Эдмон Фараль - Повседневная жизнь в эпоху Людовика Святого

Таким образом улучшение юридического положения парижского бюргерства шло, к его вящему благополучию, рука об руку с ростом его богатства. Многие бюргеры Парижа как благодаря увеличению их личных состояний, так и в результате учреждения цехов, к которым они теперь принадлежали, сделались влиятельными людьми. Представление о том, какими средствами могли располагать некоторые частные лица, можно вывести из масштабности их дел. Среди них попадались люди, достаточно богатые для того, чтобы иметь возможность не только сделать щедрые пожертвования, но и основать монастырь и даже церковь. В начале XIII в. бюргер Гильом Эскюаколь сумел заложить в Круа-Ла-Рен на улице Сен-Дени приют Святой Троицы, предназначенный для путников. Другой бюргер, Рено Шерен, тогда же выстроил церковь Сент-Оноре и дом для ее священника. Бюргер Пьер Сарразен, отправляясь в 1220 г. в паломничество в Сантьяго-де-Компостелла, взял с собой около восьмисот парижских ливров, составлявших лишь часть его состояния, специально для раздачи милостыни и для пожертвований, — сумму значительную, если учесть, что в 1292 г. вся талья, собранная в Париже и его предместьях, составляла около двенадцати тысяч ливров [81] См., в частности, «Книгу тальи 1292 г.» (Géraud H. Op. cit.). .

Благодаря коммерции, торговле, денежным ссудам все эти бюргеры вступали в постоянные деловые связи с сильными мира сего. Их облагали тяжелыми налогами, особенно для ведения войн; но они торговали и наживали монету. А когда кто-то прибегал к их услугам ради покупки или займа наличных, к бюргерам обращались уважительно. Граф Гранпре и его жена, передавая в апреле 1221 г. Филиппу Амлену часть территории леса Ливри, называли его своим «дорогим другом». «Нашим дорогим Пьером Бурдоном» именует аббат Клюни другого бюргера, прося того ходатайствовать перед королем о возврате займа в пять тысяч турских ливров. Королева Маргарита, вдова Людовика Святого, 28 сентября 1279 г. пишет королю Англии, рекомендуя ему мэтра Готье, сына Ива, имеющего дела в Лондоне, и тем самым признает, что Ив когда-то оказал услуги королю.

Помимо влияния, приобретенного богатством, авторитет бюргерам придают и выполняемые ими официальные функции. Они занимают должности в ведомстве Королевского дворца, в финансовых ведомствах, в различных подразделениях королевской администрации. В 1190 г. Филипп Август, отправляясь в крестовый поход, сформировал нечто вроде регентского совета, куда ввел шестерых бюргеров, выбрав их среди самых именитых. В городе именно они вскоре оказались во главе всей муниципальной организации [82] Городская ратуша, буквально «приемная для бюргеров». — Примеч. пер. . Они проводили коммерческую эксплуатацию Сены, и первым главой муниципалитета стал глава компании Речных купцов; вот почему печать этой корпорации, изображавшая плывущий корабль, сделалась печатью города и основным элементом его герба. Прямо напротив Гран-Шатле, резиденции королевского прево, купцы с середины XIII в. поселили собственного прево, резиденция которого отныне находилась в Парлуар-о-Буржуа. И этот прево при содействии эшевенов и помощи функционеров руководил всей коммерческой и вообще городской жизнью, будучи ее организатором и судьей.

