Кэтрин Пикеринг Антонова - Господа Чихачёвы [litres]

В начале 1860 года Анна уехала в родовое имение Бошняков, село Ушаково в расположенной недалеко Костромской губернии. Похоже, что на семейном совете Андрей и Наталья и один из братьев Анны решили, что она останется там до выздоровления. В апреле Анна просит у родителей мужа прощения за то, что по состоянию здоровья не может быть «не лишней для своего мужа и семейства», и объясняет, что не хочет оставаться в Ушаково одна, так как хотя Алексею «невесело смотреть на мою болезнь», но «[детям] ‹…› моя жизнь сколько-нибудь да нужна же, и я Вам положительно говорю, мои родные, что я в Ушакове быть не могу и не желаю, вместо пользы мне будет вред, у меня есть свое семейство и свой угол, где я могу жить если невозможно мне ехать [на юг?]». Анна сильно расстроена – ее письмо бессвязно и временами почти неразборчиво, и она завершает его словами: «…так жутко иногда приходится, что Вы и представить себе не можете» [1020]. В конце концов Анна решает ехать на лечение в Крым с сыном Костей, оставив мужа и младшего сына, Андрюшу, которому в ее отсутствие предстояло жить с бабушкой и дедушкой Чихачёвыми. Как объясняет Анна, ее родственники и знакомые считают, что она неправа, так долго не соглашаясь ехать в Крым, «и что, дескать, я мало забочусь о счастии своего мужа не хотевши воспользоваться таким удобным случаем восстановить свое здоровье». Но, как ни странно, в следующем же предложении она рассказывает, что основным доводом в пользу поездки является наличие достаточной суммы денег: «…теперь же мне дают [деньги] из общего [имения]», тогда как «впоследствии при нашем разделе, я не буду в состоянии уже предпринять что-нибудь».

Из текста письма не совсем понятно, о каком разделе идет речь: с братьями и сестрами Анны (такой раздел состоялся в 1863 году, после смерти их отца) или же с ее мужем, Алексеем, что могло означать конец их совместной жизни, хотя надо иметь в виду, что официальный развод в то время было получить исключительно трудно. Более того, в следующей фразе есть намек на то, что у нее есть эмоциональные причины для отъезда: «И вот я не знаю, что мне и делать, может быть даже и решусь, потому что возвратившиеся судороги показали мне наверное, что не однапричина моей болезни, и что я не выздоровею совершенно не предпринявши что-нибудь решительно». Анна завершает письмо просьбой: «Не сердитесь на Вашу Вас многолюбящую и уважающую дочь» [1021]. Описание болезни Анны очень напоминает недуг, который, как уже говорилось, в те же годы поразил ее брата Николая. Судя по следующему, столь же эмоциональному посланию, из которого вычеркнуты довольно длинные фрагменты, принятие решения отправиться в путешествие для поправки здоровья опять-таки осложнялось отношениями с Алексеем. Анна пишет, что он приехал с визитом, но она «не в состоянии» описать посещение. В самом деле, следующее письмо написано так небрежно, со многими зачеркиваниями, что разобрать написанное практически невозможно, но слова «грустно вспоминать», «с ним простились» и «увидаться при более счастливых обстоятельствах» показывают, что причиной этой бури эмоций был именно Алексей. В конце письма она пишет: «Но все-таки мне очень, очень тяжела эта разлука, не знаю как и протянется этот год, но Бог милостив!» [1022]

К декабрю 1860 года Анна начала жаловаться родителям мужа, что не получала от Алексея известий больше трех месяцев, будучи так больна, что не могла писать [1023]. Она пишет, что Алексей слишком «ленив», чтобы ей писать, и «просто хоть с ума сходи, позабыл меня совсем» [1024]. Затем Андрей и Наталья получили письмо от Алексея, который сообщал, что «из Владимира я также писал к ней, но <���нрзб> забыл ее поздравить, в чем теперь и извиняюсь» [1025] Там же. Л. 32 об. . Андрей переслал это письмо Анне и ее родным, а те отправили его назад с собственным письмом (постскриптум к которому написал сын Анны Костя), в котором не было ни слова об Алексее [1026] Там же. Л. 120. . Еще через несколько месяцев, в середине февраля 1861 года, Анна вновь написала свекру и свекрови (Алексей в тот момент жил у них): «Я теперь больна, и телом, и душой с ударом в голове довольно сильным». Но ей стало немного лучше «благодаря Вашим письмам и моего милого Алек[сея] Анд[реевича]» [1027].

В другом письме, написанном намного позже, в 1866 году, Анна просит у свекра извинить ее «минуты сомнения» в его привязанности к ней. Она просит прощения за то, что не высказала все, что следовало высказать: «…[если] бы не истинные любовь и уважение к Вам, то не грусть о потере Вашего расположения, а равнодушие овладело бы мною, а потому еще раз прошу вас извинить в недоверии Вашу дочь, разбитую бесконечными страданиями и потерявшую всякую почти надежду на лучшее; Ваши письма заставили меня не раз раскаяться в своей ошибке». Затем она довольно подробно описывает свою болезнь, говоря, что у нее нет сил сидеть, ее на руках носят в баню и, в довершение всего, у нее «воспаление живота». То, что она «еле в состоянии была держать в руках карандаш», объясняет бессвязность ее писем. Она признается, что «ропот не раз одолевал меня», и завершает письмо просьбой «помолит[ься] за Вашу дочь, Вас любящую и глубоко уважающую» [1028] Там же. Д. 112. Л. 59 об. – 60 об. .

В последнем письме этого периода, написанном Алексеем, отмечено лишь: «Анночке недавно писал, а от нее давно не получил» [1029] Там же. Д. 149. Л. 149. . Были ли причины разрыва Алексея и Анны финансовыми, медицинскими или эмоциональными (или имело место и то, и другое, и третье)? Известно лишь, что, живя раздельно, они не могли наслаждаться тем стабильным и дружным союзом, который оказался столь благотворен для Андрея и Натальи и в экономическом, и в эмоциональном плане.

Более того, даже несмотря на то что уже в 1845 году Алексей унаследовал от своего дяди Чернавина Берёзовик и ожидал, что со временем станет владельцем Дорожаево, его письма этого периода намекают, что доходы, которые он получал от этих имений в 1860‐х годах, не позволяли ему обеспечивать себя и семью, что приводило к необходимости работать в разнообразных государственных учреждениях. Поэтому младший Чихачёв иногда месяцами жил во Владимире и в конце концов практически туда переселился. Подобно Алексею, его сын Константин и дети Константина также состояли на службе, несмотря на владение унаследованными имениями в Дорожаево, Берёзовике и других местах. По-видимому, им приходилось так поступать, поскольку после освобождения крепостных эти земли больше не приносили дохода, достаточного для содержания их семей.

Хотя семейная история Андрея и Натальи подошла к концу с последними собраниями писем и бухгалтерских книг 1860‐х годов, род Чихачёвых продолжил сын Алексея Константин, унаследовавший Дорожаево после смерти Андрея в 1875 году. Он все еще владел этим поместьем в 1917 году и умер годом позднее, уже после Октябрьской революции.