Иван Беляев - Вацлав Гавел. Жизнь в истории [litres]

Любое место власти формирует свои ритуалы и устои, с которыми подчас непросто бороться новому человеку. В начале 1990 года в Праге имела место именно такая ситуация, причем в самой острой форме: демократический политик, которого еще вчера называли врагом государства, должен был вторгнуться туда, где уже сорок лет обитали коммунистические вожди.

Прогуливаясь по коридорам Града в первый раз, Гавел наткнулся на бронированную дверь, закрытую сразу несколькими замками. Удивительно, но нового президента туда даже не сразу согласились пустить. После некоторых препирательств Гавел все же оказался в кабинете, где стояли телексы для связи с главами государств Варшавского договора. Президент поинтересовался, какой из аппаратов служит для связи с Горбачевым, и на месте продиктовал советскому лидеру телеграмму.

Смена власти в ходе бархатной революции не была событием, привычным для демократического строя, когда одна партия или коалиция рутинно сменяет другую в парламенте и правительстве. Революционная волна вынесла наверх вчерашних диссидентов, которые еще несколько месяцев и даже недель назад не помышляли о руководстве страной. Разумеется, у Вацлава Гавела было свое политическое окружение. Точно так же очевидно, что это окружение не имело банального административного опыта и не могло похвастаться экспертными знаниями по многим вопросам, которые новому президенту необходимо было решать здесь и сейчас.

Команда, которую Гавел наскоро сколотил из близких себе людей, получила в обиходе название «мешок блох». Иржи Кржижан стал советником Гавела по вопросам внутренней политики и безопасности. Саша Вондра – по вопросам внешней политики. Руководителем президентского секретариата предстояло стать Ладиславу Кантору – рок-музыканту, непосредственно помогавшему с технической стороной ноябрьских митингов (после ухода Гавела с поста президента Кантор возглавит Чешскую филармонию). Петр Ослзлый, актер и режиссер из Брно, тот, что в 1988 году заказал Гавелу пьесу о первых днях Чехословакии, должен был заниматься вопросами культуры. Социальные вопросы достались Вере Чаславской – легендарной гимнастке и олимпийской чемпионке. Журналистка Эда Крисеова занималась связями с общественностью. Муж актрисы Власты Храмостовой, оператор Станислав Милота получил функции шефа протокола и ответственного за личную безопасность президента. Со временем его взгляды на политический стиль Гавела и работу администрации стали слишком критическими, а перед парламентскими выборами Милота ушел. Наконец, последним в этом «мешке» был Михаэль Жантовский.

Стоит упомянуть еще одного человека, который по своему возрасту и предшествующей биографии никак не мог считаться членом «мешка блох», но тем не менее на несколько лет занял очень важное место в политической команде Вацлава Гавела. Речь идет о будущем министре иностранных дел Чехии и противнике Милоша Земана на президентских выборах князе Кареле Шварценберге. Наиболее естественным для Шварценберга было бы место руководителя администрации президента, которого в обиходе традиционно называли канцлер. Так и случилось, хотя изначально эту должность получил адвокат Йозеф Лжичарж, защищавший Гавела в деле VONS. Место освободилось, когда раскрытые архивы рассказали о сотрудничестве Лжичаржа с госбезопасностью.

Конечно, команда разрасталась и дальше, и нет никакого смысла перечислять всех ее участников отдельно. Наряду с «верхней администрацией» вскоре появилась «нижняя» – она разместилась в пустовавшей ранее квартире на первом этаже дома Гавела и занялась личными и литературными делами президента. Руководил работой «нижней администрации» Владимир Ганзел, который был личным секретарем Гавела еще до революции. Жена Андрея Кроба Анна Фрейманова стала хранителем литературно-театрального наследия писателя (примерно этим же она занимается в Библиотеке Вацлава Гавела и сейчас). Личная секретарша появилась у Ольги Гавловой.

Первый президентский автомобиль Гавелу подарил португальский президент Суареш. Вскоре после него посол США Ширли Темпл передала бронированный лимузин в подарок от Джорджа Буша. Правда, быстрая езда по плохим дорогам вызывала у Гавела приступы морской болезни, и лимузином он старался пользоваться редко. Еще одним подарком от американского правительства стала специальная переговорная камера, защищенная от прослушивания.

Одним из самых заметных эпизодов инаугурации Гавела стал проход президента вдоль шеренги торжественного караула Пражского Града. Миллионы телезрителей могли в прямом эфире видеть, что новый президент идет… в очень коротких штанах. Короткие штаны стали своего рода эмблемой Гавела. Интересно, впрочем, что сам Гавел никогда в дальнейшем не признавал, что те брюки были ему коротки. Он настаивал, что просто неудачно их подтянул и они не успели правильно сесть. Между прочим, портной, готовивший президента к инаугурации, сидел вместе с Гавелом в тюрьме и якобы тогда заручился обещанием, что будет шить для Гавела, если тот станет известным политиком. Он объяснял казус тем, что подтягивать штаны – одна из естественных привычек заключенного: это первое, что он делает, когда начальство требует привести себя в порядок.

Учиться одеваться по-президентски Гавелу пришлось еще долго. Когда он первый раз был с официальным визитом в Великобритании и его принимала королева Елизавета, то костюм для аудиенции ему дал Карел Шварценберг. Однако и у Гавела со временем появились свой стиль, привычки и пристрастия. «У президента была прекрасная коллекция галстуков, и каждый день он надевал новый. К галстукам он был ревнив, как женщины к своим платьям. Когда в июне 1997 года мы вылетали на встречу центральноевропейских президентов, на пресс-конференции перед вылетом кто-то из журналистов заметил, что у нас с президентом одинаковые галстуки в сине-красную полоску. Президент изучил мой галстук и, убедившись, что они правда одинаковые, сказал мне, чтобы я взял другой», – вспоминает многолетний пресс-секретарь Гавела Ладислав Шпачек 311 311 Špaček L. Deset let s Václavem Havlem. Praha: Mladá fronta, 2012. С. 33 (далее – Шпачек). .

Сотрудникам нового президента поневоле пришлось перенимать и кулинарные привычки начальника – или по меньшей мере к ним приспосабливаться. Тот же Ладислав Шпачек вспоминал, что в первый день работы Ольга Гавлова пригласила его поесть вместе с ней и президентом супа. Шпачек, который суп не любил, отказался, надеясь позже подкрепиться с ними чем-то более плотным. Но к вечеру осознал, что более плотного обеда и не планировалось. «Назавтра, когда госпожа Ольга открыла дверь, не успела она даже задать вопрос, а я уже радостно кричал: “Да, поем супу, очень люблю суп”. Но я еще не знал, как выглядит любимый суп Вацлава Гавела. Он должен был быть жидким, без гущи, мяса или овощей. Когда в супе президента по какому-то недосмотру появилась лапша, он резко отодвинул ее на край тарелки и осуждающе посмотрел на повара. Привычку обедать одним супом Вацлав Гавел перенес и на Град. Многие годы, от первых до последних дней на Граде, президент – сперва каждый день, потом хотя бы два-три раза в неделю – каждый полдень заседал с ближайшими соратниками на совещании под названием “суп”, на котором и правда подавали только суп, приготовленный в точности по традиции гавеловской семьи: прозрачный, водянистый, стерильный. <���…> Пока общественность думала, что на Граде каждый день проходят богатые празднества, ближайшие сотрудники президента должны были носить на работу хлеб с колбасой, чтобы выдержать до вечера» 312.