Елена Высочина - Образ, бережно хранимый

Другой стихотворец, А. Норов, писал, что государь «дал певцу привет Без скорби перейти в тот свет И умереть христианином...»

вопрошал Ф. Глинка в «Воспоминаниях о пиитической жизни Пушкина».

Концепции, утвержденной усердием Жуковского, была противопоставлена иная точка зрения на пушкинскую натуру, на смерть его и причины дуэли. С наибольшей полнотой, отчетливостью и заостренностью она была выражена в стихотворении Лермонтова «Смерть поэта». Получившее широкое распространение в списках, оно противостояло официальной версии и способствовало оформлению противоположной трактовки образа Пушкина.

Несколько слов об истории создания стихотворения. Лермонтов был болен, когда по городу разнеслась весть о дуэли и ее итоге. Лечил Лермонтова доктор Н. Ф. Арендт — от него, навещавшего умиравшего поэта, и от других приходивших в дом людей двадцатитрехлетний поэт узнал подробности. Чувство неизмеримой потери, острейшая душевная боль соединились с ненавистью к свету, ко всем, кто распространял клевету о причинах гибели Пушкина. (В некоторых кругах, в великосветских салонах защищали Дантеса, обвиняли Пушкина. Об этом упоминала в воспоминаниях С. Н. Карамзина. Е. Н. Мещерская писала о контрасте между «плебейскими почестями» поэту и равнодушии «раззолоченных салонов» [114] См.: А. С. Пушкин в воспоминаниях современников.— Т. 2.— С. 508. .)

«Невольное, но сильное негодование вспыхнуло во мне против этих людей, которые нападали на человека, уже сраженного рукою божьей, не сделавшего им никакого зла и некогда ими восхваляемого»,— вспоминал Лермонтов [115] См.: Висковатый П. А. М. Ю. Лермонтов: Жизнь и творчество.— М., 1891.— С. 248. .

Первые пятьдесят стихов «Смерти поэта» были написаны 28 января (по старому стилю). Они быстро разошлись в списках [116] Впервые стихотворение было опубликовано А. И. Герценом за границей в «Полярной звезде» за 1856 год (Лондон, 1858.— Кн. 2.— С. 33—35) и в сборнике «Русская потаенная литература XIX столетия» в 1861 году без эпиграфа. В России впервые опубликовано в «Библиографических записках» (1858.— Т. 1.— № 20.— Столб. 635—636) без последних 16 стихов. Полностью впервые появилось в сочинениях Лермонтова под редакцией Дудышкина (1860.—Т. 1.—С. 60—63) (см.: Лермонтовская энциклопедия.—М., 1981.—С. 513). , читались наизусть, декламировались и передавались из рук в руки. Вскоре Лермонтов узнал, что Дантес и Геккерн, как иностранцы, не подлежат российскому суду. После того как 6—8 февраля раненный в руку Дантес предстал перед судом и действительно отделался легким наказанием, разгневанный поэт пишет шестнадцатистишие-дополнение, а также прибавляет стихотворный эпиграф [117] Появились мнения, что эпиграф, обращенный к государю («Отмщенья, государь, Отмщенья! Паду к ногам твоим. Будь справедлив и накажи убийцу» и т. д.), смягчает общий тон негодования, отводит обвинение от венценосного государя и обращает гнев на толпу царедворцев у трона. Герцен в статье «О развитии революционных идей в России», высоко оценив отклик Лермонтова, видел в прибавлении эпиграфа непоследовательность автора. О том, что наличие эпиграфа «смягчало смысл последней строфы», пишет и И. Л. Андроников. Он замечает, что в ряде копий стихи переписаны без эпиграфа, потому, видимо, что он предназначался не для всех, что сам Лермонтов, именно желая смягчить общий тон стихотворения, стремился довести до III отделения полный текст с эпиграфом (Лермонтов М. Полн. собр. соч. / Под наблюдением И. Л. Андроникова.— М., 1953.— Т. 1.—С. 387). Однако нам кажется более верным и убедительным толкование смысла эпиграфа, при котором его прибавлением общая взрывчатость и сила стихотворения в целом усиливается. См., к примеру: Иванова Т. Об эпиграфе в стихотворении Лермонтова «Смерть поэта» // Вопросы литературы.—1970.— № 8.— С. 91 —105; Девицкий И. И. Об эпиграфе к стихотворению М. Ю. Лермонтова «Смерть поэта» // Филологические науки.— 1970.— № 6.— С. 60—73. .

В середине февраля Бенкендорфу был передан полный текст стихотворения, аттестованного как «бесстыдное вольнодумство, более чем преступное». Было заведено «Дело по секретной части Военного министра о непозволительных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии гусарского полка Лермонтовым» [118] Материалы «Дела» впервые были процитированы П. А. Висковатым в его вышеупомянутой книге «М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество» (М., 1891). .

Что же возмутило и испугало николаевских жандармов? Почему стихи на смерть Пушкина признаны непозволительными и очень опасными?

Поэтическая эпитафия была вызвана гневом и скорбью, жаждой справедливости, отмщенья, благоговением перед светлым гением Пушкина, перед героической его личностью. Стихи, по-пушкински совершенные, поразительно глубоко и точно отразили суть трагедии, понятой как катастрофа национальной культуры.

Взволнованно и смело опровергались поэтом домыслы и легенды, кривотолки о причинах дуэли, обвинения Пушкина и его жены [119] Следует еще раз отметить, что в пору написания Лермонтовым отзыва на гибель Пушкина было мало известно фактов о подлинных причинах и сути дуэли. Тогда даже многие из ближайших друзей поэта неверно оценивали мотивы преддуэльного поведения Пушкина и осуждали его. Лишь в наши годы были распутаны все нити заговора, приведшего к трагедии. Теперь каждый из мотивов лермонтовского стихотворения может быть подтвержден историческими фактами, мемуарами, документами. . Заглушая ропот клеветников, Лермонтов утверждал, что поэт «восстал... против мнений света», против палачей «свободы, гения и славы». Не один Дантес, а «жадная толпа» у трона виновна в гибели благородного певца. Его долго губили лицемерием, клеветой, раздували «чуть затаившийся пожар».

Лермонтовские оценки Пушкина, характеристика поэта отвергали вымыслы о просветленной христианским смирением его кончине: нет, умер он непреклонным, «с свинцом в груди и жаждой мести, поникнув гордой головой...» В дописанных стихах поднята на новую высоту идея мщения.

Эти крамольные по тем временам мысли прочитывались современниками. В короткое время стихи стали известны в широких кругах. Они были высоко оценены истинными друзьями Пушкина. Бывший в 1837 году учеником Училища правоведения В. В. Стасов вспоминал, как «подымала сила лермонтовских стихов», как «заразителен был жар, пламеневший в этих стихах. Навряд ли когда-нибудь еще в России стихи производили такое громадное и повсеместное впечатление».