Эрнест Лависс - История Франции в раннее Средневековье

Узлами дорог являлись Арль и Лион. В Арле кончались два пути на Италию: путь через Мон-Женевр и Аврелиева дорога. Эта последняя под именем Домициановой — в память проконсула, впервые проведшего ее или укрепившего по-римски — продолжалась к Испании через Рим, Безье, Нарбонну и Пертское ущелье. Она давала ответвление к западу, к Гаронне и Бордо. Наконец, из Арля шла дорога, которая направлялась левым берегом Роны до Лиона. В Лионе прямо или косвенно сходились все галльские пути. Мы видели, что он сообщался с Италией тремя альпийскими дорогами — Мон-Женевра, Малого и Большого Сан-Бернара, а через эту последнюю, так же, как через дорогу Безансон-Понтарлье — со страной гельветов. Он стоял у начала дорожных линий, ведущих на запад и на север: 1) дороги на Бордо, идущей через Клермон, Лимож и Периге; 2) луарской дороги, идущей через Бурж и Орлеан; 3) сенской дороги, идущей через Отен, Оксерр, Париж; 4) дороги на Ла-Манш, отделявшейся от предыдущей в Окceppè и шедшей через Реймс и Амьен до Булони; и двух рейнских дорог: 5) через Лангр — Туль — Мец — Трир — Кельн и 6) через Безансон — Базель — Страсбург.

Трир, Менц, Орлеан, Реймс также были важными узлами. В Трире кончались дороги из Реймса и Лиона. Отсюда веером расходились дороги на Майнц и Кельн. В Меце скрещивались пути Лион-Трир и Реймс-Страсбург (единственный, пересекавший Вогезы в Саверне). Реймс концентрировал северо-западные дороги, Орлеан — западные и юго-западные. Эти последние встречались в Бордо. Из Бордо расходились: 1) дорога, которая через Овернь соединялась с Лионом, 2) дорога на Бельгику через Сент, Пуатье, Тур, Шартр, Париж, Суассон, Реймс, 3) дорога на Испанию через Дакс и западные Пиренеи, представлявшая соответствие Домициановой и 4) дорога, которая присоединялась к Домициановой через ущелье Норузы.

Речными путями пользовались много, особенно впоследствии, когда с растущим разложением галло-римского общества уменьшилась безопасность сухопутных дорог. Уже Страбон восхищался расположением галльских рек и удобством сообщения между ними. Неудивительно, что римляне постарались дополнить искусством этот дар природы. Марий облегчил посредством канала доступ в дельту Роны. Друз и Корбулон произвели подобные работы в устьях Рейна и Мааса. Но все это было далеко от какой-либо системы правильной канализации. Единственная попытка в этом смысле сделана Л. Антистием Ветом, легатом Верхней Германии при Нероне. Он составил план соединить каналом Сону и Мозель, т. е. Средиземное Море с Океаном. Но этот проект, к сожалению, потерпел неудачу в конфликте, возбужденном легатом Белгики [248]и уже не возобновлялся.

Организация труда в большинстве отраслей была коллективная. В этом смысле мы видим действие римских привычек, которые быстро распространились в провинциях. Малые люди естественно тяготели к союзам, являвшимися промежуточными между тесной жизнью семьи и слишком широким кругом муниципия или государства. Аристократический мир civitates был слишком чужд и враждебен для малых людей, для всех, живших так называемыми рабскими занятиями, а под ними разумели даже торговлю. Они живо чувствовали потребность прижаться теснее друг к другу и противопоставить равнодушию и пренебрежению высших ту силу, какую дает ассоциация. Они соединились не во имя духа милосердия, не ради помощи бедным и больным: формулировать и осуществить этот идеал дано было еврейским синагогам и христианским церквам. Но и в этих корпорациях, в этих «коллегиях» царил дух солидарности, взаимной симпатии, который делал существование более отрадным. Императорское правительство сперва относилось к ним не особенно благосклонно, вспоминая роль, которую они играли под конец Республики. Оно смягчало эту строгость по мере того, как начинало чувствовать себя тверже. Но с самого начала оно сделало исключение в пользу двух видов коллегий: похоронных и профессиональных. Первые были разрешены в общем виде, с некоторыми, однако, ограничениями — например, под условием не собирать заседаний чаще, чем раз в месяц.

Похоронные коллегии были наиболее демократическими организациями: в них входили даже рабы, так как древнее рабство, не связывавшееся с расой и цветом кожи, не прорывало такой глубокой пропасти между рабом и свободным человеком. Между бедным плебеем и рабом существовало различие только с юридической точки зрения. Фактически оно было незначительно, и то не всегда в пользу первого. Целью этих ассоциаций объясняется их состав: необходимо было обеспечить их сочленам приличное погребение, с надлежащими почестями. Бедняки, не имевшие чем заплатить за эту роскошь, отпущенники и рабы, патроны и господа которых были недостаточно богаты или щедры, чтобы устроить им ее за свой счет — могли попасть после смерти в общую яму, а эта перспектива была невыносима, по представлениям древних. Скромный взнос обеспечивал им погребение в земле, принадлежащей корпорации, и погребальные церемонии, воздаваемые каждому почившему собрату.

Похоронные коллегии избегали называть себя так— вероятно, из суеверия. Закон называл их collegia tenuiorum — коллегии бедняков. Что касается их специальных имен — они называли себя по божеству, которое они избрали объектом культа. Ассоциации поклонников ( cultores ) Эрского источника в Ниме, поклонников Дианы и Антиноя в Ланувии — были не чем иным, как похоронными коллегиями. То же самое можно сказать о бордоских compotores («пьющих»), имя которых несомненно имеет мистический смысл.

В похоронные коллегии иногда объединялись люди, занимавшиеся одинаковым ремеслом, но профессиональными коллегиями в собственном смысле слова назывались те, которые получили свое имя от ремесла. Они также были религиозными, и вместе похоронными товариществами, но главный объединявший их принцип заключался в единстве профессии. Они не ставили целью ни обучение ремеслу, ни его усовершенствование, не имели никаких монополий на него, не исключали a priori работников иного ремесла и не включали необходимо всех работников данного. Далее, они не были торговыми обществами, слагающими свои капиталы для более широких общих предприятий. Если все это так, — спрашивается, какие выгоды, кроме чисто-нравственного удовлетворения, доставляли они своим сочленам? Несомненно, что сама ассоциация давала им силу, которую они могли использовать в чисто-практическом отношении. Так, например, корпорация валяльщиков получила при Августе землю, чтобы основать на ней свою индустрию, не платя за это никаких взносов. Эту привилегию два века спустя у нее оспаривал фиск, и она выиграла процесс.

Разрешая профессиональную коллегию, государство требовало, чтобы она «служила общественной пользе». Хотя этот приказ мог толковаться очень широко, тем не менее число коллегий было сперва весьма ограничено. Лишь с течением времени стали терпеть довольно большое и все растущее число так называемых «неразрешенных» коллегий. Эти последние не имели прав юридического лица и могли быть распущены полицейскими мерами.