Лариса Печатнова - Спарта. Миф и реальность

Важно отметить, что правосудие эфоров, в отличие от правосудия царей, не было ограничено определенным кругом дел. Юрисдикция эфоров распространялась на все государственное управление и носила непрерывный характер (Plut. Мог. 221 В [Lac. apophth. 33]). Они были судьями как в уголовных, так и в гражданских процессах (Arist. Pol. III. 1. 7. 1275 b 8). Они принимали решения по имущественно-правовым делам. Магистраты и частные лица, граждане и периски одинаково подлежали их суду.

Самым распространенным видом наказания были денежные штрафы. Эфоры имели право налагать штраф на любого спартиата, даже царя, который, но их мнению, в чем-то нарушил обязательные для граждан нормы поведения (Xen. Lac. pol. 8. 3–4; Tеcophrast ар. Plut. Ages. 2; Plut. Ages. 5). Возможно, привычная для Спарты пустота казны провоцировала эфоров на увеличение количества штрафов и их сумм. Эти штрафы, получаемые как с частных лиц, так и с магистратов, в некоторые периоды спартанской истории, возможно, становились основной статьей доходов. Стоит вспомнить огромные штрафы, налагаемые на царей (до 20 талантов) (Schol. ad Aristoph. Nub. 859; Thuc. V. 63; Diod. ХII. 78). Эфоры таким образом, с одной стороны, пополняли казну, а с другой — держали в постоянном напряжении имущую часть общества [115] Ср. поведение булевтов в Афинах, на которых лежала обязанность изыскивать средства для государственных расходов. По этому поводу Лисий пишет: «Когда у Совета есть деньги для управления, он не прибегает ни к каким предосудительным мерам; а когда попадает в безвыходное положение, то бывает вынужден принимать исангелии, конфисковывать имущество у граждан и склоняться на самые скверные предложения ораторов» (XXX. 22. Пер. С.И. Соболевского). . Магистратов, заподозренных в превышении полномочий или в дурном исполнении должностных обязанностей, эфоры также могли отстранять от должности (Xen. Lac. pol. 8. 4).

Но, пожалуй, самым важным рычагом воздействия на всех (за исключением геронтов) должностных лиц государства был отчет, который те давали эфорам по истечении служебного года (Arist. Pol. II. 6. 18. 1271 а). Этой процедуры не избегли даже цари. Сами же эфоры давали отчет только своим преемникам.

Эфоры не только судили, но и осуществляли надзор за приведением приговора в исполнение. Пример тому — расправа над членом царского дома, знаменитым полководцем Павсанием (Thuc. I. 134). Причем если граждане могли рассчитывать на судебное разбирательство, так как они были субъектами гражданского права, то с перисками и илотами дело обстояло, по-видимому, иначе. Эти две самые массовые по своей численности категории населения, скорее всего, никогда правильному судебному разбирательству не подвергались. К ним относились как к потенциальным преступникам, и для борьбы с ними была организовала в Спарте тайная полиция, возглавляемая эфорами. В рамках этой службы безопасности и действовали знаменитые криптии (слово κρυτττεΐα означает «засада» или «тайник») [116] Единственное более или менее подробное описание криптий принадлежит Плутарху: «Вот как происходили криптии. Время от времени власти отправляли бродить по окрестностям молодых людей, считавшихся наиболее сообразительными, снабдив их только короткими мечами и самым необходимым запасом продовольствия. Днем они отдыхали, прячась по укромным уголкам, а ночью, покинув свои убежища, умерщвляли всех илотов, каких захватывали на дорогах…» (Lyc. 28. 3–5). , которые от имени государства прибегали к прямому насилию над илотами. Эти тайные отряды, которые формировались, скорее всего, из наиболее подготовленных юношей, несли полицейскую службу в сельской местности и в рамках надзора за илотами имели право убивать тех из них, чье поведение казалось им подозрительным. С изобретением криптий террор спартанцев по отношению к илотам принял характер регулярного и освященного законом политического кровопролития. Подозрительных илотов, а в особых обстоятельствах, может быть, даже и периеков (Isocr. Panathеn. 181) [117] Возможно, утверждение Исократа относительно периеков — преувеличение, имманентно присущее любой эмоционально окрашенной речи. , по приказу эфоров можно было убивать без суда и следствия. По словам Крития, «лакедемоняне дали себе пролив илотов полную свободу убивать их…» (Critias fr. 37 Diels = Liban. Or. XXV. 63).

