Бернгард Куглер - История крестовых походов

Между тем король Амальрих получил совсем с другой стороны большую поддержку, но очень дурно ею воспользовался. Потому что летом 1169 года в Сирию прибыл византийский флот более чем в 200 судов, хорошо снабженный экипажем и припасами, для того, чтобы, как перед тем просили иерусалимцы, вместе с ними воевать против Египта. Но Амальрих и его рыцари после жалкого разбойничьего похода, который они сделали в конце 1168 года против визиря Шавера, не имели никакой охоты тотчас опять идти к Нилу. С другой стороны, они не решались также отклонить помощь греков, как несвоевременную, и таким образом снова сделали величайшую глупость, потому что медленно, вяло и неохотно делали то, что могло быть сделано с успехом только при быстроте и энергии. Только после многих замедлений они подошли поздней осенью 1169 г., вместе со своими союзниками, к сильной крепости Дамиетте. У Саладина было достаточно времени, чтобы обеспечить ее как можно лучше. Осадные меры неприятеля он встретил ловко и храбро. Скоро проливной зимний дождь промочил палатки христиан; голод мучил их, и иерусалимцы, которые были немного лучше снабжены, чем греки, жестокосердно сберегали запасы для себя одних; кроме того, пришло известие, что Нуреддин угрожал южной Палестине сильным нападением — одним словом, приходилось снять осаду: франкское рыцарство вернулось в Иерусалим, а большая часть греческого флота на возвратном пути была разбита сильной бурей.

В 1170 году оружие отдыхало в Северной Сирии, потому что эту область постигло страшное землетрясение. Триполис и Лаодикея страшно пострадали, а Антиохия была почти совсем разрушена. Галеб, Шайцар и Гимс также превратились в развалины. Правда, Палестина была пощажена этим бедствием, но зато здесь еще хуже действовало оружие неприятеля. Саладин штурмовал и уничтожал Газу, взял город Айлу на Красном море, которым до тех пор владели крестоносцы. Поэтому иерусалимцы едва ли бы могли долго сопротивляться натиску врагов, если бы как раз в ту минуту не явились особенные обстоятельства, для них благоприятные. А именно, Саладин желал, чтобы его очень независимое положение в Египте не было стесняемо вмешательством Нуреддина в тамошние дела и поэтому ему было очень кстати, чтобы сила христиан до некоторой степени сохранилась, как защитительная плотина между ним и Нуреддином. Поэтому он удовольствовался тем, что опустошил соседние с его страной иерусалимские области и сделал их неспособными защищаться, но дальше он не пошел; на этом основании он не вел серьезной борьбы из-за больших замков, Крака и Монрояля, которые лежали на главных соединительных линиях внутренней Сирии с Египтом, и так как Нуреддин также был очень занят на других границах своего обширного государства, то вследствие всего этого государства крестоносцев могли счастливо просуществовать кое-как еще несколько лет.

Но иерусалимцы чувствовали, что этим было приобретено немногое. С одними собственными силами они уже не могли больше выйти навстречу грозившей опасности; римский Запад, как видно из вышеуказанного, не дал им пока никакой надежды на достаточную помощь; тогда Амальрих решил в 1171 г. сам отправиться в Константинополь и снова выпросить греческую помощь, которою незадолго перед тем так недостойно злоупотребили. Его приняли блестящим образом; празднества следовали за празднествами, достопримечательности императорской резиденции удовлетворили его любознательности; поддержка военной силой была обещана по договору, но по крайней мере в эту минуту ее не дали, и таким образом положение Иерусалима и после этого осталось столь же опасным, как и перед тем.

Очень характерен был здесь крестовый поход Генриха Льва. Этот могущественный государь двинулся из родины в начале 1172, правда, не с настоящим войском, но все-таки с многочисленной свитой графов, епископов, рыцарей и оруженосцев, с различными опасностями дошел по старой дороге крестоносцев до Константинополя, откуда отплыл в Сирию. Ему конечно очень бы хотелось совершить в честь Спасителя какой-нибудь героический подвиг против неверных, но король и тамплиеры в виду страшной силы неприятеля, как говорят, воспротивились этому рискованному предприятию. Поэтому герцог мог высказать свое благочестие только пожертвованиями и завещаниями и еще в том же году вернулся домой. Его обратный путь лежал через Антиохию в Малую Азию. На полуострове его провожал дружески расположенный к христианам султан Килидж-Арслан II Иконийский. От Константинополя он направился по тому же пути, по которому пришел.

Последние годы жизни Амальриха, к которым мы теперь подошли, ознаменовались еще несколькими зловредными и гнусными событиями. В армянской Киликии незадолго перед тем насильственно захватил власть князь Малих, брат выше упомянутого Тороса. Он был в союзе с Нуреддином, и старые дружелюбные отношения своих соотечественников к крестоносцам изменил во вражду. Амальрих и Боэмунд Антиохийский двинулись против него войною в 1172 году, но не могли много против него сделать. Тогда глава ассасинов, «Старик с горы», заявил королю через своего посланца, что он готов сделаться христианином, если тамплиеры снимут контрибуцию в две тысячи червонцев, которую они брали с его подданных, живших по соседству с их замками [56]. Заявление не показалось слишком неожиданным, потому что по слухам как у старца Горы, так и у его народа издавна было расположение к христианству, и Амальрих принял это предложение с такой радостью, что даже объявил, что готов из собственной казны вознаградить тамплиеров за тот убыток, который должен будет понести орден. Но, когда после этого посланец старца Горы возвращался домой и был уже на границе области, где в то время было главное пребывание ассасинов, а именно в горах на северо-восток от Триполиса, тогда один рыцарь-тамплиер убил его и, конечно, расстроил этим все дело.

Вскоре после того Амальрих заболел кровавым поносом и умер 11 июля 1173 г. Когда он закрыл глаза, магометанский мир был в сильном движении. Нуреддин вооружался в Сирии и Месопотамии, чтобы оружием вернуть к надлежащему послушанию своего вассала Саладина, который сделался независимым. Решительная победа Нуреддина в Египте вовсе не была счастьем для христиан, но то, что теперь действительно произошло, было для них еще хуже. Потому что 15 мая 1174 г. умер Нуреддин еще прежде, чем успел начать исполнение своего последнего плана; и каким великим противником он ни был для христиан, но своей смертью он уступил место еще более опасному противнику.

Прежде чем мы будем продолжать дальше историю Иерусалимского королевства, император Мануил требует особого внимания, потому что его действия и беды с половины двенадцатого века получают величайшее значение для судьбы всего христианского мира.