Эдмон Фараль - Повседневная жизнь в эпоху Людовика Святого

Неудивительно, что моралистов это беспокоило: теория куртуазной любви, с такой готовностью разработанная многими писателями, даже (возможно, и прежде всего) в самой своей возвышенной форме, не могла не внушить читателям некоего подобия жизненной концепции, вполне способной вскружить головы; а литературная условность, которая поначалу была в чистом виде игрой, но мало-помалу принятая всерьез, в конечном счете приучила людей к небезопасным компромиссам.

Но стали ли женщины охотней учиться писать, это еще надо обдумать. Если они не писали сами, писали для них. Знатная дама, получившая объяснение в любви от обожателя, может затрудниться с ответом ему, поскольку не владеет пером; но ее камеристка, умеющая писать, напишет под ее диктовку, хотя несколько медленней [208] Le Roman du Castelan de Couci et de la dame de Fayel par Jakemes, édition établie à l'aide des notes de John E. Matzke. Par Maurice Delbouville. Paris. 1936. Стих 3101 ss. . Девушка, желающая передать сестре письмо, касающееся ее любовных дел, зайдет в часовню, обратится к монаху, живущему ремеслом писаря, объяснит ему, что желает сообщить, он напишет письмо, а она отблагодарит его, пожертвовав пять су [209] Gligois // Histoire littéraire de la France. T. XXX. P. 166. . Также и еще более любопытным образом к услугам тех, кто умеет говорить о любви, прибегают мужчины: поклонник может обратиться не к одной из тех сомнительных посредниц, которых так часто упоминают, а к профессиональному поэту, к жонглеру, который сочинит для него «жалобу», «приветствие любви» в куртуазном духе, и тот использует его как рекомендательное письмо [210] Gautier d'Aupais . Стих 294 и далее. .

Филипп Новарский, наконец, предписывал женщинам обязательно уметь шить и прясть. Они действительно шили и пряли, но, кроме этого, выполняли множество других работ, и эти работы, равно как и работа иглой, в которой рыцарь-философ видел лишь долг довольно узкого сословия, были для них, как для мужчин деньги, средством освобождения.

Правду сказать, это происходило не только при дворах сеньоров и даже не только в бюргерских домах. Там прясть, шить и вышивать были занятиями супруги, которая служит супругу, дочерей, повинующихся матери. Многие одежды для обитателей дома шились в домашних рукодельнях, для чего использовались как служанки, так и женщины, захваченные на войне. Благородные дамы, девицы, прибывшие ко двору для завершения воспитания, занимались нарядами, предназначенными для господ, пышными и богато отделанными, для изготовления которых требовалась опытная и чуткая рука: если они и не ткали их (это дело передавалось женщинам более низкого сословия), то кроили, шили, отделывали; они пришивали к ним галуны и золотую отделку; они вышивали золотом драгоценные ткани, украшая их рисунком с изображением людей, животных, цветов [211] Li Romans de Berte aus grans piés… Стих 1379 и далее. Ср. Estoire de seintAedward le rei. Стих 11 SS и далее. .

Одна домашняя сцена, описанная поэтом начала XIII в. [212] Жаном Ренаром в «Гильоме Дольском». , изображает вдову и дочь вавассора, сидящих в своем загородном доме, в скромной мастерской. Сын, молодой рыцарь, принимает у себя именитого гостя, которому хочет оказать честь и желает представить его матери и сестре. Он вводит того в их комнату. Гость здоровается. Мать, сидя на большом стеганом одеяле, шьет епитрахиль. «Видите, — с гордостью говорит молодой человек, — они прекрасные работницы: орари, ризы, альбы, алтарные украшения — сколько всего сделано!» — «Сын мой, — отвечает мать, — украшать бедные оголенные церкви — это милость и удовольствие. Дай мне за это Бог радость и счастье для меня и детей!» — «Мать, не споете ли вы нам песню?» — «Милый сын, это в прошлые времена дамы и королевы работали над занавесями, распевая исторические песни!» — «Ах, однако, сударыня, я прошу вас — спойте». — «Ладно, милый сын, я не могу отказать вам в мольбе». И она поет:

«Бесспорно, прекрасно спето», — говорит гость с восхищением. — «Что бы вы сказали, — отвечает молодой рыцарь, — если б услышали мою сестру!» Та улыбается, видя, что ей не избежать предложения спеть; и мать как раз говорит ей: «Милая дочь, надо воздать честь нашему гостю». И девушка начинает:

Но прядение, шитье и вышивание — не только домашние занятия. Похоже, в XIII в. значительная часть этих работ перешла в руки профессионалок, работающих вне своих жилищ. Тот же романист, который чуть позже 1200 г. описывал эту даму и ее дочь, вышивающих в комнате своего загородного дома, рассказывает также [213] «Эскуфль». историю одной благородной девицы, которую превратности судьбы вынудили жить как простолюдинку и зарабатывать себе на хлеб. Изгнанницей она скитается вдали от дома и наконец, вместе с бедной мастерицей гимпов, приютившей ее на вечер, начинает продавать свои способности. Девица умеет шить белье и гимпы; она умеет также вышивать золотой и шелковой нитью. Она берет себе имя Аэлис из Туля. Она снимает дом, берет заказы, и вскоре нет в городе дамы, которая не стала бы ее клиенткой как превосходной вышивальщицы и изготовительницы поясов, — так всем нравятся ее работы.

Действительно, во второй половине XIII в. некоторыми ремеслами, по крайней мере в Париже, занимаются именно женщины, и среди них есть не только работницы, но также предпринимательницы или коммерсантки, открывшие свое дело [214] См. «Книгу ремесел». . Есть женщины-вышивальщицы, портнихи, прядильщицы, чесальщицы, ткачихи, мастерицы чепцов, шляпницы, лекари, а также молочницы и торговки продуктами в розницу. Работа с шелком отдана почти исключительно на откуп женщинам, которые во многих случаях — а именно прядильщицы шелка, ткачихи и некоторые другие — объединены в «цехи», совсем как мужчины, и имеют своих «присяжных мастериц».

Таким образом, вот женщины, благодаря своим профессиям проникшие в новые сферы жизни общества, что дает им некоторую свободу, которая может заходить довольно далеко.

И не только в отношении нравов.

Конечно, в ремесленной жизни есть побочные обстоятельства. В истории с благородной девицей, которая стала вышивальщицей, романист, уже осведомив нас об этом, приводит некоторые любопытные детали. Его героиня, безупречная и очень благочестивая, тем не менее позволяет себе сделать свой дом приятным местом, которое с величайшим удовольствием посещают рыцари, их дети, клирики и бюргеры. У нее в окне поют птицы в клетке; каждое утро ее комнаты выстилают свежей травой; по праздникам она принимает гостей, развлекая их чтением романов или устраивая игры; и она зарабатывает немало денег тем, что моет голову важным городским господам. Делая это, она некоторым образом следует традициям ремесла: не то чтобы мытье головы мужчинам, характерное занятие женщин легкого поведения, обычно было делом портних, — но отсюда видно, что в Париже их окна, открытые на улицу, привлекали любопытство, и школяры очень любили болтаться под ними, чтобы слушать пение этих сирен [215] Langlois, Charles-Victor . La vie en France au moyen âge de la fin du XII e au milieu du XIV e siècle… Paris. 1924–1925. 2 vol. T. I. P. 56. № 1. .