Оскар Шервин - Шеридан

Из письма Фредрика Фостера Огастесу Фостеру, писанного 30 июля 1806 года, незадолго до кончины Фокса: «К сожалению, должен сообщить тебе, что Фокс по-прежнему тяжело болен, и, боюсь, неизлечимо. У него водянка и, похоже, не только это. Но так как он обладает очень крепким организмом и, судя по всему, здоровыми легкими, мы все же не можем не питать надежды на его выздоровление. Смерть его явилась бы поистине ошеломляющей утратой. Как ужасно сознавать, что на наших глазах один за другим умерли почти все, кто олицетворял собой талант, гений и достоинство нашей страны: Нельсон, Питт, Корнуоллис и наша милая, очаровательная герцогиня. Боже ты мой, какая перемена за один год! Возвратясь, ты совсем не узнаешь Англии».

Из письма Элизабет Фостер Огастесу Фостеру от 18 октября 1807 года: «Принц забросил политику, прекрасно ладит с королем и живет ради одной только леди Хертфорд. C’est vrai, je t’assure; a 50 ans pres, elle a captive le Prince. Il ne vit, ne respire que pour elle et par elle; la ci-devant amie est inquiete et triste. Je la plains, car c’est une bonne personne qui n’a jamais abuse de son pouvoir [81] «Это истинная правда, уверяю тебя; в свои без малого пятьдесят лет она совершенно покорила принца. Ею одной и ради нее одной он живет и дышит; прежняя его подруга грустит и не находит себе места. Мне ее жаль: она славная женщина и никогда не злоупотребляла своей властью» (франц.). ; что же касается герцогини Брауншвейгской, то ее не видно и не слышно, как если бы она находилась в Гольштейне».

Шеридан по-прежнему ведет беспорядочную жизнь, блистая в парламенте и в свете. Выступив накануне ночью в палате общин с речью по поводу отмены билля о дополнительных вооруженных силах и произнеся великолепное похвальное слово — дань памяти покойного Питта, он начинает сегодняшний вечер развлечений в гостиной у лорда Каупера, продолжает у Мелбурна, а в два часа пополуночи «этот ужасный Шеридан» подбивает своего друга Гриви закатиться к Бруксу, после чего в пятом часу утра заботливо провожает своего спутника домой и поднимается вместе с ним в спальню к миссис Гриви, где весело, хотя и не вполне внятно, повторяет свои остроты.

Шеридан проводит осень в Брайтоне, с головой уйдя в бурные развлечения. Пятидесятилетний мужчина, он резвится, как расшалившийся мальчишка. Однажды, когда в Павильоне показывали фантасмагорию и все присутствующие сидели в полной темноте, он уселся на колени к мадам Жеребцовой, высокомерной русской даме, которая подняла такой крик, что переполошила весь город. Принц, конечно, в восторге от выходок Шеридана, но Шеридан много пьет и доводит себя этим до болезни. У него начинается жар, лихорадка. Пощупав его пульс и найдя, что сердце бьется очень учащенно, Гриви дает ему подогретого белого вина. Больной выпивает целую бутылку, и его пульс почти сразу становится нормальным. Вечером Шеридан перебирается домой и просит Гриви передать принцу, что он нездоров и лег спать.

Когда где-то около полуночи в Павильоне подают ужин, принц, подойдя к Гриви, спрашивает: «Чем это, скажите на милость, вы занимались сегодня с Шериданом? Обедал он, как мне известно, у вас, и его целый день не было видно». Гриви говорит в ответ, что Шеридан почувствовал себя нездоровым и лег в постель. Принц громко смеется, показывая, что считает все это выдумкой, после чего берет бутылку бордо и бокал и вручает их Гриви со словами: «А теперь, Гриви, ступайте к одру больного и передайте ему, что я хочу выпить с ним бокал вина. Если он откажется, то, значит, он действительно очень плох».

Гриви просит избавить его от этого поручения, но, так как принц настаивает, ему приходится идти. Заглянув в комнату к Шеридану, Гриви застает его лежащим в постели. Шеридан сразу же открывает глаза и говорит: «Заходите. Я вижу, это какая-то шутка принца, но мне сейчас совсем не до шуток».

Гриви приносит Шеридану свои извинения и отправляется обратно с невыпитой бутылкой. Только после этого принц соглашается поверить, что Шеридан болен. Часа в два ночи, когда ужин давно уже окончен и в разгаре танцы, появляется Шеридан, густо напудренный и нарядно одетый с головы до ног. Он заходит поужинать на кухню, шутит со слугами, одним духом выпивает бутылку бордо, возвращается в бальный зал и танцует без передышки до четырех часов утра.

На многолюдном балу в доме леди Каролины Шеридан входит в узкий кружок избранных, которые, уединившись на первом этаже, ужинают в обществе леди Мелбурн и принца и засиживаются за столом до шести утра. Весь следующий день Шеридан мертвецки, беспробудно пьян.

Шеридану необходимы «свежий воздух, покой и здоровый образ жизни» — блага, которые ему редко удается вкусить. Всеми этими благами он пользуется, когда гостит несколько дней в Ричмонд-хилле, но эти дни слишком мало значат в его жизни. Он с удовольствием занимается хозяйством в своем полсденском имении, любит ходить под парусом и иногда посвящает этому занятию свой досуг, но чаще всего он ведет нездоровое городское существование: ночной образ жизни, духота переполненных залов, лихорадочная погоня за развлечениями.

Умирает его верный друг и собутыльник Ричардсон. Шеридан, задержанный герцогом Бедфордским, с которым у него было срочное деловое свидание, является на похороны с четвертьчасовым опозданием и обнаруживает, что церемония погребения уже совершена, так как владелец похоронного бюро торопился и не мог ждать. Ближайший друг покойного в отчаянии. Ведь теперь в городе станут говорить, что, даже когда нужно было отдать последний долг праху своего самого дорогого друга, он и тут проявил вопиющую необязательность. Священник, тронутый его горем и мольбами, соглашается повторить отпевание, и это приводит непунктуального друга Ричардсона «в состояние какого-то скорбного ликования». Однако по возвращении в Лондон Шеридан испытывает такой острый приступ отчаяния и горя, что начинает биться головой о дверь ближайшего дома. А пару недель спустя, встретившись с лордом Тэнетом и выслушав от него соболезнование, Шеридан отвечает в своей обычной легкомысленной манере: «Да, такая неприятность! А все из-за того, что он пил это гнусное бренди с водой».

Но на самом деле Шеридан глубоко переживает эту утрату. «Если ты станешь говорить о том, что собираешься теперь уйти от меня, — пишет он жене, — то, видит бог, это меня доконает. Я совсем разбит, не могу ни спать, ни есть». Дело в том, что Эстер, так же как в прошлом Элизабет, настаивает на раздельном жительстве. Однако вскоре она примиряется с супругом.

Шеридан берет под свое покровительство Тома Степни, камердинера и секретаря герцога Йоркского. Однажды оба они крепко выпили, и Шеридану взбрело в голову представить Степни какому-то незнакомцу, что он и сделал со следующими словами: «Я страшно люблю знакомить людей с моим другом Степни, когда могу представить его в наиблагоприятнейшем свете; уже сейчас у него язык заплетается, а после того, как он выпьет еще стаканчик, он вовсе лишится дара речи — вот тогда я и представлю его вам».