Всеволод Керов - Народные восстания и еретические движения во Франции в конце XIII — начале XIV в.

Народные движения, возникшие в Южных Нидерландах и Франции в 1315 и 1320 гг., наряду с причинами общего характера имели и конкретные, связанные с экономическим положением народных масс в это время, а также с социальной и политической обстановкой в этих регионах.

В середине второго десятилетия XIV в. положение трудящихся масс южно-нидерландских провинций и Франции на территории вплоть до Альп и Пиренеев резко ухудшилось в результате стихийных бедствий и связанных с ними неурожаев. Чрезвычайно низкий урожай зерновых культур, очевидно, связанный с засухой, был во Франции в 1314 г., а следующие два года неурожаи были вызваны ливнями. Цены на зерно в больших многонаселенных городах резко повысились весной 1316 г. (285, р. 191–192). Стихийные бедствия в этот период были характерны для всей Западной Европы, но особенно тяжелые последствия принесли они трудящимся Фландрии (49, № 1, р. 7–9; № 2, р. 9–11, 607–612; 34, р. 322–326; 282, р. 436–447; 257, р. 30; 325, 371).

Социальная и политическая обстановка в некоторых южно-нидерландских провинциях и во Франции в середине второго десятилетия XIV в. во многом определялась развитием сепаратистского движения крупных феодалов, поддержанного в определенной степени городами (163, S. 155–162; 240).

Движение феодалов было подавлено, но брожение среди них продолжалось, что налагало отпечаток на развитие событий в стране.

Яркой вспышкой народного недовольства во Франции было восстание 1315 г., вызванное общей социально-экономической и политической обстановкой в стране. Восстание вспыхнуло в провинции Сенонэ, в Западной Шампани, с центром в г. Сансе-на-Йонне. Оно имело откровенно антицерковный характер (31, р. 613; см. подробнее: 140, с. 35–36). По мнению М. Блока, в этом движении сочетались элементы мистицизма и революционного восстания (246, р. 63). Узкие географические рамки распространения восстания ускорили его разгром.

Сопротивление народных масс, их борьба против феодального гнета, накал классовых противоречий развивались во второй половине XIII — первой половине XIV в. по нарастающей линии. Вершиной народного протеста, народной борьбы после поражения восстания «пастушков» 1251 г. (127, 131) было народное восстание 1320 г. во Фландрии и Франции.

Движение 1320 г. возникло во Фландрии, на территории, ныне охватывающей часть Бельгии, и развернулось также в Северной Франции, в том числе в Нормандии. Судя по данным хроник, восстание началось в апреле.

Каков же был социальный состав участников движения. Многие хронисты пишут о «простых людях», «простом народе» — «обоего пола». Особенно подчеркивается, что восстание началось с того, что собралось «большое количество пастухов». Проходя через города и деревни, они привлекали к себе «самых простых людей из народа». Пастухи принадлежали к числу беднейших крестьян. «Простыми людьми» кроме крестьян обычно называли и городских бедняков. Участники восстания носили одежду бедняков — полотняные блузы, называвшиеся sarros .

В некоторых хрониках подчеркивается, что среди участников движения было много юношей 14–16 лет — пастухов, бросивших скот в полях и присоединившихся к восставшим.

Видимо, появление среди восставших большого числа молодых крестьян, пастухов было связано с общим ухудшением положения трудящихся, прежде всего в деревне. 14–16 лет — возраст, с которого начиналась трудовая жизнь. Однако в сложившихся в то время условиях они не могли найти себе применение, а роль подпасков не всех устраивала. Иными словами, одной из причин социального взрыва, происшедшего в южно-нидерландских провинциях, было скопление большого числа молодых людей, ищущих средства для существования, юношей, которых не могли прокормить в их семьях.

Таким образом, в общей форме следует отметить, что именно беднейшие крестьяне и городские бедняки (плебеи и прочие) составляли основную массу восставших с самого его возникновения. Следует заметить также, что термин «пастушки», «пастухи» по отношению к восставшим хронисты употребляют не только с точки зрения рода их занятий, но и в ином смысле. Бернар Ги писал, что участники движения «стали называть себя пастушками», а в одной из итальянских хроник подчеркивается, что они «заставляли называть себя пастушками».

В связи с этим можно предположить, что подобно тому, как это было во время восстания 1251 г., здесь речь идет об употреблении термина в смысле «пастыри», «пастухи божьи» (см. 127). Хронисты устанавливали связь между такими важными в истории Франции XIII–XIV вв. событиями, как восстания 1251 и 1320 гг. В народе в течение долгого времени сохранились воспоминания о событиях 1251 г. Один из хронистов писал в 1318 г. о «движении за море пастухов». Видимо, участники народного брожения, имевшего место в этом году, также называли себя «пастухами».

Инквизитор Бернар Ги, не скрывая своей ненависти к восставшим, пишет, что в 1320 г. во Франции появилась «некая новая зараза, подобная той, которая упоминалась в хрониках семьдесят лет назад». В другой хронике устанавливается связь между этими событиями в назидание потомкам, для того чтобы, «познав происходившие в прошлом опасные злодеяния, можно было в будущем избежать такие же и подавить их с самого начала… скорее в итоге предусмотрительности, чем применения силы». Осведомленный продолжатель хроники Гильома де Нанжи (как и другие хронисты) писал: «Во главе их стояли как бы вожди, созидатели сего обмана, один из них священник, изгнанный в силу своей злокозненности из церкви, другой — монах-отступник из ордена святого Бенедикта» (31, р. 625–626).

Иными словами, во главе восставших стояли бывшие члены духовенства, его низшего слоя, изганные из церкви из-за своих еретических взглядов. Представители низшего духовенства нередко во время классовых и социальных потрясений порывали с церковью и выступали вместе с народом.

В число участников похода вливалось все больше людей из народа, прежде всего бедняки ( inopes ). Сила их возрастала во время движения от селения к селению. Восставшие двигались в «огромном количестве» (31, р. 625–626), при приближении к Парижу их число достигало примерно десяти тысяч. Тем, кто стремился присоединиться к восставшим, приходилось избегать преследований местных властей, прежде всего судебных органов.

Молва о восстании широко распространилась по всей Франции и даже, как утверждает Бернар Ги, за ее пределами. Участники движения шли по двое ( bini processionaliter ), а в целом их «войско» выглядело как некое подобие клина ( in unum cuneum ). Впоследствии, когда движение расширилось, его участники были разбиты на сотни и тысячи. Впереди несли знамена и стяги, на которых было изображено распятие.