Збигнев Залуский - Сорок четвертый

Эта взаимозависимость судеб всегда, когда касалась их лично, представлялась им горькой случайностью, возможно, чьим-то упущением или ошибкой в расчете. Например, так было в сентябре 1939 года, когда вместе со Стажиньским они посылали на запад то умоляющие просьбы, то самые страшные проклятия. Так было и в августе, и в сентябре 1944 года, когда ожидали чуда… И та польская обреченность и это безразличие мира — все это не могло быть правилом!

Отвергая само правило, они не могли согласиться и на то, чтобы признать взаимозависимость польских проблем и проблем ближайшего соседа Польши, ибо в головах поляков в период второй мировой войны как-то труднее всего укладывались две вещи: статистический ежегодник и карта Европы. Это поколение верило всяким небылицам, но никак не могло поверить конкретным вещам: цифрам, характеризующим производство, богатство и мощь, а также километрам, отмеряемым на карте. Разумеется, Одиссеи не слышали о том разговоре трех великих стратегов, когда спички, листок бумаги и вырванная из школьного атласа карта были использованы для уточнения потребностей, интересов и взаимных обязательств великих держав, которые во многом определяли судьбы миллионов отдельных человеческих личностей. А если бы даже и слышали, то не захотели бы поверить в этот разговор… Трудно требовать от них также и того, чтобы в то время ни с того ни с сего они могли бы проникнуться социалистическими идеалами взаимосвязи и единства народов и стран, могучего социалистического содружества народов, которое лишь намечалось тогда в едва заметных зародышевых формах.

Географическое отступление.Наши Одиссеи, верные поэтической философии «исключительности польской судьбы», не знали, да и до сих пор не хотят знать, что, хотя они одни противопоставили себя политической географии нового, создававшегося мира, они, однако, не были одиноки, исключительны и единственны в своей трагедии. Движение Сопротивления Франции, Бельгии или Греции не боролось против географического положения своих стран, не рассматривало союзнические войска, вступавшие на их территорию, как «союзников наших союзников», не проявляло воли к безраздельному осуществлению власти в стране. И однако в те же самые осенние месяцы 1944 года это движение переживало свою трагедию неспровоцированного разочарования.

Тридцать тысяч участников бельгийского движения Сопротивления сражались вместе с дивизиями союзников в августе и сентябре за освобождение страны. Позднее движение Сопротивления выставило 44 пехотных батальона, поддерживавших войска союзников на фронте, множились отряды, которые блокировали немецкие подразделения, окруженные в тылу войск союзников, отряды, которые преследовали остатки вражеских войск, охраняли шоссе, мосты и железные дороги.

Тем не менее сформированное в эмиграции бельгийское правительство еще в сентябре потребовало разоружить движение Сопротивления, а генерал Эйзенхауэр поддержал это требование, призвав 29 сентября бельгийских солдат сложить оружие, Бельгийское движение Сопротивления, к этому времени уже представленное несколькими министрами в коалиционном, составленном из внутренних деятелей и «лондонцев» правительстве, считало, что война еще не закончилась и спокойствие в стране не обеспечено. 18 ноября штаб Эйзенхауэра подготовил директиву, предлагавшую генералу Эрскину обеспечить безопасность военных объектов и коммуникаций войск союзников в Бельгии. С этой целью он должен был в случае, если найдет нужным, пойти на вооруженное вмешательство. Генерал Эрскин вызвал бельгийских министров — представителей движения Сопротивления и напомнил им, что «требования войны и военных операций диктуют необходимость, чтобы лица, не имеющие на то разрешение, не носили оружия». Он настаивал на необходимости оказать давление на участников Сопротивления с тем, чтобы они сдали оружие и «избегали инцидентов, которые могут привести к столкновению с войсками союзников» {249} 249 Погью Ф. С. Верховное командование. М., 1959, с. 355. .

Спустя неделю английские войска заняли правительственные здания в Брюсселе; на площадях и улицах появились танки; под дулами английских пушек оказались не только вооруженные отряды движения Сопротивления, но и мирная демонстрация, направлявшаяся к зданию парламента. Бельгийское движение Сопротивления сложило оружие.

Через несколько дней началось немецкое контрнаступление в Арденнах, фронт был прорван, половина Бельгии вновь оккупирована, безоружные участники движения Сопротивления гибли от рук карателей. В эти дни Бельгия потеряла больше людей, чем за все время оккупации, но поведение бельгийского правительства, освобожденного от министров, которые представляли внутренние силы страны, и уже избавленного от давления вооруженных масс, не доставляло теперь американским военным властям никаких хлопот.

Гораздо трагичнее выглядела ситуация в Греции.

В момент когда германские силы, разгромленные Советской Армией на полях Румынии, Венгрии и в горах Югославии, начали отступление из Греции, политически противоположные течения греческого антигитлеровского движения Сопротивления после длительной борьбы между собой предприняли согласованные действия в целях освобождения страны.

На территории Греции не происходило никаких крупных сражений между западными союзниками и гитлеровскими захватчиками. Через территорию Греции не проходили и не должны были проходить коммуникации союзников. В течение длительного времени командование союзников вообще не интересовалось развитием антигитлеровской борьбы в Греции. Однако, как пишет официальный историк английской стратегии Эрман, было решено, что «при всех условиях англичанам следовало ввести свои силы в Грецию сразу же после ухода оттуда немцев» {250} 250 Дж. Эрман. Большая стратегия. Октябрь 1944 — август 1945. М., 1958, с. 71. . План оккупации Греции после ухода из нее немцев (операция «Мэнна») предусматривал предотвращение захвата власти левым крылом движения Сопротивления. В начале октября 1944 года вся страна была освобождена и занята партизанскими отрядами, которыми руководили левые силы — ЭАМ. 18 октября в Афины прибыло коалиционное правительство, против которого партизаны ЭАМ не выступали. Но вслед за ним один за другим начали прибывать транспорты с английскими войсками. К концу октября, когда немцы находились где-то в Хорватии, в Греции было уже около 25 тысяч английских солдат и, кроме того, шла выгрузка пехотной дивизии, а еще полторы дивизии готовились к погрузив в итальянских портах. «Я уверен, — заявлял Черчилль, — что столкновение с ЭАМ неизбежно и нам не нужно уклоняться от него, если, конечно, для этого будут иметься благоприятные возможности» {251} 251 Там же, с. 72. . 15 ноября английскому командующему в Греции генералу Скоби были обещаны дальнейшие подкрепления и приказано занять район Афин мощными силами, а также разоружить и интернировать вооруженные отряды ЭАМ. В условиях подготовки этой операции коалиционное правительство распалось, а бывший премьер-министр 2 декабря единолично отдал приказ о роспуске движения Сопротивления. На другой день полиция стреляла в толпу перед королевским дворцом, а 4 декабря английские войска начали регулярные военные действия против сил антигитлеровского движения Сопротивления. В течение нескольких недель численность английских войск в Греции достигла 70 тысяч. Последние вооруженные гитлеровцы покидали в это время северные рубежи Югославии — на расстоянии 600 километров от Греции. Английские войска покинули Грецию лишь через 5 лет, когда окончательно, вопреки сопротивлению фактически всего населения, в стране утвердилась власть, обеспечившая сохранение Греции в рамках расстановки международных сил, продиктованное ее географическим положением и социальным строем.