Алла Краско - Три века городской усадьбы графов Шереметевых. Люди и события

Подмосковные усадьбы Кусково и Останкино Шереметевых удалось тогда спасти от разгрома, потому что музейщики счастливо нашли для них «идеологически правильный» профиль. Кусково стало Музеем фарфора, а Останкинский дворец – Музеем творчества крепостных. Музей быта в Фонтанном доме был обречен, хотя ленинградские музейщики предложили сделать Шереметевский дворец Музеем дворянского и крестьянского быта. Однако 31 июля 1929 года Государственный Русский музей получил из Главнауки Наркомпроса официальное письмо, в котором сообщалось, что, несмотря на протесты Наркомпроса, решением Совнаркома Музей быта – Шереметевский дворец передается в ведение города, на местный бюджет. К письму прилагалась копия протокола заседания Совета Народных Комиссаров от 20 апреля 1929 го да за № 35 относительно Шереметевского дворца: «…перечислить из списков национализированных строений в списки муниципализированных… предоставить (ФД. – А. К .) … под общежитие студентов». Это – прямое указание на уничтожение музея. «Вечерняя красная газета» за 10 марта 1929 го да сообщала читателям: «Фонтанный дом (б. Шереметева) передается в непосредственное ведение и материальную опеку Ленинградскому исполкому». Теперь уже городские власти должны были решить, нужен ли им Музей быта, или они могут использовать здание в иных целях. Высказывались совершенно неприемлемые даже с точки зрения тогдашних властей предложения об использовании здания. Та же «Красная газета» в номере от 21 августа 1929 года сообщила, что Главнаука опротестовала решение об использовании Фонтанного дома под клуб или «Дом безбожника». Официальным письмом от 19 августа 1929 года в адрес Ленинградского областного отдела народного образования (ЛООНО) Главнаука высказалась против уничтожения музея и предложила местным властям «при передаче на их бюджет содержание музеев, состоявших ранее на республиканском бюджете, не допускать сокращения ранее установленных размеров бюджетных ассигнований…». Однако Президиум Ленгорисполкома в своем заседании от 7 сентября постановил: изучить возможность передачи здания Совинтуристу и разместить исторические и художественные ценности по другим музеям Ленинграда, о чем и известил уполномоченного Наркомпроса в Ленинграде.

Судьба музея была решена окончательно. Единственное, что удалось сделать сотрудникам Музея, – сделать фотофиксацию всех уничтожаемых музейных интерьеров. Эти стеклянные негативы, хранящиеся в основном в Эрмитаже, представляют собой бесценное наследие, оставленное нашими предшественниками.

В.К. Станюкович как сотрудник историко-бытового отдела ГРМ вынужден покинуть пост хранителя Шереметевского дворца, но продолжал работать в Русском музее, писал научные статьи, большинство из которые остались неопубликованными. В 1935 году, в ходе репрессий, развернувшихся в Ленинграде после убийства С.М. Кирова, высылается в Саратов, но благодаря ходатайству друзей вскоре вернулся в Ленинград. Владимир Константинович Станюкович скончался в 1939 году и был похоронен на Смоленском кладбище.

После передачи Шереметевского дворца в распоряжение ЛООНО директором ликвидируемого музея городские власти назначили Георгия Константиновича Шабанова.

Он родился в 1903 году недалеко от Кисловодска в казачьей семье. Отец сумел дать юноше гимназическое образование, а после революции молодой человек перебрался в Москву. В 1926 году он приехал в Ленинград и поступил учиться в Институт народного хозяйства (ныне – Инжеком), окончил его в 1931 году. Одновременно Г.К. Шабанов стал работать в Культпросветбазе, которой в то время подчинялись культурно-просветительские организации города, включая музеи. Ему и пришлось возглавить работу по ликвидации музея. Прежде всего надо было разумно и ответственно распорядиться колоссальным имуществом Музея быта, ведь оно составляло более ста пятидесяти тысяч предметов. Многие музеи и учреждения обратились в ликвидационную комиссию с просьбами о передаче им тех или иных вещей. После принятия положительного решения Шабанов и его немногочисленные сотрудники составляли акты их передачи. Копии большинства этих актов хранятся ныне в научном архиве КГИОП.

Вещи из Шереметевского дворца были переданы в Госфонд «Антиквариат», Государственный Эрмитаж, Государственный Русский музей, в Государственную Третьяковскую галерею, в Музыкально-исторический и Антирелигиозный музеи, в музеи Петергофа, Царского села, Кусково, Останкино. Книги в основном передали в Публичную библиотеку и Государственный книжный фонд. Так, в марте 1930 года в Публичную библиотеку переданы 3211 особо ценных изданий на русском языке, 35 пачек нот и 150 корешков нот. Среди них: прижизненные издания А.С. Пушкина «Евгений Онегин» (1825 год) и «Полтава» (1827 год), издания произведений В.А. Жуковского, А. Кантемира, Княжнина, басни Измайлова (1817 год), графа Хвостова (1821 год). В сентябре 1930 года в Государственный книжный фонд передали 20 тысяч изданий на русском языке.

Часть вещей ушла в ленинградские гостиницы и советские учреждения. Наименее ценные вещи продавались через магазины и аукционы.

Георгий Константинович Шабанов после завершения своей работы в Шереметевском дворце и окончания учебы работал по своей основной специальности в Москве. Он погиб в 1941 году в рядах народного ополчения.

В 1932 году начался новый этап жизни старинного петербургского дома.

С 1932 года, после полной ликвидации Музея быта, Фонтанный дом перешел в ведение Ленинградского областного отдела народного образования.

Сад за дворцом в 1930-х годах открыли для публики. Газета «Ленинградская правда» 28 мая 1936 года писала о том, что в саду Шереметевского дворца строится павильон отдыха.

Шереметевский дворец. Фотография 1930-х гг.

На территории усадьбы, как уже говорилось, получили квартиры сотрудники учреждений Наркомпроса. С 1922 года в южном садовом флигеле поселился искусствовед Николай Николаевич Пунин (1888 – 1953), который переехал сюда из здания Русского музея, где жил до этого. С зимы 1923 – 1924 го да вместе с ним в этой квартире жила его жена Анна Андреевна Ахматова.

Дмитрий Власьевич Айналов

Одним из жильцов во флигеле Бенуа стал Дмитрий Власьевич Айналов (1862 – 1939), доктор истории и теории искусств, автор трудов по истории раннехристианского, византийского, древнерусского искусств. Он – ученик и последо ватель Никодима Павловича Кондакова, через него был связан с деятельностью Комитета попечительства о русской иконописи и еще с дореволюционных времен состоял в знакомстве с графом С.Д. Шереметевым и бывал в Фонтанном доме. С 1903 года Айналов преподавал в Санкт-Петербургском университете, он продолжал свою преподавательскую и научную деятельность в советское время.