Александр Сидоров - В ожидании Апокалипсиса. Франкское общество в эпоху Каролингов, VIII–X века

Западная апсида, как правило, была короче и меньше по размеру. Тем не менее эта часть храма явно обладала определенным престижем. Неслучайно здесь хоронили королей, а также влиятельных мирян и клириков. Базилика, увенчанная двумя апсидами, символизировала собой Церковь. Она объединяла христиан, о благополучии которых одновременно заботились две силы — духовенство и светская власть. Характерно, что дворцы в королевских резиденциях Аахена и Ингельхайма своей формой также напоминали римскую базилику, но имели только одну апсиду — западную. Остается добавить, что в появлении неравнозначных апсид, равно как и укрепленного башнями вестверка, явно отразилась борьба за духовное лидерство в обществе, которая постоянно происходила между священством и носителями светской власти.

Наконец, следует упомянуть еще один уникальный архитектурный памятник, способный много рассказать о своей эпохе. Аналогов ему до сей поры обнаружить не удалось. Речь идет о воротах Лоршского монастыря, совсем небольшом фрагменте, который уцелел от некогда впечатляющего архитектурного ансамбля одного из важнейших имперских аббатств. Ворота, предварявшие вход в атриум, тоже не избежали перестроек, но, в отличие от абсолютного большинства упомянутых выше памятников, сохранились почти в первозданном виде.

Ворота представляют собой симметричное двухъярусное сооружение. Западный и восточный фасады здания отделаны красным и белым кирпичом. Также они украшены чередой полуколонн — четырьмя большими в нижней части и десятью маленькими в верхней. Нижние полуколонны увенчаны коринфскими капителями, верхние — ионическими. На верхние полуколонны опираются небольшие треугольные фронтоны. Крыша здания неоднократно перестраивалась. Та, что сохранилась до наших дней, относится к XVII–XVIII вв.

Сквозной проход нижнего яруса сконструирован в виде трех симметричных арок. Все пространство второго яруса занимает надвратная зала. Справа и слева в нее ведут боковые лестницы. На западной и восточной стене имеется по три узких окна. Внутри вдоль стен сохранились следы росписи IX в. в виде разноцветного бордюра из красновато-рыжих, голубых и серовато-зеленых квадратов, воспроизводящих текстуру благородного камня, а также античных ионических колонн, «поддерживающих» свод. Роспись визуально расширяла пространство и превращала замкнутое помещение в некое подобие беседки. Окна усиливали оптический эффект.

На восточной стене сохранилась надпись каролингского времени, выведенная капитальными буквами. Она поддается расшифровке лишь частично: S( anctus ) N( azarius ) B( eatus ) M( iartyr ) — «Святой Назарий Блаженный Мученик». Мощи св. Назария, ученика апостола Петра, были присланы в аббатство римским папой Адрианом I. В 774 г. архиепископ Майнца освятил в честь святого соборный храм. Торжественная церемония состоялась в присутствии Карла Великого. Левее надписи в стену встроен фрагмент античного барельефа с согнутой в локте и, видимо, приветственно поднятой рукой. Считается, что этот элемент позаимствован из римского алтаря Геркулеса.

Сегодня невозможно точно установить ни время появления монастырских ворот, ни их первоначальное предназначение. От IX в. не сохранилось никаких документов о постройках в Лорше. Ученые долгое время полагали, что это сооружение, исполненное в виде триумфальной арки, возвели специально для торжественного въезда Карла Великого, который посетил обитель в 774 г. По этой причине надвратную залу в научной литературе часто именовали «королевской». Однако дальнейшие археологические изыскания показали, что здание появилось значительно позже — в первой половине или даже второй трети IX столетия. Очевидно, одновременно с «разноцветной церковью» аббатства, где между 876 и 882 гг. хоронили восточнофранкских королей. На это указывает находка красных и белых кирпичей, а также королевского саркофага, украшенного ионическими колоннами. То и другое в полной мере присутствует во внешнем декоре ворот.

Также историки расходятся во мнении относительно оригинального предназначения надвратной залы. Версия о том, что здесь изначально находилась небольшая церковь, не получила поддержки, поскольку это было не характерно для каролингской монастырской архитектуры. Настенная роспись каролингского времени указывает скорее на светский характер помещения. Возможно, оно предназначалось для приема высокопоставленных паломников или для судебных разбирательств.

В конструкции и убранстве Лоршских ворот нашли отражение многие сущностные элементы каролингской политической идеологии. Идея «обновления Римской империи» ( renovatio imperii Romanorum ) получила буквальное воплощение в архитектурных и художественных «цитатах» — симметричных пропорциях, арках, полуколоннах, капителях и фресках. Во внешнем облике ворот угадываются базовые элементы и триумфальной арки Константина в Риме (ок. 315 г.), и «Черных ворот» в Трире (ок. 180 г.). У первой каролингские архитекторы позаимствовали трехарочный пролет, с двух сторон обрамленный четырьмя коринфскими колоннами. У вторых — надвратную залу с небольшими окнами в окружении полуколонн. Само здание сложено из правильной формы каменных блоков с гладко отшлифованной поверхностью — эта античная техника возродилась в каролингский период, но затем надолго выходит из употребления. Вероятно, монастырские ворота воплощали собой символическое «вступление в Рим» — город апостолов, обитель святости и родину св. Назария. В известном смысле Лорш и являлся таким «новым Римом» — местом притяжения для многочисленных паломников.

Представление о «перенесении империи» ( translatio imperii ) от римлян к франкам реализовалось также в использовании фрагмента древнего барельефа — античной сполии, встроенной в стену нового раннесредневекового здания. Причем встроенной так, чтобы напоминать посетителю о длани другого Бога, христианского. Полихромная отделка фасадов, напротив, не имеет аналогов в античном зодчестве, но отсылает к германской традиции и обнаруживает известное сходство, например, с фасадом знаменитого меровингского баптистерия Иоанна Крестителя в Пуатье. Облик Лоршских ворот подчеркивал, таким образом, романо-германский характер Франкской империи.

Каролингские храмы и дворцы, снаружи аскетичные и почти лишенные внешней отделки, внутри, напротив, были щедро украшены мозаикой и фресками, восхищавшими современников. Археологические раскопки подтвердили наличие фигуративной живописи на стенах королевского пфальца в Падерборне. Стены резиденции Теодульфа в Жерминьи-де-Пре, согласно его собственным высказываниям, украшали аллегории свободных искусств и времен года, а также карта мира. О монументальных фресках в Ингельхайме, любимой резиденции Людовика Благочестивого, поведал в своей поэме Эрмольд Нигелл. На северной стене церкви, согласно его описанию, располагалась серия ветхозаветных сюжетов от Грехопадения до возведения Храма Соломона. На южной были представлены сцены из жизни Христа и святого семейства. Изображения на стенах королевского дворца были не менее концептуальны. Здесь каролингские мастера представили портреты и деяния двенадцати правителей: «первого» царя Нина Ассирийского, Кира Персидского, Фалариса Сицилийского, Ромула и Рема, Ганнибала, Александра Македонского, Августа, Константина Великого, Феодосия, Пипина Короткого и Карла Великого. Художественная программа охватывала, таким образом, всю историю земной власти в ее поступательном развитии от хаоса и насилия к порядку и справедливости, воплощенном в последовательной смене четырех мировых монархий. Создатели этой живописи явно вдохновлялись идеями Орозия.