Пол Картледж - Спартанцы: Герои, изменившие ход истории. Фермопилы: Битва, изменившая ход истории

Вот некоторые примеры из «каталога» Геродота (полностью воспроизведенного в Приложении 2), которые также дают некоторое представление об «аморфном» порядке и размере сил Ксеркса. Разумеется, относительно немногие из войска Ксеркса ранее сражались бок о бок, и еще меньше на греческой земле. Естественно, список Геродота начинается с персов, обитателей области на юге Ирана, которую греки называли Персидой. Ими командовал тесть Ксеркса Отан, чья дочь Аместрида была главной многострадальной женой Великого царя.

На головах у них были так называемые тиары (мягкие [войлочные] шапки), а на теле — пестрые хитоны с рукавами из железных чешуек наподобие рыбьей чешуи. На ногах персы носили штаны [anaxurides]. Вместо [эллинских] щитов у них были плетеные щиты, под которыми висели колчаны. Еще у них были короткие копья, большие луки с камышовыми стрелами, а, кроме того, на правом бедре с пояса свисал кинжал.

В этом описании три момента должны были изрядно шокировать греческого читателя. В отличие от типичного пехотинца-гоплита, вооруженного большим и тяжелым, сделанным в основном из дерева щитом и длинным колющим копьем с железным наконечником, персы были легко вооружены. Во-вторых, они были как лучниками, так и солдатами ближнего боя, в то время как у греков, частично по социальным причинам, эти две категории солдат были строго разграничены. В-третьих — о ужас! — они носили штаны. Нам это покажется вполне здравым и практичным, однако традиции одежды никогда не бывают вполне рациональными, и греки предпочитали превратить этот элемент одеяния в знак неискоренимого культурного различия. Настоящие мужчины не носят штанов! Однако Геродот не позволил этому обстоятельству вмешаться в свое взвешенное и объективное убеждение, что коренные персы были лучшими бойцами Ксеркса, в штанах или без оных, а также снаряженными самым великолепным образом. Они также включали десятитысячную элитную персидскую пехоту, называемую греками «Бессмертными», представлявшими собой нечто вроде прославленных царских телохранителей [57] См. глоссарий; по поводу их доблести при Фермопилах, см. главу 7. .

На взгляд грека, персидский способ ведения войны, кроме этого, имел и другие чуждые особенности. Они привозили с собой на войну огромное количество «полевых спутников», своих женщин и слуг, их доставляли в изысканно украшенных крытых повозках, в которых они фактически жили. Они питались особо изысканной пищей, которую вез огромный караван верблюдов и мулов. Но что, похоже, поразило Геродота больше всего, так это то количество золота, которое каждый персидский солдат носил на себе и которое изумительно сияло и блестело на солнце. Для грека золото было двусмысленным символом — в высшей степени желанным, но также и потенциально опасным, если не роковым [58] Греки позаимствовали с Востока представление о Золотом веке, когда все было к лучшему в этом лучшем из возможных миров. Однако в Греции не было самородного золота за некоторыми незначительными исключениями, так что этот металл сохранял привкус экзотики, приобретший весьма негативный оттенок благодаря ассоциации с варварской Персией — особенно вследствие чеканки имперских «дариков» (см. глоссарий). .

За персами неизбежно идут мидяне Северного Ирана. По крайней мере здесь Геродот смог отличить один народ от другого, хотя и добавляет, что персы позаимствовали одежды и экипировку у мидян. Независимо от того, прав он или нет в событийном отношении, он безусловно прав в том, что напомнил читателю, что мидяне «уже были там» до персов. У Кира Великого и его преемников Ахеменидов было прочное основание для строительства империи, и то, что Персидская империя стала первой в мире настоящей мировой империей, решающим образом обязано длительному и в высшей степени гармоничному сотрудничеству этих двух родственных народов иранской земли.

Поэтому всецело уместно, что контингент мидян находился под командованием члена царской персидской династии Ахеменидов, некоего Тиграна [59] Отзвукам этого имени было суждено еще столетиями раздаваться в коридорах древней истории Среднего Востока, как римлянам стало хорошо известно во время их попыток установить свой контроль над Арменией. . Из других народов и народностей, также экипированных более или менее по образцу мидян, возможно, следует выделить жителей прибрежных островов Персидского залива, так как Великий царь специально использовал эти острова как места поселения для непокорных и бунтарских подданных, в том числе греков.

После персов и мидян мы встречаем ряд прочих иранских и соседствующих народов, включая киссиев и гирканцев, последних под командованием перса, пережившего поражение в Греции и достигшего лакомого поста сатрапа Вавилонии (юг современного Ирака). Дальше идут ассирийцы из Северного Ирака, потомки некогда грозной империи, покоренной мидянами в конце седьмого века.

Из территории на севере нынешнего Северного Афганистана пришли жители Бактрии, родины двугорбого верблюда, которого при персах экспортировали на запад вплоть до Египта. Еще одним народом, носившим штаны, были саки, подгруппа скифов каспийского региона, один из царей которых был представлен на бехистунском барельефе Дария. Бактрийским и сакским отрядами командовал, ввиду их значимости, родной старший брат Ксеркса Гистасп, названный так в честь своего деда по отцовской линии. Иранскими парфянами и хорезмцами командовал Артабаз, сын старшего администратора Дария Фарнака.

Продвигаясь далее в востоку от Ирана и по ту сторону хребта Гиндукуш в Восточном Афганистане, мы встречаемся с индийцами Ксеркса. В сущности, Индией назвался Пенджаб, провинция, в наши дни расположенная преимущественно на территории Пакистана, лишь малая честь которой вдается через современную границу на территорию Индии. Она была покорена Дарием, но фактически была утрачена задолго до прихода Александра Великого в 327 г. Перечисляя доходы империи, Геродот отмечает огромное количество золотого песка, которое индийская сатрапия должна была выплачивать в качестве ежегодной дани; здесь же он приводит одно из ранних упоминаний о знаменитом индийском хлопке, ткани, из которой индийцы шили одежду.

Возвращаясь к западу от Месопотамии, мы попадаем в Анатолию. Здесь в повествовании Геродота стоят особняком пафлагонцы, негреческий народ с южного побережья Черного моря [60] Пафлагония было основным источником рабов в частном владении, например, в Афинах. Отчасти по этой причине Аристофан карикатурно изображает ведущего афинского политика Клеона как пафлагонского домашнего раба в своей комедии «Всадники», поставленной в 424 году. :