Оскар Шервин - Шеридан

Комната, обшитая сосновыми панелями. Яркий свет множества свечей и блеск бриллиантов. Алые и синие камзолы, пудреные парики. В голосах и смехе — ожидание. Дверь открывается, и в комнату заглядывает человек с нервным лицом, ярким румянцем и сверкающими глазами.

«А вот и Шерри! — восклицают присутствующие. — Старина Шерри пришел!» Дружный гогот.

«Бутылку вкруговую!» — говорит он хрипловатым голосом...

Шеридан умеет работать, как вол, и лениться, как байбак. Вот что писал он в юности о «Письмах» Честерфилда: «Спеши, утверждает он, от игрищ к учебе и никогда не бездельничай. Я же утверждаю: почаще сиди без дела и размышляй!» Когда к концу долгой парламентской сессии Фокс, предвкушая радость скорых каникул, мечтает вслух о том, как он поедет в Сент-Энн и будет лежать под деревьями с книгой в руках, Шеридан говорит: «Вот блаженство, но почему — с книгой?»

Шеридан — великий мастер по части проволочек, отсрочек, растягивания нескольких дней до нескольких недель. «Точность — это разновидность постоянства, качества, весьма предосудительного» [76] «Школа злословия». — Шеридан Р.-Б. Драматические произведения, с. 319. , — говорит он устами Джозефа Сэрфеса. Холхед отчитывал Шеридана за то, что он неаккуратно отвечал на письма; первая жена Шеридана подсмеивалась над его нерадивым отношением к переписке. В том, что касается писания писем, признавался он тестю через каких-нибудь три года после женитьбы, на свете не сыскать другого такого лодыря, как он. «Промедление, — внушал он Уитбреду, — является непременным следствием решения ленивого человека написать длинное, подробное письмо».

Шеридан был равно необязателен со всеми, невзирая на чины и звания. Не одни только назойливые кредиторы да скучные визитеры часами маялись у него дома, в этом убежище праздности, дожидаясь, когда наконец в полдень он, энергичный и улыбающийся, соизволит выйти для утреннего приема гостей и посетителей. Пэры и светские красавицы прогуливались в ожидании по его приемной наряду со всеми прочими и зачастую исхаживали «по пятидесяти миль вдоль и поперек по его проклятому ковру». Принцу не раз приходилось мириться с тем, что его карета, посланная за Шериданом, возвращалась в Карлтон-хаус пустой. Шеридану было органически чуждо раболепство перед кем бы то ни было. «Со всеми нами обращаются одинаково», — со вздохом констатировала одна из жертв его невнимательности, заметив в груде нераспечатанных писем на столе Шеридана конверт с короной пэра.

Уж кого-кого, а Шеридана никак нельзя упрекнуть, пользуясь выражением мадам де Сталь, в «торопливом устремлении туда, где вас никто не ждет». Каждый день он собирается начать новую жизнь. Ему никак не удается побороть привычку долго спать по утрам. Как правило, он не выходит из своей спальни до полудня и завтракает обычно в постели.

Рукописный текст своей знаменитой речи об Уоррене Хейстингсе Шеридан забыл в Дипдине, чем очень позабавил «Бродягу» Норфолка. А однажды он позабыл, что его счет в банке кредитован, и был удивлен, узнав, что выплаченные ему деньги — не ссуда, а его собственная наличность.

Получаемые письма Шеридан бросает в беспорядочную кучу, весь его стол покрыт грудами бумаг. Гору неразрезанных пьес в его библиотеке Кембл называет «могильным холмом». Шеридан пишет герцогу Бедфордскому письмо с настоятельной просьбой «консолидировать» арендную плату Друри-Лейна. Не получив в течение года ответа, он пишет новое письмо, полное горьких сетований на задержку. Герцог отвечает Шеридану, что его просьба удовлетворена вот уже двенадцать месяцев тому назад, и, конечно же, после соответствующих поисков долгожданное письмо было обнаружено. Шеридан договаривается с Вудфоллом, издателем газеты «Паблик адвертайзер», о напечатании на ее страницах самых порочащих клеветнических измышлений о нем, с тем чтобы придать особую убедительность полному опровержению этих слухов в следующем номере. Вудфолл, верный уговору, поместил клевету на Шеридана, но Шеридан так и не удосужился прислать запланированное опровержение.

А каково приходится бедному гувернеру Тома мистеру Смиту с таким необязательным патроном, который не отвечает на его письма, не является на деловые свидания с ним, не платит ему жалованья. Как-то раз его бросили одного в Богноре в обществе старого слуги, без денег и без дела, наказав ему дожидаться вызова в Лондон, которого так никогда и не последовало. Он писал оттуда Шеридану бесчисленные письма, умоляющие, гневные, протестующие, но наконец кредит лавочников и его собственное терпение истощились и Смит отправился в Лондон, чтобы высказать патрону свое возмущение. Однако Шеридан встретил его с такой сердечной теплотой, так искренне удивлялся, почему он не приехал раньше, так радовался тому, что он в конце концов приехал, поскольку без него Том совсем отбился от рук, что разгневанный наставник был совершенно укрощен. «На днях я написал вам сердитое письмо, — сказал Смит. — Прошу вас, забудьте его содержание».

«Ну, само собой разумеется, — воскликнул Шеридан. — Будьте спокойны, я никогда не стану вспоминать, чего бы вы там ни понаписали! Вот возьмите». С этими словами Шеридан вынул из кармана письмо и протянул его Смиту. Взглянув на письмо, прежде чем швырнуть его в огонь, Смит увидел, что оно так и не было распечатано.

Шеридан много раз не приходил в назначенный час на деловые встречи с Харрисом, директором Ковент-Гардена. Харрис, которому все это надоело, просит своего друга Палмера пойти к Шеридану и сказать ему, что, если он не явится вовремя на ближайшее деловое свидание, он, Харрис, прекратит с ним всякое знакомство. Шеридан выражает глубокое сожаление по поводу предыдущих своих неявок и опозданий, которые, к слову сказать, были вызваны не зависящими от него обстоятельствами, и просит передать Харрису, что завтра он зайдет к нему в театр в час дня. Назавтра Шеридан часа в три пополудни приближается к Ковент-Гарденскому театру. Перед самым театром он встречает на улице знаменитого часовых дел мастера, француза мсье Трежана. В разговоре с ним он сообщает, что идет на деловое свидание с Харрисом.

«Я только что от него, — говорит Трежан, — он там рвет и мечет: кричит, что с часа дожидается вас».

«А что вы делали в театре?» — спрашивает Шеридан.

«Харрис собирается подарить мистеру Бейт-Дадли золотые часы, — отвечает Трежан. — Вот он и попросил меня принести полдюжины образцов на выбор».

«Ах, вот оно что!» — говорит Шеридан.

Они раскланиваются и расходятся в разные стороны. Шеридан направляется прямо в кабинет Харриса.

«Хороши же вы, сударь, — восклицает Харрис. — Опять я прождал вас битых два часа!..»