Эфоры руководили и более масштабными мероприятиями, где речь шла уже не об индивидуальном, а о массовом истреблении илотов (Thuc. I. 128. 1). Так, в 423 г. было единовременно убито две тысячи илотов (Thuc. IV. 80. 3–4; Diod. XII. 67. 3). Их перебили тайно, напав на них внезапно и, скорее всего, в ночное время. Надо думать, что карательные функции и в данном случае были возложены на участников криптий.

Судя по лаконичному сообщению Фукидида, эфоры сделали все, чтобы скрыть детали этой операции.

Практика истребления илотов без какой-либо законодательной базы была легализована и формализована спартанскими властями с помощью религиозных манипуляций, типичных для глубоко суеверных спартанцев. Как рассказывает Плутарх, для оправдания своих противоправных действий «эфоры, принимая власть, первым делом объявляли войну илотам, дабы узаконить [т. е. сделать дозволенным] убийство последних» (Lyc. 28. 7). Тем самым они ежегодно подтверждали свое право поступать с илотами как с военнопленными. Это, очевидно, был очень древний обычай, восходящий еще к Мессенским войнам.

Эфоры также заведовали делами, связанными с пребыванием иностранцев в Спарте. Нежелательных иностранцев они имели право высылать за пределы страны. Знаменитая ксенеласия, т. е. «изгнание чужеземцев», будучи исключительно спартанским изобретением, осуществлялась под непосредственным руководством эфоров. Так, когда в 520 г. самосский тиран Меандрий попытался подкупить спартанского царя Клеомена и получить от него военную помощь, царь донес на него эфорам, и те немедленно выслали Меандрия из страны (Her. III. 148. 2; ср.: Plut. Мог. 224 а-b). История с изгнанием Меандрия, рассказанная Геродотом и повторенная Плутархом, является первым достоверным случаем применения ксенеласии в спартанской истории. Участие в этой акции эфоров свидетельствует, что наблюдение за иностранцами, включая выдворение последних из страны, уже в этот период стало обязанностью именно эфоров [118] О ксенеласии см.: Зайков А.В. Спартанские ксенеласии // Античная древность и Средние века. Вып. 30. Екатеринбург, 1999. С. 6–25. Автор обращает внимание на важный аспект ксенеласии — его объектами, как правило, становились заметные персоны из числа иностранцев, чей образ жизни казался зловредным и опасным с точки зрения официальной спартанской доктрины (С. 16); Figueira Th.J. Xenelasia and Social Control in Classical Sparta // CQ. N. S. Vol. 53. 2003. № 1. P. 44–74. . Но, поскольку в Спарте не существовало четкого разделения обязанностей между властными структурами, ксенеласию могли осуществлять и цари. Все зависело от конкретных обстоятельств. Так, тот же царь Клеомен в начале своего правления передал решение о ксенеласии эфорам как исполнительному органу с более высоким статусом, а в другом случае сам принял на себя ответственность (Her V. 50–51; Plut. Мог. 240 d — удаление из Спарты в 499/498 г. тирана Милета Аристагора) [119] Другим способом, служащим той же самой цели, что и ксенеласия, было запрещение собственным гражданам (или, может быть, только гражданам призывного возраста) путешествовать и пребывать вне территории Лаконии без разрешения эфоров (Plut. Lyc. 27. 3–4). .