Кэтрин Пикеринг Антонова - Господа Чихачёвы [litres]

Игра до сего дня остается важной темой прогрессивной теории образования. Возможно, впервые ее поднял Руссо, но знаком с ней был и Бронсон Олкотт, американский современник Чихачёва. См.: Haefner G. E. A Critical Estimate of the Educational Theories and Practices of A. Bronson Alcott. PhD diss. Columbia University, 1937. Можно провести прямые связи с такими современными работами, как: Holt J. C. How Children Learn. Reading, MA: Addison-Wesley, 1995; Neill A. S. Summerhill: A Radical Approach to Child-Rearing. Harmondsworth, England: Penguin, 1985; Piaget J. Play, Dreams and Imitation in Childhood, Developmental psychology. London: Routledge, 1999. № 25, а также с системой Монтессори.

О детских играх. Р. 222.

ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Д. 59. Л. 34.

Там же. Д. 58. Л. 197 об., 205.

Там же. Д. 54. Л. 19.

Там же. Д. 58. Л. 153 об., 146 об. – 148.

Там же. Д. 71. Л. 5 об.

Там же. Д. 63. Л. 124.

Там же. Д. 63. 67, 69.

Там же. Д. 71. Л. 4 об. – 5, 9 об. – 10.

Там же. Д. 54. Л. 44 об., 20 об.

ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Л. 24, 28 об., 28, 29, 33 об.

Там же. Л. 43 об.

Там же. Л. 23.

Там же. Д. 58. Л. 25. Другое ласковое прозвище, которым Андрей называл своих детей, – «чихачата». Он употребил его, заметив, что «малым чихачатам теперь лафа», поскольку их учитель на время уехал навестить своего новорожденного ребенка. Там же. Л. 84 об.

Там же. Д. 58. Л. 14.

Там же. Д. 54. Л. 52. Упомянутые здесь «часы» – скорее всего, «изобретенные» им солнечные часы, установленные на стене.

См. мемуары Сергея Аксакова (Семейная хроника. Детские годы Багрова-внука. М.: Гослитиздат, 1958), где описывается еще одна мать, варившая варенье, разъезжавшая с визитами, но также «ведшая со своими детьми эмоциональную войну на выживание» ( Kelly . Refining Russia. Р. 7). О детях, воспитанных в гораздо менее тесном контакте с родителями, см.: Бокова В. M., Сахарова Л. Г. Институтки: воспоминания воспитанниц институтов благородных девиц. М.: Новое литературное обозрение, 2001; Чарская Л. А., Коваленко С. А. Записки институтки. М.: Республика, 1993; Engel B. A., Rosenthal C. N. Five Sisters: Women against the Tsar: The Memoirs of Five Young Anarchist Women of the 1870s. Boston: Allen & Unwin, 1987; Кропоткин П. А. Записки революционера. М.: Мысль, 1966; Врангель Н. Е. Воспоминания: от крепостного права до большевиков. М.: Новое литературное обозрение, 2003.

ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Д. 128. Л. 5. Пример, датируемый серединой XVIII столетия: мемуарист Андрей Болотов рос в таком отчуждении от родителей (даже когда жил с ними под одной крышей), что учитель немецкого мог бить мальчика без их ведома (хотя в конце концов ребенок пожаловался и учителю пришлось прекратить побои). Жизнь и приключения Андрея Болотова: описанные самим для своих потомков. М.: Терра, 1993. Т. 1. Гл. 6–8. В своем исследовании русской дворянской семьи Стивен А. Грант убедительно показывает, что отчужденные, авторитарные и исключительно щедрые на наказания родители не были нормой, как иногда предполагают другие исследователи. Документы Чихачёвых подтверждают выводы, к которым Грант пришел в ходе изучения множества произведений мемуарной литературы; Андрей не только был близок с детьми физически и эмоционально, но считал родителей, которые ведут себя иначе, несостоятельными. Grant S. A. The Russian Gentry Family: A Contrarian View // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. 2012. № 60. Н. 1. Р. 1–33.

