Лариса Печатнова - Спарта. Миф и реальность

Конечно, эфоры выражали волю большинства. По практическим вопросам дня эфоры должны были менять свою политику, по крайней мере, так же часто, как это делали их избиратели. Поэтому, когда граждане проявляли сомнения и не проявляли единодушия, эфоры отражали эту нестабильность. Кроме того, случавшиеся время от времени сильные колебания в спартанской внешней политике отчасти объясняются и таким субъективным фактором, как ежегодное обновление состава эфората. В результате ежегодной ротации нарушалась преемственность действий эфоров, что не могло не сказаться на качестве принимаемых решений. Так, например, Никиев мир был заключен коллегией эфоров, избранных на 422/1 служебный год, но в следующем году уже другой состав эфоров посчитал за благо разорвать этот договор (Thuc. V. 36. 1). На первом этапе Пелопоннесской войны персидский царь долго не мог понять, чего хотят от него спартанцы, так как многие посольства, приходящие к нему, конечно, по поручению эфоров, говорили разные вещи (Thuc. IV. 50. 2).

В классический период главной задачей эфоров стала забота о сохранении стабильности в государстве. Они контролировали поведение всех граждан без исключения, добиваясь соблюдения ими традиционного образа жизни. Эфорат, в полном объеме осуществлявший цензорские функции, приобрел в Спарте очень большой вес. Отсутствие письменного законодательства только усиливало их власть, поскольку они, по словам Аристотеля, выносили свои приговоры по собственному усмотрению, а не следуя букве закона (Pol. II. 6. 16. 1270 b 30–31).

Только эфоры, по-видимому, имели право созывать апеллу и председательствовать в ней. Как руководители народного собрания они непосредственно участвовали в политическом процессе. Надо заметить, что в период классики и эллинизма цари и геронты никогда сами не вносили предложений и не председательствовали в народном собрании. Это было прерогативой исключительно эфоров. Немногочисленные примеры подтверждают именно такой порядок принятия решений. Так, в 432 г. эфор Сфенелаид поставил на голосование в народном собрании вопрос о начале Пелопонесской войны (Thuc. I. 87. 1). Царь Агис IV, задумавший в 243 г. провести закон о перераспределении земли, был вынужден действовать через эфора Лисандра, внесшего соответствующее предложение в герусию и апеллу (Plut. Agis 8).

Хотя формально все важные решения принимались народным собранием, эфоры, председательствуя в нем, могли, конечно, оказывать сильное влияние на принимаемые решения. Подобно спикерам в современных парламентах, они направляли в нужное им русло работу апеллы, защищая интересы той или иной политической группировки. Традиция не сохранила ни одного случая конфликта между эфорами и народным собранием. По-видимому, величайшей редкостью были случаи привлечения эфоров к суду. Избранные из всей массы граждан, они теоретически должны были защищать интересы большинства, хотя в отдельных случаях их ангажированность не вызывает сомнений.

В период классики эфоры господствовали над всеми ведомствами, им принадлежала вся исполнительная и контрольная власть в государстве. Пользуясь современной терминологией, можно сказать, что коллегия эфоров в своем лице представляла и министерство внутренних дел, и министерство иностранных дел, и министерство финансов, и высшую судебную коллегию, и полицию нравов.

Важнейшей сферой деятельности эфоров было руководство внешней политикой спартанского государства. Эфорат, по сути дела, исполнял функции министерства иностранных дел. Иностранные послы, прибывавшие в Спарту, прежде всего представлялись эфорам. Эфоры имели право отказать неугодному посольству в приеме и даже не допускать его на территорию Спарты. Так они поступили, например, с афинским посольством в 405/4 г. (Xen. Hell. II. 2. 13). По-видимому, эфорам были предоставлены самые широкие полномочия в делах, связанных с приемом иностранных послов (переговоры с послами: Нет. IX. 7–9; Xen. Hell. II. 2. 13; 2, 19; 4, 38; III. 1. 1; V. 2. 11; Polyb. IV. 34). В ряде случаев, судя по данным источников, для принятия решений им не требовалось никаких санкций герусии или апеллы. Так, именно эфоры, вняв просьбе Кира Младшего, приказали наварху Самию оказать персидскому царевичу военную помощь (Xen. Hell. III. 1. 1). Эфоры по собственной инициативе могли также посылать посольства, уполномоченные принимать ответственные решения. Так, например, в 383 г. спартанские послы, отправленные эфорами во Флиунт, заставали флиунтян принять назад изгнанников и возвратить им конфискованное имущество (V. 2. 8–10). К сожалению, древние историки редко говорят, кто конкретно принимал то или иное решение. Поэтому трудно сказать, насколько далеко в своих решениях могли заходить эфоры, не консультируясь с народным собранием. Однако в делах, касающихся внешней политики, многое решалось во время предварительных консультаций эфоров с послами тех или иных государств.

Контактам Спарты с внешним миром очень помогали практикуемые в греческом мире ксенические связи, устанавливаемые между знатными семьями из разных государств. Эти наследственные узы гостеприимства отчасти восполняли недостаток в профессиональных дипломатах, которых, конечно, не хватало в таких полисах, как Спарта с се с малым количеством «чиновников». Эфоры из знатных семей, обладающие подобными ксеническими связями, нередко исполняли роль связующего звена между Спартой и другими греческими полисами. Так, эфор 413, а может быть, и 404 г. [113] В рукописной традиции имя эфора 404/3 г. — Εύδιος а в некоторых кодексах — Εύδικος. Больше имя Εύδιος в спартанской истории не встречается. Отсюда возникла версия, что первоначально вместо Εύδιος стояло Ευδικος. Такое чтение предлагают большинство издателей Ксенофонта (например, Отто Келлер) и переводчик «Греческой истории» С.Я. Лурье. Если это так, то мы имеем единственный зафиксированный случай повторного избрания на должность эфора. , Эндий был наследственным ксеном афинянина Алкивиада. Последний, по словам Фукидида, был назван лаконским именем Алкивиад именно в честь своих спартанских гостеприимцев (Thuc. VIII. 6. 3). Благодаря наследственной дружбе с Эндием Алкивиад получил доступ к спартанскому правительству и не без успеха внушал правящей верхушке свои взгляды на политику (VIII. 12; 17. 2).

В самых важных случаях, когда решались стратегические вопросы внешней политики, эфоры созывали апеллу и в качестве председателей предоставляли иностранным послам возможность выступить перед народом (Xen. Hell. II. 2. 19; V. 2. 11). Судя по сообщениям Ксенофонта, большое значение для принятия решений имели речи послов и реакция на них народного собрания (примеры выступления послов в апелле — в 383 г. (Hell. V. 2. 11–24), в 371 г. (VI. 3. 3–18)). Принятое апеллой решение предварялось следующей формулой: «Эфоры и народное собрание решили» (Xen. Hell. III. 2. 23; IV. 6. 3).