Михаил Гаспаров - Собрание сочинений в шести томах. Т. 2: Рим / После Рима

1. Бог сказал апостолам: «По миру идите!»
И по слову этому, где ни поглядите,
Мнихи и священники, проще и маститей,
Мчатся – присоседиться к нашей славной свите.

2. Помним слово Павлово: «Испытуйте вольно!»
Жребий наш – достойнейший в жизни сей юдольной.
Только тот противен нам в братье богомольной,
Кто нас примет скаредно и нехлебосольно.

3. Саксы, франки, мейсенцы, свевы и батавы,
В орден наш собравшие все концы державы,
Молвите, прослушавши ордена уставы:
«Сгиньте, скряги алчные! Сгибните без славы!»

4. Образ милосердия мы одни являем:
Бедного, богатого – всех мы принимаем:
Знатных с низкородными, дельного с лентяем,
Кто из монастырских врат в шею был толкаем.

5. Рады и монаху мы с выбритой макушкой,
Рады и пресвитеру с доброю подружкой;
Школьника с учителем, клирика со служкой
И студента праздного – всех встречаем кружкой.

6. Принимает орден наш правых и неправых,
Старых и измученных, молодых и бравых,
Сильных и расслабленных, видных и плюгавых,
И Венерой раненных, и всецело здравых.

7. Принимает всякого орден наш вагантский:
Чешский люд и швабский люд, фряжский и славянский,
Тут и карлик маленький, и мужлан гигантский,
Кроткий нрав и буйственный, мирный и смутьянский.

8. Ордена бродячего праведна основа:
Наша жизнь завидна есть, доля – несурова;
Нам милей говядины жирный кус здоровый,
Чем болтушка постная из крупы перловой.

9. Орден наш заслуженно братством стану звать я:
Люди званья разного рвутся к нам в объятья.
Всех, того и этого, примем без изъятья:
В братии скитальческой все скитальцы – братья.

10. Возбраняет орден наш править службу рано —
Утром злые призраки реют средь тумана,
Лживые видения сея невозбранно;
И у пробудившихся на душе дурманно.

11. Возбраняет орден наш раннее служенье —
Встав, мы ищем отдыха, ищем угощенья,
Пьем вино и кур едим, судьбам в посрамленье:
Это нам угоднее времяпровожденье.

12. Возбраняет орден наш быть в двойной одеже —
Сверху свитки плащ носить можно лишь вельможе;
Мы же в кости спустим плащ, да и свитку тоже,
А потом расстанемся с поясом из кожи.

13. Твердо это правило помнит мир досужный:
Кто в рубахе чванится, тем штанов не нужно.
Коль наденешь лишнее – если не недужный, —
Будь под отлучением: мы с таким не дружны.

14. Сан не дозволяет нам уходить голодным:
Выклянчив, дарением поживись угодным!
Будет нам и медный грош нужным и доходным,
Коли с ним ты сядешь в зернь игроком свободным.

15. Ветры нас противные пусть в пути не встретят!
Злые стрелы бедности пусть нам в грудь не метят!
Всякому разумному луч надежды светит:
Беды минут странника и судьба приветит.

16. А что речи едкие молвим, кроме лестных, —
Скажем в оправдание вольностей словесных:
«Честных честью мы честим и хулой – бесчестных,
Розним козлищ с агнцами, как в словах известных».

Ежели в гости блудница к тебе соберется явиться,
Прежде помешкает знатно, хоть звал ты ее многократно,
Краску кладет и белила, брови себе насурьмила,
Всю красоту наводит и важной походкой выходит.
В доме твоем появляясь, она говорит, задыхаясь,
Будто шла издалека и, ах, устала жестоко.
С виду даже робеет, хоть опыт немалый имеет!
Чтоб угодить подруге, ты кличешь, чтоб ловкие слуги
Всюду ковры стелили, порядок везде наводили,
Дом украшали цветами, чтоб сладкими пахло духами, —
Гостье будет приятно войти в твой дом ароматный.
Самые лучшие вещи в глаза красавице блещут;
Повар рвется на части – готовит отборные сласти.
Гостья твоя прихотлива, разборчива в пище на диво —
Тронет, откусит, пригубит, посмотрит, что любит, не любит.
Слуги вино из подвала пред ней наливают в бокалы —
Девка посмотрит, проглотит, поморщится, нос отворотит.
Спать с тобою ложится ни дать ни взять, как девица:
Только ты к ней подлезаешь, кричит: «Меня ты пронзаешь!»
Стонет, ломая руки, что этой не вынесет муки;
Так она жмется, что еле дорогу нащупаешь к цели;
А ведь она бы вместила в себя и ослиную силу!
Утром на улицу выйдет – боится, что кто-то увидит,
Чтобы ее не узнали, укроет лицо в покрывале.
Если ж ее не к себе ты приводишь, а в дом к ней заходишь, —
Дом этот жалок, грязен, убог и на вид безобразен;
И на столе негусто: один салат да капуста —
Вот и все угощенье. А если нужны умащенья —
Купит бычьего сала из туши, какой ни попало,
Купит, потратясь немного, овечью ли, козью ли ногу,
Хлеб растолчет и размочит, черствевший с давешней ночи,
Крошек в сало добавит, вином эту тюрю приправит,
Или, вернее, отстоем, подобным винным помоям.
А чтоб торговец в лавке расчелся бы с ней без надбавки,
Оба при каждой покупке на палочке режут зарубки.
Так же она получает и то, чем гостей угощает:
Медную мелочь потратит, а на пять обедов ей хватит.
Ежели к двери убогой подходит шут босоногий,
Мим, игрок-оборванец иль пьяница, худший из пьяниц,
Лишь бы, силою полон, могучими чреслами цвел он, —
Дверь перед ним нараспашку, а ты завидуй, бедняжка.
Ей забулдыга милее Пелопа, милее Пелея,
Он самому Диомеду над ней не уступит победу.
С ним она спорить не будет, а всякий стыд позабудет
И с головой непокрытой за ним побежит неумытой
В самое грязное стойло, чего бы ей это не стоило —
Тут уж брезгливости нету, и малой довольна монетой,
Мчится, куда ни покличут, коль видит такую добычу.
Словно пчела, что за медом летит на любую колоду,
Так блудница бежит за мужланом, ей трижды желанным,
А получив, что хотела, любому отдаст свое тело.

1. Слабый духом, с речью убогою,
Предстаю ученому кругу я —
Не в гордыне и не с отвагою —
Нет, нуждою мучимый строгою.

2. Есть на свете правило дельное,
Благородным душам знакомое:
Помогают немощным сильные,
Низшим – высший, глупым – разумные.

3. Не держусь дурного обычая,
Свет ума от зрячих не прячу я:
Что я знаю, про все отвечу я
Благочестной доброю речию.

4. Будет речь моя невеликою,
Чтоб не мучить внемлющих скукою,
Чтоб не слышал ропщущих крика я,
Не глядел в зевоту широкую.