматического оружия. Прижатый огнем к земле, Гжибовский кричал, что приехал не сражаться, а поговорить… Тяжело раненный в живот, он скончался спустя несколько часов {56} 56 Tadeusz Szymański: „My ze spalonych wsi…”, Warszawa, 1965, s. 324—325; Edward Gronczewski: „Kalendarium walk GL i AL na Lubelszczyźnie (1942—1944), Lublin, 1963, s. 82—83. . Позже в той же местности, когда отряд НСЗ Тихого занял Тшидницкую Волю, энэсзетовцы приступили к истреблению скрывавшихся в деревне раненых бойцов АЛ. Срочно брошенный на выручку отряд АЛ Блыскавицы (Феликса Козыры) попал в засаду. Дважды раненный, в бессознательном состоянии, Блыскавица попал в руки энэсзетовцев. Вместе с шестью другими ранеными он был до неузнаваемости избит прикладами, а потом добит {57} 57 T. Szymański, op. cit., s. 333—335; E. Gronczewski, op. cit., s. 83. .

Эти убийства вызывали у братьев — иногда в буквальном смысле — чувство глубокой и по-человечески понятной обиды и жажду мести. Из трех братьев Скшипеков один, Стефан (Словик), был убит реакционерами под Боровом, другой, Владислав, теперь в Домбрувце. Остался в рядах АЛ третий — Бронислав (Ойцец). Под Боровом пал 19-летний Збышек Грончевский (Лев), остался в живых его брат, командир отряда Эдвард (Пшепюрка). За несколько месяцев до смерти Блыскавицы энэсзетовцы до смерти замучили его 12-летнего брата Бронека. Тадеуш Шиманьский (Лис) тоже похоронил брата Стефана (Крука), убитого предательским выстрелом в затылок в темном закоулке деревенской избы, где он по случайности оказался… {58} 58 T. Szymański, op. cit., s. 319—320.

На Люблинщине поднималась волна гнева, стремление отомстить овладевало даже самыми дисциплинированными.

«…Как только получим оружие, мы разобьем отряды эндеков [8] Эндеки — члены реакционной национал-демократической партии. — Прим. ред. , а уж потом установим на местах свою власть; в данное время они мешают нам вести борьбу против оккупантов…» — доносили из пятого округа Армии Людовой {59} 59 „GL i AL na Lubelszczyźnie (1942—1944)”, Lublin, 1960, s. 189. .

«В отношении реакции нами принят курс: пока не очистим местность от этой скверны, наша работа будет хромать», — доносил из южной Люблинщины начальник штаба округа АЛ {60} 60 Там же, с. 198—199. .

«Реакция по-прежнему коварна и использует наши добрые намерения, чтобы истребить нас и ликвидировать наше движение… Правда, я хорошо понимаю необходимость консолидации сил, но у нас реакция по-прежнему вредна…» — писало в Варшаву руководство округа {61} 61 Там же, с. 205—206. .

Хуже того. Несмотря на недвусмысленные запреты командования и партийных инстанций, преступления провоцировали возмездие, которое, однако, не всегда попадало в цель.