Борис Соколов - Рейх. История германской империи

Не исключено, что переговоры с Польшей о заключении пакта о ненападении в какой-то момент рассматривались в Москве как прикрытие для подготовки и реализации плана Тухачевского. Во время пребывания Литвинова в Берлине он мог выяснить позицию германского руководства по поводу возможного советского вторжения в Польшу. Но вероятнее всего такой зондаж мог происходить по военным каналам. Вот что пишет по этому поводу Дирксен: «Первостепенную важность имел тот факт, что русско-германские отношения, без сомнения, пошатнулись. По крайней мере в том, что касается Москвы. Любой сделал бы такой вывод из высказывания маршала Егорова, начальника штаба Красной Армии и одного из вернейших сторонников русско-германской дружбы. Егоров… настоятельно просил нашего военного атташе Кестринга убедить германское правительство в том, что Германии следует решить, желает ли она ориентироваться в своей политике на Запад или на Восток. Если же она предпочтет колебаться между ними или однозначно принять сторону Запада, то фундаментальные изменения в советской политике будут неизбежны.

Таким образом, приход к власти национал-социалистов совпал с кризисом в русско-германских отношениях, но не он породил его».

В рамках же военно-экономического сотрудничества советская сторона рассчитывала, что немцы возьмут в качестве концессий ряд советских военных заводов, стоявших со времен Гражданской войны из-за отсутствия оборудования и специалистов. Однако немцы совсем не собирались прилагать какие-либо сверхусилия в развитие советской военной промышленности. И дело было не только и не столько в том, что многие германские генералы и политики отнюдь не исключали, что в обозримом будущем Россия может превратиться в потенциального противника Германии. Еще важнее было то, что германская сторона была заинтересована в сохранении, а при возможности – и в тайном развитии мощностей своей военной промышленности и не хотела плодить для нее серьезных конкурентов. Поэтому дело ограничилось созданием с немецкой помощью всего двух заводов, не приспособленных для выпуска самых современных видов самолетов и боевых отравляющих веществ.

Германия рассматривала СССР прежде всего как полигон для испытания новых видов вооружений, а также место для обучения германских военнослужащих обращению с теми видами вооружений и боевой техники, которые были запрещены для Германии соответствующими статьями Версальского договора.

В Советский Союз вывозилось различное военное имущество, в том числе компоненты боевых отравляющих веществ. Германские авиазаводы «Юнкере» выполняли заказы для Красной Армии. Немецкие специалисты также построили авиазавод в СССР на базе Русско-Балтийского завода в Филях (ныне – часть Москвы). Но толку от него было чуть. Когда в 1927 году завод перешел в советскую собственность, выяснилось, что эффективность производства там невелика и современные самолеты производить практически невозможно. В 1923 году с командованием рейхсвера было достигнуто соглашение о строительстве совместного завода по производству иприта (объект «Берсоль»). Завод Герца изготовлял военные оптические приборы для СССР. В 1924–1926 годах советские заводы произвели для рейхсвера 400 тыс. трехдюймовых снарядов. Во второй половине 20-х годов в Германии для Красной Армии было произведено некоторое количество пулеметов Дрейзе, переделанных под русский трехлинейный патрон. В марте 1926 года в Берлине между рейхсвером и Красной Армией было достигнуто устное соглашение о непосредственном сотрудничестве двух военных ведомств. Теперь советские и немецкие представители присутствовали на маневрах, посещали академии и училища, знакомились с методами боевой подготовки двух армий.

В 1925 году на базе Высшей школы летчиков в Липецке была создана авиационная школа рейхсвера. Здесь под руководством немецких инструкторов и на немецких машинах «Фоккер Д-13», «НД-17» и «Фоккер Д-7» готовились советские и немецкие летчики. До 1933 года школу окончили 120–130 будущих пилотов люфтваффе. Немецкие курсанты ходили только в штатском и считались сотрудниками частных фирм. В случае гибели в результате аварий выдавались подложные свидетельства о смерти от естественных причин.

Гробы с телами эвакуировались под видом ящиков с авиадеталями из Ленинграда в Штеттин (Щецин). В официальных документах Липецкая школа называлась 4-й авиаэскадрильей авиационной части Красного Воздушного Флота или 4-м авиаотрядом тов. Томсона (по имени германского военного атташе Лит-Томсена, курировавшего Липецкую школу).

В 1926 году в Казани рейхсвер организовал танковую школу «Кама», израсходовав на это 2 миллиона марок. В распоряжении школы были немецкие танки: 6 23-тонных танков с моторами БМВ и 75-миллиметровыми пушками и 3 12-тонных танка с 37-миллиметровыми пушками. Они представляли собой забронированные трактора. Красная Армия, со своей стороны, предоставила несколько легких британских танков «Карстен-Ллойд» (боевой вес – чуть больше тонны), которые потом выпускались в СССР по лицензии как танкетки «Т-27». Возглавлял школу германский генерал Освальд Лютц. В конце 20-х годов он возглавил штаб инспекции автомобильных войск, а в 1931 году стал инспектором мотомеханизированных войск рейхсвера. Лютц считается создателем германских танковых войск. В школе «Кама» были подготовлены более 30 германских танкистов и несколько десятков советских курсантов.

Транспортировка немецких танков совершалась под прикрытием фиктивных договоров. В марте 1929 года нарком обороны Климент Ворошилов излагал Сталину предложенную немцами схему переброски 10 танков: «Мы заключаем фиктивный договор с фирмой «Рейнметалл» о покупке этих танков для РККА. По прибытии танков в СССР договор этот уничтожается. По Версальскому договору Германия не имеет права строить танки, ввиду чего актом формальной покупки танков нами немцы хотят обеспечить себя на тот случай, если о транспорте узнает внешний мир. В этом случае формально не будет замешано германское правительство, а ответственность за производство и продажу танков падет на промышленность.

Полагаю, что мы на это пойти можем, так как «покупка танков», где бы то ни было, нам политического ущерба нанести не может. Фиктивный договор мог бы быть заключен либо Военпромом, либо Берлинским торгпредством. В договоре должно быть фиксировано, что деньги за танки уже уплачены. Скорое прибытие танков в СССР для РККА крайне желательно».

Школа подготовки специалистов по ведению химической войны носила кодовое название «Томка». Она была создана в 1926 году вблизи г. Вольска на Волге, в Самарской области. Вложения немцев в «Томку» составили около 1 миллиона марок. Здесь испытывались методы применения отравляющих веществ в артиллерии и авиации, средства защиты от ОВ и способы дегазации зараженной местности.