Кэтрин Пикеринг Антонова - Господа Чихачёвы [litres]

Glenn . Daughters. Р. 10.

Frank . Life with Father.

См.: Pouncy . The «Domostroi». А. В. Белова полагает, что в начале XIX века женщинам впервые стало доступно больше разнообразных занятий, что временами приводило даже к «инверсии традиционных гендерных ролей», но она утверждает, что замужние женщины могли заниматься экономической деятельностью лишь в отсутствие мужа: Повседневность русской провинциальной дворянки конца XVIII – первой половины XIX в. // Социальная история: ежегодник 2003, женская и гендерная история. М.: Росспэн, 2003. Данные Маррезе убедительно демонстрируют, что расширение сферы женской деятельности стало нормой гораздо раньше ( Маррезе . Бабье царство).

Smith . Recipes. Р. 108. О Болотове и женщинах см. также: Glagoleva . Dream. Болотов женился на женщине гораздо моложе себя и попытался сформировать ее характер, по сути дела исполняя роль не только мужа, но и отца. Вероятно, это повлияло на его представления о роли женщины в семье и обществе (или было их отражением).

Тягла могли быть лишь формальностью, удобной для учета при сборе податей. В частности, в имениях Чихачёвых крепостные женщины, не занятые на домашних работах, трудились в (обширных) огородах, тогда как «мужики» возделывали пахотные земли, но домашние и полевые работы не были гендерно дифференцированы. В обеих категориях работников были как мужчины, так и женщины.

Smith . Recipes. Р. 109; Маррезе . Бабье царство.

Smith . Recipes. Р. 109.

Ibid. Р. 120–122, 199.

Ibid. Р. 148.

Ibid. Р. 144–145, 148, 154–164.

ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Д. 102. Л. 29 об.

Хотя в Англии материнству уделялось еще больше внимания, даже принадлежавшие к среднему классу женщины Викторианской эпохи могли придавать материнским заботам не больше значения, чем Наталья. Петерсон полагает, что «обаяние» материнства в реальности было характерно для более позднего периода и что в XIX веке «дети, несомненно, существовали, но не всегда были радостью и автоматически заслуживали любви. Для женщины важнее был муж или даже она сама». Peterson . Family. Р. 103–104, 131.

См.: Wortman . Russian Empress as Mother.

Роуленд предостерегает, что для той эпохи неверным будет отождествлять «понятия „сентиментального“ и „домашнего“». Сентиментальные романы и отвлеченность чувств иногда побуждали женщин (по крайней мере, на страницах книг) «к занятиям чем-то, кроме домашней работы, сентиментальная благотворительная деятельность часто шла вразрез с ограничениями или интересами семьи мужа». Rowland . Sentimental Fiction // Maxwell and Trumpener. Р. 201–202.

ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Д. 58. Л. 85. См. также: «Сашинька жалуется что брюшко болит, но сегодня слава богу получше». Там же. Л. 124 об. – 125.

Там же. Д. 66. Л. 112.

Там же. Д. 57. Л. 73, 74.

Там же. Д. 54. Л. 14 об.

Там же. Л. 14 об.

Там же. Л. 15.

Там же. Л. 4 об. О промывании желудка (как и о большинстве других не вполне приличных материй) Андрей писал по-французски: «Natacha s’est servie du pavement».

Там же. Д. 71. Л. 11.

ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Д. 83. Л. 2. «Встали в 8 часов. Морозу 4 град. и во весь день идет снежок. Пар[асковья] Ив. с Сашей ездили в баню; я вязала чулок, вечером ездила к Мадам Шрейер, заезжала к Алеше в институт, и видела там Г-жу Закревскую Алекс. Сем.: большая говорунья! С Парас. Иван. мы сидели до 11-ти час. Андрей Иванович читал нам книгу, Современник».

Там же. Л. 3, 4 об., 5.

См.: Там же. Д. 128. Л. 8 об. «Папинька и Маминька меня похваляли за то, что я старательно учу Катихизм и я просыпаясь по утрам, прежде всего воспоминаю катихизм». Это единственный случай, когда Алексей пишет о какой-то причастности матери к его образованию; существенным может быть то, что речь здесь идет о религиозном воспитании. См. также: Там же. Д. 71. Л. 2 об.; Д. 83. Л. 81 об.

ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Д. 54. Л. 34.

Там же. Д. 108. Л. 77 об.

Там же. Д. 69. Л. 28 об. – 39. Алексей знал о горе своей матери; в день, когда отец решил, что он отправится в Москву, в его дневнике появилась следующая запись: «По утру учил француские разговоры и выучил две страницы и папинька меня похвалил. Папинька 6-го числа сказал что надобно меня вести в Москву об чем маминька плакала» (Там же. Д. 128. Л. 12 об.). Хотя записи в этом дневнике он делал еще на протяжении месяца, других упоминаний о матери и ее чувствах в нем нет.

Там же. Д. 60. Л. 89.

Это противоречит выводу Катрионы Келли о том, что воспитание было исключительно женским делом: Kelly C. Educating Tat’yana: Manners, Motherhood and Moral Education (Vospitanie), 1760–1840 // Gender in Russian History and Culture / Ed. L. H. Edmondson. N. Y.: Palgrave, 2001. Келли опирается в основном на литературные источники (и справочную литературу). Она отмечает, что для России конца XVIII – начала XIX века «идея матери-наставницы» была новой и что в русской традиции нравственные элементы воспитания значительно преобладали над интеллектуальными (р. 3–4).

ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Д. 54. Л. 8.

О просвещенческой трактовке воспитания и особенно идее использования закрытых школ (от воспитательных домов до престижного Смольного института и военных кадетских корпусов), чтобы уберечь детей от непросвещенных родителей и воспитать их в соответствии с новыми принципами, см.: Kelly . Educating Tat’yana и Refining Russia; Ransel. Mothers of Misery; Bien D. D. The Army in the French Enlightenment: Reform, Reaction and Revolution // Past and Present. 1979. Vol. 85. Российские Императорские воспитательные дома были учреждены в 1764 и 1770 годах. Келли пишет, что «сеть государственных школ в больших и малых русских городах начала складываться» в 1780‐х годах. Kelly . Refining Russia. Р. 9.

Цит. по: Tosh. A Man’s Place. Р. 49.

Ibid. P. 6–7.

Ibid. P. 4.

«Дневник-параллель» Якова (ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Д. 60) представляет собой смесь обоих компонентов: он посвящен визитам, земледелию, ремонтным работам в доме и руководству крепостными.

См.: Suzanne L. Bunkers and Cynthia Anne Huff, Inscribing the Daily: Critical Essays on Women’s Diaries. Amherst: University of Massachusetts Press, 1996; Rebecca S. Hogan, Engendered Autobiographies: The Diary as Feminine Form // Prose Studies. 1991. № 14, и др. работы.

Rice J. L. The Memoirs of A. T. Bolotov and Russian Literary History // Russian Literature in the Age of Catherine the Great / Ed. A. G. Cross. Oxford: Willem A. Meeus, 1976. P. 17–43.

Относящийся к 1883 году дневник внука Андрея и Натальи был предназначен для личных размышлений, а не для семейного чтения: «Обедали очень поздно именно в 6-м часу по этому случаю я поругался довольно сильно с женой и вышла небольшая сцена. Вечером приводил бумаги… в порядок…» После полуночи, сидя над своим дневником, Костя добавил, что жена спит и ему нужно идти к ней (судя по контексту, тоже спать), чтобы «помириться», но ему «спать… не хочется». ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Д. 116. Л. 22.