Хэлфорд Маккиндер - Географическая ось истории

Впрочем, европейская система водных путей в любом случае оставалась отделенной от Индийского океана Суэцким перешейком. Следовательно, с точки зрения моряка, представление о Европе как отдельной области неоспоримо складывалось, хотя обитатель суши вполне мог мыслить эту область как сливающуюся с Азией. Это был особый мир, достаточно плодородный сам по себе, а его водные пути обеспечивали естественные условия сближения разных народов. По этим водным путям с их притоками и переправами люди на лодках, не выходя в открытое море, плавали вдоль побережий к горизонту или скромно держались берегов рек. Более того, в те дни, когда в Европе практически не осталось дорог, поскольку римская дорожная система разрушилась, лодочники часто добирались до верховий рек (мы сегодня туда заглядываем редко, считая, что результат не стоит усилий).

Применительно к средневековой «осаде» Европы следует выделить два благоприятных обстоятельства. Во-первых, магометане не обладали неисчерпаемой живой силой, ведь они опирались на засушливые и субаридные пустыни и степи с немногочисленными оазисами; во-вторых, Латинский полуостров не испытывал серьезного давления по океанской границе, ибо северяне, жестокие и безжалостные язычники, базировались на фьорды, еще менее просторные и плодородные, чем оазисы, а там, где они расселялись – в Англии, Нормандии, на Сицилии или в России, – малая их численность означала, что они быстро растворялись в местном населении. Потому-то всю оборонительную мощь Европы можно было направить на угрозу с юго-востока. Но по мере того, как европейская цивилизация укреплялась, она все чаще присматривалась к океаническому фронту; Венеции и Австрии вполне хватало, чтобы противостоять туркам.

После безуспешных попыток скандинавов прорваться сквозь ледяной покров Гренландии португальцы взялись за поиски морского пути в Индию вокруг побережья Африки. Их вдохновил на поиски принц Генрих Мореплаватель, наполовину англичанин [119] Матерью принца Генриха была Филиппа Ланкастерская, супруга короля Англии Генриха IV. и наполовину португалец. На первый взгляд кажется странным, что мореходы наподобие Колумба, всю жизнь совершавшие каботажные плавания, частенько отбывавшие из Венеции в Британию, так долго откладывали экспедиции на юг, хотя нередко ходили через Гибралтарский пролив. Еще более странным кажется то обстоятельство, что, когда они наконец двинулись исследовать Африку, понадобилось два поколения с почти ежегодными плаваниями, прежде чем Да Гама проложил путь в Индийский океан. Причина этих затруднений сугубо физическая. На протяжении тысячи миль, с широты Канарских островов до широты Кабо-Верде, африканское побережье представляет собой мертвую пустыню, пассаты здесь неустанно сдувают землю в океан. Да, плыть на юг под этими устойчивыми ветрами относительно просто, но вставал, разумеется, вопрос о возвращении – на тех же кораблях, которые не могли идти против ветра, как современные клиперы, не осмеливались выбираться на просторы океана и не рисковали пускаться в путь без запасов свежей пищи и воды, ведь цинга являлась настоящим бичом мореходов.

Обнаружив океанский путь в «индийские моря», португальцы вскоре сумели покончить с угрозой арабских дау [120] Дау или дхау – общее название арабских парусных судов с латинскими (косыми) парусами. . Европа напала на врагов с тыла; она обогнула сухопутные препятствия, как в свое время поступали Ксеркс, Александр Македонский, Ганнибал и крестоносцы.

С того времени и вплоть до открытия Суэцкого канала в 1869 году европейские моряки все чаще предпочитали огибать мыс Доброй Надежды и плыть на север по восточному океану, до берегов Китая и Японии. Один-единственный корабль, «Вега» шведского барона Норденшельда [121] Шведский геолог и географ Н. Норденшельд в 1878–1879 гг. первым прошел по Северо-Западному проходу (Северный морской путь) через Берингов пролив в Тихий океан. , отважился пройти вдоль северного побережья Азии, подвергая себя непрестанному риску; через два года – как выяснилось, не завершив обход Тройного континента [122] То есть, в авторской терминологии, Европы – Азии – Африки. , корабль вернулся домой через Суэцкий канал. До прошлого столетия не предпринималось и попыток добраться в Индию по суше, за исключением вылазок авантюристов. Торговля с Индией велась вдоль побережий, что тоже требовало немалой отваги, от одной точки на карте к другой, мимо огромного южного мыса, берега которого, с одной стороны, европейские и африканские, а со второй – африканские и азиатские. Если изучить картину продвижения в Индию, мир выглядит огромным мысом, вытянутым на юг от Британии до Японии. Этот мировой мыс подчиняется морской силе, как случилось ранее с Греческим и Латинским мысами: все его побережья доступны для морской торговли и для нападений с моря. Естественно, мореходы выбирали для своих баз и торговых постов острова поодаль от материка – примерами могут служить Момбаса, Бомбей, Сингапур и Гонконг – или малые полуострова вроде мыса Доброй Надежды и Адена, поскольку так обеспечивалось укрытие для кораблей и безопасность товаров. Осмелев и набравшись сил, европейцы стали возводить коммерческие города, скажем, Калькутту и Шанхай [123] Эти населенные пункты существовали и до прибытия европейцев, однако их полноценное развитие именно как городов началось уже в колониальную эпоху. , поблизости от устьев широких рек, благодаря чему открылись дороги в богатые и густонаселенные внутренние области. Так, пользуясь преимуществами свободы перемещений, мореходы Европы около четырех столетий навязывали свою волю обитателям суши в Африке и Азии. Ослабление непосредственной угрозы христианскому миру из-за относительного отступления ислама явилось, вне сомнения, одной из причин распада средневековой Европы на исходе Средневековья; уже в 1493 году папе римскому пришлось прочертить знаменитую линию на карте – от полюса до полюса через океан, – чтобы предотвратить дальнейшие распри испанцев с португальцами. Плодом этого разделения мира стало появление пяти соперничающих океанских держав – Португалии, Испании, Франции, Голландии и Англии – вместо единой христианской державы, о которой явно грезили когда-то крестоносцы.

Итогом тысячелетнего перехода от древних к современным условиям морского могущества, таким образом, стали условия, побуждающие сравнить между собой Греческий и Латинский полуостров заодно с их прибрежными островами. Полуостровная Греция с островом Крит послужили своего рода прообразом Латинского полуострова с островной Британией. При дорийцах изрядные ресурсы материковой части полуострова пошли на завоевание Крита, но позднее соперничество между Спартой и Афинами помешало полноценной эксплуатации полуострова как морской базы. А если взять больший полуостров и больший остров, Британия была завоевана и покорена Римом с материкового полуострова; но к исходу Средневековья на Латинском полуострове существовало уже несколько конкурирующих морских баз, каждая из которых подвергалась угрозе нападения с суши, как когда-то Афины со Спартой, доступные для сухопутного вторжения из Македонии. Среди этих латинских морских баз одна, а именно Венеция, противостояла исламу, тогда как остальные ввязались в междоусобную распрю за владычество над океаном, поэтому малая британская островная база, рядом с которой не было единой полуостровной базы, сделалась оплотом силы, что распространилась на больший полуостров.