Александр Сидоров - В ожидании Апокалипсиса. Франкское общество в эпоху Каролингов, VIII–X века

В первой половине IX в. большое распространение получил институт королевских посланцев ( missi dominici ). Миссии предназначались для исполнения самых разных поручений. Они участвовали в посольствах, командовали войсками, разбирали судебные дела на местах. Словом, выполняли все то, что делали любые другие чиновники. С 802 г. на несколько десятилетий (до 60-х гг. IX в.) миссии действовали на постоянной основе. Появились даже специальные округа ( missatica ), которые регулярно инспектировались. Они располагались в землях, составлявших ядро каролингской державы, не выходили за пределы меровингского трехкоролевья и практически целиком совпадали с находившимися там архиепископствами.

Постоянные или ординарные миссии состояли из двух, позднее четырех и даже шести человек, мирян и клириков. Это были представители аристократии, занимавшие высшие административные посты в своих округах. Одним из посланцев непременно становился местный архиепископ, зачастую являвшийся также аббатом ряда крупных монастырей. Миссии контролировали деятельность местной администрации, следили за порядком судопроизводства, отменяли несправедливые, с их точки зрения, решения, смещали низших должностных лиц. Более того, порой они в буквальном смысле слова подменяли собой графов: принимали присягу у местного населения, сообщали народу о постановлениях государственных собраний, разбирали судебные дела, касавшиеся свободных людей.

Наконец, очень существенную роль в политической жизни огромной страны играли общегосударственные собрания знати. Они проводились раз или два в год. Наиболее представительные съезды созывались весной. Здесь обсуждались различные политические вопросы, принимались законы, заслушивались отчеты графов и королевских посланцев, присягали на верность и вершили суд. На таких встречах король много времени уделял личным беседам с герцогами и графами, епископами и аббатами, щедро одаривал их и, в свою очередь, принимал от них подарки, пировал вместе с ними и отмечал важнейшие религиозные праздники (Пасху и Рождество).

Вот как описывает собрания Гинкмар: «Знатным, а также вельможам королевства, чтобы не казалось [им], что они созываются без достаточных оснований, как в том, так и в другом указанном собрании, предлагалось по уполномочию короля на обсуждение и рассмотрение в форме обозначенных и расположенных в определенном порядке глав то, что исходило по божьему внушению от самого короля или что было сообщено ему из разных мест в особенности после их отъезда [после предшествующего собрания]. Занявшись этим, [они заседали] иногда в течение одного дня, иногда двух, иногда даже трех дней или более, смотря по важности дел, выслушивая [предложенное на рассмотрение] от направленных [к ним] для этого вышеуказанных дворцовых слуг, расспрашивая [их] о том, что казалось [неясным], получая ответы. Никто из посторонних не допускался [к ним] до тех пор, пока каждое в отдельности законченное [обсуждением] дело не докладывали достославному государю, [передав] на его священное благоусмотрение, и какое бы решение он по мудрости, данной ему от бога, ни выбрал, тому все следовали…

Пока же это происходило в отсутствие короля, сам король был занят с остальным народом, принимая подарки, приветствуя знатных, разговаривая с теми, кого давно не видел, проявляя серьезность со старшими, шутя с молодыми, [а также] занимаясь и другими подобными делами, как духовными, так и светскими; все же всякий раз, когда бы собравшиеся отдельно ни выражали желание, чтобы [король] пришел к ним, а также пробыл с ними столько времени, сколько им хотелось, он приходил к ним, и они совершенно свободно докладывали, как они считают необходимым решить отдельные [вопросы], и откровенно рассказывали, какие между ними возникли по тому или иному поводу разногласия, споры или дружеские пререкания.

Следует упомянуть, что если была ясная погода, то собирались под открытым небом, если же нет, то в разных отдельных помещениях, где с удобством и те, кто собирался особо, и прочий народ могли бы заседать отдельно, но прежде всего [нужно было обеспечить], чтобы другие низшие лица никоим образом [там] не присутствовали… Оба же приемных [помещения] для высших были так разделены на две [части], чтобы, прежде всего, все епископы, аббаты или подобные наиболее почетные клирики могли собраться, не смешиваясь совершенно со светскими лицами; равным образом графы и подобные им знатнейшие начинали рано утром собираться, соответственно их почету, отдельно от прочего народа, пока не наступало время [заседать]. Тогда упомянутые знатные приглашались — обычно клирики в свою, а светские в свою установленную курию, где им с одинаковым почетом были приготовлены кресла. Отделенные от прочих, они были властны заседать то вместе, то раздельно, смотря по характеру дел, подлежащих их рассмотрению, духовные ли, светские лица, или смешанные. Равным образом от них зависело призвать кого угодно, чтобы узнать что-либо или расследовать [с тем, что] после того, как сведения были получены, тот удалился бы. Вот что о тех [делах], которые им предлагались королем для обсуждения.

Другое, к чему стремился король, это расспрашивать о том, что достойного донесения или нового обсуждения приносил с собою каждый из той части королевства, откуда прибывал, потому что им [участникам собрания] не только позволялось, но и строго внушалось (поручалось), чтобы каждый старательнейше разузнавал [обо всем], пока не вернется снова [на собрание], как в пределах, так и за пределами королевства, разведывал не только через своих, но и чужих, как через друзей, так и через врагов, не будучи очень придирчивым к лицу, через которого разведывается. [Король расспрашивал], нет ли волнений среди народа в какой-либо части области или [отдаленном] углу королевства, какова причина волнений, не ропщет ли народ и не раздаются ли какие-нибудь ненадлежащие толки, о чем необходимо было бы поговорить на общем совете, и о прочем, тому подобном; о внешних же [делах] — не хочет ли какой-либо покоренный народ восстать, или восставший — покориться, не замышляет ли еще [народ] пограничный каких-либо козней против королевства, не проявляется ли что-либо в этом роде. И во всем том, что грозило какою-либо опасностью, особенно выявлялось, в связи с чем возникало то или другое». [15] Перевод с латинского В. М. Корецкого.

С самого начала Каролинги много внимания уделяли церкви, видя в ней важнейшую опору собственной власти и главный инструмент государственной политики. Мы мало что можем сказать про Карла Мартелла. Но тот факт, что для создания тяжеловооруженного конного войска — главной цели его знаменитой бенефициальной реформы — Карл провел частичную секуляризацию церковных земель, затем пожалованных в условное владение воинам-мирянам, указывает на то, что даже в статусе майордома он полагал церковь структурой, подчиненной себе. Схожее отношение прослеживалось и в политике его преемников — Пипина Короткого и Карла Великого.