В этой записи говорится не только о том, что в тот день Алеша хорошо учился, но и о том, что, пока Наталья ездила в Москву, Андрей так сильно заскучал, что «5 раз» сыграл с няней детей в «дураки», и также что Алеша «работал… в саду лопаточкой». ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Д. 54. Л. 21 об. – 22 об.; Там же. Л. 10, 20 об., 23, 24, 27–28 об. Алексей был способным учеником. Копия экзаменационного табеля свидетельствует о том, что он выдержал испытания на низший чин Табели о рангах 28 ноября 1844 года. Экзаменовали его в Шуйском уездном училище, а табель подписан Иконниковым, который также был близким другом родителей Алексея. Оценки таковы: 1. Катехизис – вполне хорошо; 2. Русский язык – превосходно; 3. Русская и всемирная история – хорошо; 4. Арифметика – очень хорошо; 5. Геометрия – удовлетворительно; 6. География – вполне удовлетворительно; 7. Каллиграфия – вполне хорошо; 8. Черчение – хорошо. ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Д. 90. Л. 2.

Там же. Д. 83.

См.: Там же. Д. 128. Л. 14. «Во Владимир приехали ровно в три часа пополудни и остановились у Смолкина». Здесь Андрей что-то неразборчиво исправил рядом с фамилией Смолкин. Другие отметки в дневнике еще сложнее расшифровать, однако ясно, что это исправления, сделанные постфактум.

Там же. Д. 128. Л. 13. К этому Чернавин прибавил: «Папинькины наставления помни дорогой мой, милый Алешинька; и пиши к нам возможно чаще. Дядя твой Яков Чернавин».

ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Д. 83. Л. 49 об. – 50, 83 об.

Согласно Фролову, Алексей вышел в отставку в чине поручика (чином выше своего отца). ВР. С. 152.

ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Д. 83. Л. 50 об., 57 об., 73 об., 85 об., 90 об. См. также: Л. 84, 110 об.

Там же. Л. 89–89 об. На следующий же день его приятель Василий Андреевич зашел к нему и принес «конфет со вчерашнего бала у Губернатора».

Там же. Л. 10 об., 38.

Там же. Л. 54, 60 об. («У Дяд. в 4 часа был обед, и на дворе играла полковая музыка, кот-ую я слушал из окон Вас-я Анд-а»), 108 об. («Ходили с Ег. Ив. и фр. уч-ем гулять, заходили в кондитерскую и слушали там музыкантов, из коих один прекрасно играл на скрыпке»).

ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Л. 54.

Там же. Л. 59 об., 112–112 об. Сын Алексея Костя также играл на фортепьяно. Там же. Д. 116. Л. 12 об.

Очень немногочисленные упоминания о юных дамах уклончивы: «В 5 часов пошел к Майору Шегрину, пил у него чай и пробыл довольно долго. – Разговаривал более с Марьей Яковлевной, и с братом ее Будаковым» (Там же. Д. 83. Л. 51); «[Был] у Вас. Андр., и вместе с ним ходили к адъютанту Фирксу, супруга его прекрасная и преобразованная дама» (Там же. Л. 75 об.). Ребекка Фридман пишет о пьянстве как об одном из признаков мужественности у университетских студентов того времени. Она приводит историю студента Благова, который (как и Алексей) не пил с друзьями. Товарищи дразнили его неженкой и винили в его странностях мать и бабушку. В случае Алексея Чихачёва трезвый образ жизни был почти наверняка результатом отцовского влияния. Фридман описывает университетских студентов, балансирующих под руководством наставников (не отцов, а корпоративных отцовских фигур) между несколькими моделями маскулинности: «покорного служащего, образованного джентльмена и гуляки-товарища». Андрей не одобрял ни одну из этих трех моделей, вместо них стараясь развить в Алексее близкий ему самому образ домашней добродетели, интеллектуального труда и набожности. Friedman . From Boys to Men: Manhood in the Nicholaevan University // Russian Masculinities in History and Culture / Ed. B. E. Clements, R. Friedman. N. Y.: Palgrave, 2002. Р. 33–34, 46–47.