Анатолий Адамишин - Белое солнце Анголы

Но в одном советский министр заверил американца: Ангола и Куба хотят договоренностей, причем это касается и вопроса о выводе кубинских войск. Он передал тот настрой, который был у Кастро: кубинцы могут уйти, но так, чтобы это не выглядело как бегство и сопровождалось встречным движением со стороны ЮАР. Если покидать Анголу, то с высоко поднятой головой, тем более что кубинцев ни разу не побили на поле брани.

Как мне передали, Шульц так сказал Эдуарду Амвросиевичу: «Я думал взять сюда Крокера, но когда узнал, что Адамишина не будет, оставил его в Вашингтоне. Пусть встречаются отдельно, без нас».

А у нас в Москве (почему я не поехал в Женеву) сложилась в очередной раз непростая ситуация с тем, что во времена перестройки называлось гуманитарным сотрудничеством. Этот вновь изобретенный и, на мой вкус, не очень удачный термин мы предпочитали понятию «права человека», к которому, как отдававшему запал ной идеологией, еще только привыкали. Стоит упомянуть, что в МИД тогда впервые было создано специальное управление, занимавшееся гуманитарными проблемами, и как заместитель министра я курировал его. Это был в глазах руководства наиболее важный мой участок, напрямую связанный с нашими внутренними дела ми. Даст Бог, когда-нибудь расскажу о перипетиях и па этом направлении.

Возвращаюсь в Африку, вернее, Женеву, где беседуют министры. Шеварднадзе сразу же дает согласие на предложение об отдельной нашей встрече с Крокером (я уже говорил, что у нас была официальная договоренность с американцами о регулярных контактах по региональным проблемам). Мы встретились с ним в Лиссабоне 18 мая 1988 года, отметив на наших пресс-конференциях, что делаем это по прямому поручению министров. Наверное, впервые я тогда публично заявил, что возможны параллельные или даже совместные шаги СССР и США с целью содействия динамике урегулирования.

Приехал я в португальскую столицу с таким расчетом, чтобы сначала встретиться с хозяевами. Португальцы по традиции хорошо ориентировались в происходящем. Как-никак до миллиона португальцев оставалось еще на Юге Африки, в том числе те сотни тысяч, которые в 1975-76 годах покинули Анголу, когда она стала независимой. Информация португальских коллег всегда была интересной. Забегая вперед скажу, что недаром с 1992 года и до сих пор действует, хотя и эпизодически, так называемая тройка (Португалия, США, Россия) по внутриангольскому урегулированию.

Вместе с послом СССР Валентином Петровичем Касаткиным (по утрам, до работы, мы успевали сыграть с ним пару сетов в теннис) беседовали мы с Госсекретарем по иностранным делам Португалии Ж. М. Дурау Баррозу, собеседником и приятным, и содержательным. Я повторил спой излюбленный тезис: Советский Союз примет то, что и конечном счете устроит наших друзей. Более того, мы лаже готовы гарантировать будущие договоренности. То, что мы предлагали себя в гаранты, было неплохим нашим козырем: еще только начались переговоры, а мы демонстрировали нашу уверенность в их благоприятном исходе. Да и сама постановка вопроса о гарантиях была важным компонентом будущей конструкции. Не случайно, уже через два месяца участники переговоров обратились к постоянным членам Совета Безопасности, т. е. и к Советскому Союзу, с просьбой о гарантиях. Отметил я в очередной раз различие в международно-правовом и в практическом ракурсах: ЮАР в соответствии с первым должна уйти из Намибии без всяких условий, но если Ангола и Куба фактически обсуждают с ЮАР и США график вывода кубинских войск — это их право. Раз кубинские войска прибыли в Анголу по приглашению законного правительства страны, две страны могут решить вопрос об их дальнейшей судьбе. Но в каком виде предстает ЮАР, если ее президент устраивает смотр своим войскам, незаконно находящимся за сотни километров от собственной границы, посещает штаб-квартиру мятежной УНИТА. И все это под предлогом необходимости остановить «русскую агрессию».

«Как СССР относится к контактам между ЮАР и Анголой?» — спрашивают португальцы. «Мы не против. Ангола — суверенное государство, ей самой решать, с кем иметь дело. Лишь бы не дали себя обыграть», — отвечаю я. Мы далеки от того, чтобы считать подходы ЮАР и США полностью совпадающими. Но и общего между нами немало. Наша военная поддержка прифронтовых государств, а она почти вся идет в долг, — одно из средств образумить южноафриканских националистов, показать, что политическое урегулирование в их интересах. Мы не против ЮАР как таковой, в свое время наши симпатии были на стороне буров. Не подогреваем мы и националистические страсти некоторой части черного населения. Против чего возражает Советский Союз — так это политика Претории. В ее же интересах изменить ее, — говорил я в надежде, что это будет передано юаровцам. Так это обычно и происходило.

Еще один вопрос португальцев: стремитесь ли вы облегчить поиски решения внутренних проблем Анголы? — Да, для этого мы и пытаемся создать благоприятные внешние условия. Но подменять собой непосредственно заинтересованные ангольские стороны не собираемся. В условиях, когда Луанда не хочет разговаривать с УНИТА, считая ее продолжением вооруженных сил иностранного государства, приходится действовать поэтапно. Первый — создание подходящей внешней среды. Второй — договоренность между самими ангольцами. Я ссылался на Душ Сантуша, заверявшего меня, что при такой последовательности решение будет найдено быстро. Действительность, к сожалению, оказалась сложнее.

Португальцы, твердо заявлявшие, что мятежникам они не помогают, предрекали, что после урегулирования на Юге проблемы Анголы будут смещаться на север. Возрастает роль Заира. Именно через него американцы пытаются сейчас перекупить УНИТА у юаровцев. Так что вы правы, говорили мне португальские коллеги, что не отождествляете Южноафриканскую Республику и Соединенные Штаты. Возможно, что и военная операция, затеянная юаровцами под Куито Куанавале, имела одной из целей показать, кто босс в регионе.

Теперь собственно о встрече с Ч. Крокером. Он в первую очередь поднял вопросы, волновавшие американскую сторону. Прежде всего это было продолжавшееся продвижение кубинцев к границе с Намибией. Чет охарактеризовал его как опасную игру, каковой оно во многом и являлось. Другое дело, что в интересах американцев было скорее прекратить ее, а в наших — не препятствовать, даже всячески помогать, но следить, чтобы не вышла из-под контроля. Он подчеркнул: ЮАР обеспокоена тем, что под прикрытием кубинцев продвигаются отряды намибийского освободительного движения. Это тоже было похоже на правду, но и этому тоже не было резона мешать. Крокер же просил, чтобы мы повлияли на наших друзей. За кулисами мы действительно призывали к осторожности, но открыто сказать об этом американцам я не мог. В том числе погому, что отнюдь не исключалось, что они могут использовать это, как и полагается тактически грамотным переговорщикам, в их контактах с Анголой и Кубой, стремясь обнаружить щели в позициях.