Уже существовали семейства крупных бюргеров, часто роднившиеся меж собой: это была новая аристократия. Одним городским воротам дали свое имя Арроды, другим — Барбетты. Эти Барбетты жили на широкую ногу, и у одного из них, Этьена Барбетта, при Филиппе Красивом будут свои конюшни и свой сокольник, совсем как у сеньора. Пуэн-Ланы [83] Слово point буквально значит «точка», l'asne по-старофранцузски «осел». — Примеч. пер. , сама фамилия которых явно свидетельствует об их скромном происхождении, в середине XIII в. основали капеллу в церкви Сент-Эсташ. Капеллу посвятили святому Андрею, и ее капелланы (почти все бывшие выходцами из того же рода) пользовались значительными правами на всей территории прихода. Многие парижские улицы и по сей день хранят в своих названиях память об этих крупных «линьяжах»: улица Бертен-Пуаре, улица Бурдонне (где жили Бурдоны), улица Бур-Тибур (называвшаяся также Тибу-ле-Риш, Тибу Богатый), улица Гренье-сюр-Ло (Лягушки-на-Воде) — название возникло в результате искажения фамилии Гарнье-над-Водой, Гарнье-дессю-Ло, подобно тому как улица Гарнье-де-Сен-Лазар стала улицей Гренье-Сен-Лазар, улица Симон-Свободный, Симон-ле-Фран (от имени Симона Франа), улица Герен-Буассо (от имени Герена Буселя) и другие.

Положение этих бюргеров и весь новый блеск их сословия можно оценить и по месту, которое в свою очередь заняли их женщины.

С XII в. отдельные писатели начали включать в свои романы сцены, прежде всего, описания турниров, где действовали реальные персонажи их времени. Упоминание широко известных лиц оживляло повествование и подогревало интерес читателей. Этот прием был для авторов одним из средств добиться успеха и получить доход. Дух высшего общества претерпел некоторую эволюцию: раньше платили за то, чтобы имя предка было упомянуто в «жесте», теперь считали за честь участие в поединке, упомянутом в рыцарском романе. Эта инициатива некоторых поэтов не сразу нашла много последователей. Но во второй половине XIII в. описание турниров, где с педантичной точностью были представлены подлинные персонажи, стало настоящей модой [84] «Роман о кастеляне из Куси» (Le Roman du Castelan de Coud et de la dame de Fayel par Jakemes, édition établie à l'aide des notes de John E. Matzke. Par Maurice Delbouville. Paris. 1936); «Турнир в Шованси» ( Jacques Bretel . Le Tornoi de Chauvency. Édition complète par Maurice Debuilville. Liège — Paris. 1932); «Роман о Хеме» ( Sarrasin . Roman du Hem. Édité par A. Henry. Paris. 1939). .

С другой стороны, в конце XII в. одному поэту пришло в голову изобразить турнир, участницами которого были бы дамы [85] Huon d'Oisi. Le tournoiement des Dames. Éd. Jeanroy // Romania. T. XXVIII. 1899. P. 232. . Это был рыцарь по имени Юон д'Уази, а героинями этого воображаемого турнира стали высокопоставленные дамы, королевы, жены баронов и рыцарей.

А около 1290 г. еще один поэт вознамерился описать «Турнир парижских дам» [86] Pierre Gentien . Le Tornoiement des dames du Paris. Éd. Mario Pelaez // Studi romanzi. T. XIV. 1917. Pp. 1–68. .

Кто был этим поэтом? Молодой парижский бюргер по имени Пьер Жансьян, представитель богатого (судя по значительному обложению Жансьянов в реестре тальи) семейства, жившего в Гревском квартале, квартале крупных коммерсантов. Семейство это дало свое имя одной из улиц квартала — близ церкви Сен-Жан, где заложило капеллу. Жансьяны считались одними из самых именитых горожан; они были близки к королю, и не исключено, что поэму написал тот самый Пьер Жансьян, что вместе со своим братом Жаком был убит в 1304 г. в сражении при Монс-ан-Певеле на глазах Филиппа Красивого, который «всегда держал их подле себя по причине добра и верности, коими они отличались». Итак, перед нами молодой бюргер, один из тех, кто разбогател на торговых операциях, имеющий доступ к королевскому двору и человек образованный. Он умел слагать стихи, знал, что тогда в большой моде были описания турниров, занимавших в «хронике дня» особое место, и, похоже, был знаком с сочинением Юона д'Уази, оригинальность которого состояла в том, что автор представил в нем галантное зрелище с участием дам в доспехах. И точно так же, как придворные кавалеры сочиняли сказки и романы о подвигах и любви, с тем чтобы произвести впечатление на свою красавицу и расположить ее к себе, так и Жансьян прилагал все силы, чтобы завоевать благосклонность своей.