Всеволод Керов - Народные восстания и еретические движения во Франции в конце XIII — начале XIV в.

Силы восставших значительно увеличились благодаря поддержке населения: в хронике употребляется выражение «пастушки и другие, которые соединились с ними».

Затем восставшие (видимо, один из их отрядов) напали на Шатле — резиденцию прево, и охрана не смогла им противостоять. Однако прево все-таки нанес им удар: на улице Сен-Жермен-Оссеруа стражникам удалось причинить серьезный урон отряду восставших.

Восставшие двинулись также в аббатство Сен-Мартэн-де-Шан, т. е. в пригород Парижа, для того чтобы там разместиться, но были оттуда изгнаны. После столкновения с прево они направились в аббатство Сен-Жермен-де-Пре (тоже в пригороде), где были «заботливо приняты», но, видимо, почувствовав враждебное отношение к себе со стороны монахов, ушли на «Луг клириков» и устроили там нечто вроде оборонительного лагеря, опасаясь нападения. Узнав, что против них готовится выступить хорошо вооруженный отряд из тысячи стражников, они стали особенно тщательно готовиться, однако отряд так и не появился. Король беспокоился прежде всего о защите острова Ситэ и дворца Лувра. К тому же, видимо, и в планы восставших не входило длительное пребывание в Париже, потому что сразу же после этого они его покинули. Упоминавшаяся схватка одного из отрядов восставших со стражниками носила, очевидно, сугубо локальный характер, потому что в целом хронисты считали, что в столице восставшие не встретили сопротивления и смогли свободно выйти из Парижа, что укрепило их уверенность в своих силах (31, р. 625–626). Можно предположить, что в этот момент королевская власть не располагала достаточными возможностями для борьбы с восставшими и смогла предпринять лишь ограниченные действия. Прево «постепенно выгнал их» и «не было им никакого наказания».

После событий в Париже движение приобрело еще больший размах. «Жители городов позволяли им свободно проходить», — писал хронист. Усилились выступления против феодалов, против представителей духовенства. «Видя, что число их возросло, они к страху большинства людей, а себе — в удовольствие стали причинять многим зло…» В этих действиях видно стремление осуществить намеченную программу, о которой мы говорили выше.

Оставив Париж, восставшие продолжали свое движение на Юг в двух направлениях — на юго-запад, через Берри, Лимузен, Сентонж, Борделе и Тулузское графство к Нижнему Лангедоку, и на юго-восток — к Марселю. При этом «пастушки», двигавшиеся в юго-восточном направлении, появились в окрестностях Авиньона — резиденции пап и отсюда некоторые отряды направились, видимо, в сторону Италии (об этом речь впереди). Восставшие надеялись, что, поскольку они свободно вышли из Парижа, они и в дальнейшем не встретят сопротивления (31, р. 625–626). Во время движения на Юг, в частности при прохождении Аквитании, число восставших достигло 40 тыс. человек. К этому же периоду относятся сообщения хронистов о том, что восставшие шли «с оружием» ( cum armis ) (318, р. 419).

На Юге Франции движение «пастушков» приобрело откровенно антицерковную направленность. Именно здесь выступления восставших против церкви стали особенно враждебными. По свидетельству хрониста, «среди них были обнаружены некие люди, которые нападали на клириков и монахов и пытались отнять у них имущество». Эти действия были явно связаны с тем, что в условиях огромных продовольственных затруднений аббатства и монастыри, обладавшие большими запасами зерна и другого продовольствия, обязаны были, по мнению жителей городов и деревень, оказать им помощь — путем раздачи или продажи продовольствия по дешевым ценам. Однако церковные владетели, видимо, не торопились с этим. Да и вообще появление «пастушков» на Юге, наэлектризованном классовыми и социальными противоречиями и антицерковными настроениями, сыграло роль искры в пороховом погребе. Ведь именно в южных районах Франции в течение столетий развивались антицерковные, еретические движения и свободомыслие, получившие особенно широкое распространение в XIII–XIV вв. (139; 188).

Есть предположения о том, что «пастушки» имели контакты с еретиками-бегинами (51, IX, р. 402–406).

Активные действия «пастушков» привели к тому, что они, как отмечал Бернар Ги, стали внушать «общинам (монашеским. — В. К .) и их руководителям, владетелям и прелатам, а также вообще богатым страх и даже ужас одним своим именем» ( Ipsis Commimitatibus et Praesidentibus in eisdem, et Principibus, et Praelatis, ас divitibus timorem sui nominis, et formidinem incusserunt ).

Тогда же на Юге развернулись выступления «пастушков» против ростовщиков-евреев. Определяющую роль в этом сыграла задолженность населения, прежде всего бедняков. Должники ростовщиков присоединялись к восставшим и уничтожали долговые записи. Антиростовщические выступления были особенно значительными в Борделе, в районах Гаскони, Верхней Гаронны, в Тулузском графстве и Нижнем Лангедоке (Альби, Кастре, Тулузе, Каркассонне, Нарбонне и др.). «Пастушки» овладели королевской крепостью Верден близ Тулузы. Хронисты связывают выступления против ростовщиков-евреев с борьбой восставших против феодалов, зажиточных горожан, а также против духовенства (72, I, р. 177–190). Восставшие видели при этом, что «народ оказывает им доверие».

Действия участников движения вызвали огромное беспокойство среди духовных и светских феодалов, королевских чиновников, а также муниципальных властей и вообще богатых горожан. Местные власти — об этом пишет, в частности, Бернар Ги — все чаще начали использовать вооруженную силу, строить укрепления и силой преграждать путь восставшим. Решив взять их измором, власти отказывались давать или продавать им съестные припасы.

25 июня 1320 г. королевский судья и консулы Альби, а также епископ обратились к командованию расположенных поблизости королевских войск с письмом, в котором, сообщая, что неизвестные люди, называющие себя «пастушками», вошли и продолжают входить в город, учиняя большие беспорядки, просили королевских офицеров немедленно принять меры к прекращению беспорядков и со своей стороны обещали им необходимую помощь. Однако столкновение восставших с войсками произошло позднее, на пути их дальнейшего продвижения на Юг. Архиепископ и сенешал Тулузы обратились за советом к папе Иоанну XXII, который разъяснил им, что церковные и светские власти должны применять по отношению к населению убеждение, угрозы, а также меры строгости, но без применения оружия. Видимо, папа опасался, что использование оружия лишь приведет к сближению беднейших слоев населения с восставшими; он советовал также применять в случае контактов жителей с «пастушками» церковные санкции. Еще ранее, при появлении «пастушков» в Берри, папа направил предупреждающее письмо архиепископу Буржа, в котором также советовал прибегнуть лишь к отлучению от церкви. Однако в письмах, написанных папой через несколько дней, при приближении восставших к Авиньону, тон резко изменился и предписывались более решительные действия. Первое послание было адресовано архиепископам Тулузы, Нарбонна и Арля. Другое письмо было направлено еще через несколько дней представителям королевской администрации: сенешалам, бальи, судьям и другим должностным лицам различных областей. Папа сурово осуждал в них действия «пастушков» и призывал власти предпринять энергичные меры для того, чтобы остановить их движение. Наконец 29 июня Иоанн XXII обратился специально к сенешалу Бокера с просьбой предотвратить появление «пастушков» в Авиньоне. Один из больших отрядов «пастушков», пройдя через Тулузу, где они также выступали против имущих, направился в сторону Каркассонна, где местные власти собирались разрешить ему пройти через город. Королевская администрация публично объявила о запрещении под страхом смертной казни помогать восставшим, однако это распоряжение не было выполнено.