Всеволод Керов - Народные восстания и еретические движения во Франции в конце XIII — начале XIV в.

Сеньория, будучи крупным хозяйством (в особенности это относится к церковным сеньориям), не была вместе с тем крупным производством — в основе всего феодального хозяйства лежало мелкое производство.

Развитие во Фландрии и Северной Франции товарно-денежных отношений, достигшее на рубеже XIII–XIV вв. весьма высокого уровня, имело следствием глубокое имущественное расслоение крестьянства: небольшая часть так называемых «пахарей» ( laboureurs ) на одном полюсе и многочисленные бедняки — «работники» ( manouvriers ) — на другом. Именно из числа зажиточных крестьян выдвигались должностные лица в сеньории и в деревне — эшевены, лесничие и пр. (126; 145; 300, р. 515 и след.).

На Севере, как и на Юге, немаловажная роль в хозяйственной жизни, а также в сопротивлении натиску феодальных сеньоров принадлежала сельской общине, препятствовавшей увеличению феодальных повинностей.

Втягивание феодалов в товарно-денежные отношения приводило к усилению их стремления повысить взимаемые с крестьян повинности. Однако поскольку увеличение поземельных платежей было делом весьма нелегким из-за сопротивления крестьянства, необходимо было выработать такую систему взимания денежной ренты, которая обеспечила бы быстрый рост доходов. Одним из таких средств явилась сдача в аренду отдельных мелких участков домениальных земель, упоминавшаяся мелкокрестьянская аренда. Первоначально практиковали сдачу в наследственную аренду, отличавшуюся от обычных крестьянских держаний лишь более высокими размерами поземельных платежей. Следующим важным этапом в развитии поземельных отношений, и в частности системы сдачи в аренду, было появление пожизненной аренды. А отсюда уже был один шаг до краткосрочной аренды, охватившей также и крупные земельные участки. Именно последняя и явилась тем средством, с помощью которого феодальный класс стремился улучшить свое положение.

Следует различать крупную срочную аренду, приобретавшую в последующие века капиталистический характер или переходный к нему, и мелкокрестьянскую аренду, вызванную малоземельем и безземельем. Если в первом случае в аренду сдавался большой неразделенный участок земли, то во втором это были отдельные разрозненные участки (162, с. 110 и след.; 126; 284). Наиболее крупными арендаторами были зажиточные крестьяне, прежде всего представители подчиненной аббатству сельской администрации. В некоторых случаях, поделив участки на мелкие доли, они, в свою очередь, сдавали их в аренду беднякам. Зачастую земля сдавалась в аренду на условиях издольной оплаты, когда непосредственный производитель уплачивал определенную часть урожая. Иногда эта часть доходила до половины. С развитием аренды тесно связано распространение денежной оплаты крестьянского труда.

Наряду с цензуальными и другими выплатами крестьяне во всех феодальных владениях отдавали церкви десятину, т. е. определенную часть производившегося продукта, причем не всегда десятую, иногда эта часть доходила до одной трети (126, с. 80–81). Крестьяне терпели ущерб в результате эксплуатации их торговцами и ростовщиками (операции по закладу движимого имущества и земельных держаний, высокие проценты). Ростовщичеством занималась и церковь, несмотря на то что она объявляла себя противницей взимания процентов. Значительными были судебные и административные поборы. Дополнительной тяжестью для трудящихся слоев деревни и города были налоги, взимавшиеся верховной политической властью.

В общей сумме феодальные повинности крестьян как на Юге, так и на Севере охватывали не только прибавочный продукт, но и, в зависимости от условий, ту или иную часть необходимого продукта. У крестьянина не было желания добровольно расставаться с плодами своего труда. Для того чтобы присвоить себе эти плоды, феодалы использовали силу, находящуюся вне сферы действия экономических законов, прямую власть феодала над личностью крестьянина, использовали, как указывали К. Маркс и В. И. Ленин, «внеэкономическое принуждение» (3, с. 353; 12, с. 185, 206).

Сочетание многочисленных платежей с актами внеэкономического принуждения усугубляло тяжелое положение крестьянства. Общие материальные условия его жизни находились на крайне низком уровне (197, с. 241–244). В частности, к концу XIII в. подавляющее большинство держаний было настолько небольшим по размерам, что не могло обеспечить ведение хозяйства, иными словами, приводили к еще большему разорению, к утрате крестьянами этих держаний. Многие крестьянские хозяйства официально объявлялись нищенскими (271). В деревне образовался слой бедняков, занимавшихся мелким скотоводством и называвшихся «пастушками» (307).

Феодальная эксплуатация была для крестьянина тем чувствительней, чем большую самостоятельность получал он в результате расширения связей с рынком.

Политика феодала затрагивала и городское население.

В ХIII–XIV вв. южно-нидерландские, в значительной степени входившие в состав французских владений, и северофранцузские провинции покрылись сетью развитых городов — центров ремесла и торговли. Особенно сильного развития достигло здесь сукноделие и вообще текстильное производство (53, р. 50–53; 71, р. 113, № 40; 171; 227; 346). Большие города были центрами притяжения ремесленников из других местностей и даже из других стран. Развивалась социальная и имущественная дифференциация городского населения, которая являлась основой острых социальных столкновений (37, р. 21–29; 230, с. 204 и след.; 248, 257).

В городах Южных Нидерландов и Северной Франции в XIII в. главенствующую роль в экономическом и политическом плане играл патрициат. Но с начала XIV в. городская «коммуна», т. е. в первую очередь ремесленники, среди которых все большую роль играли цеховые организации, стала энергичнее выступать против экономической и политической монополии «патрициев» (302, р. 137 и след.). Южно-нидерландские провинции, а также Северная Франция до Луары не составляли единого внутреннего рынка. Однако на указанной территории можно выделить ряд межобластных рынков, каждый из которых объединял несколько провинций. Ядром северного района была Фландрия. К ней тяготели соседние провинции — Пикардия, Артуа, Эно, Брабант, северные районы Шампани и Лотарингии.

На развитие товарно-денежных отношений в Южных Нидерландах и Северной Франции немалое влияние оказывал рост внешнеторговых связей.

Развитие товарно-денежных отношений в стране привело к образованию торгового, купеческого капитала. Усиливалась эксплуатация им крестьян и особенно ремесленников. На Севере, как и на Юге, потребности торговли приводили к появлению и распространению кредитных операций, к появлению банков, в целом к развитию банковско-кредитного дела и ростовщического капитала. С XIV в. стали формироваться денежные рынки с системой цен. Цены на товары нередко зависели от манипуляций, производимых с монетой королевской властью, что также усиливало недовольство населения (245; 294; 300; 355, р. 23 и след.; 360).