Эрнест Лависс - История Франции в раннее Средневековье

В связи с этим прежде всего увеличивается число коллегий, считающихся «общественнополезными». С другой стороны, установление специального для городских купцов и ремесленников налога, распределяемого их главою, повлекло за собой введение всего рабочего населения в коллегии, так как в них существовали уже готовые кадры такого распределения. Эта функция естественно была возложена на magistri , ставших синдиками . И так как эти кадры должны были быть заполнены, то государство начинает наследственно привязывать купцов, ремесленников к их коллегии, как колонов к земле, солдат к армии, куриалов к курии. Так развилось законодательство, связывавшее деятельность социального тела и толкавшее свободного человека в условия, близкие к рабству.

Корпорации были подчинены стеснительному режиму, тесно связавшему их с государством. Тяжелее всего он лег на корпорации рабочих на императорских фабриках, монетных дворах, оружейных заводах, в мастерских драгоценных тканей, в рудниках. Они не имели никакой автономии и всецело зависели от начальников, назначаемых императором. Корпорации, какой-либо стороной своей важные для общественного блага, производившие и поставлявшие съестные продукты и т. п., также находились под строгим надзором и обязаны были отдавать значительную часть своей работы государству. А если другие были свободны от этих повинностей, — все же, в качестве фискальных организаций, они были тягостны для своих членов и должны были набирать и удерживать их силой. Неудивительно, что из трудового мира стремилось спастись не меньшее число беглецов, чем из курии.

Компенсацией за все эти стеснения являлись разнообразные привилегии общего или частного характера: освобождение от военной службы, от муниципальных повинностей, от пошлин, субсидии, монополии и т. д. Корпорации имели почетные привилегии. Став официальными учреждениями, публичными организмами, они заняли свое место в муниципии, призваны были участвовать в его праздниках и церемониях. Когда Константин в 311 году вступил в Отен, они образовали шпалеры на улицах, развернув свои знамена. Здесь уже чувствуются средневековые гильдии — наследницы профессиональных коллегий поздней Империи.

Социальная иерархия в Галлии была та же, что и в остальной Империи. В античном Риме создались две группы знати: сенаторы и всадники. В VI веке последние исчезли, поглощенные сенатской знатью.

Из сената вышло сословие знати, численно превосходившее действительный состав этого собрания: к нему принадлежали все, происходившие от сенаторов, безразлично, — действительных или почетных. Обычай давать титул без действительных функций все более входил в употребление и постепенно исчерпал кадры низшей знати. Только члены сенаторских фамилий могли достигнуть сенатских почестей, но они могли не претендовать на них, не обязаны были заседать в сенате, ни даже — жить в столице. Многие жили в провинциях, никогда не появляясь в Риме, и тем не менее считались сенаторами, одевались в латиклаву, именовались clarissimi (светлейшие) и из поколения в поколение передавали свой титул и соединенные с ним привилегии. И так как в сословие можно было вступить не только по праву рождения, но и после выполнения некоторых служебных функций, а также и по милости императора, то, будучи наследственной кастой, ordo senatorum (сословием сенаторов), вместе с тем оказался открытым сословием, блеск и преимущества которого подстрекали все честолюбия. Введенные впоследствии ранги spectabilis (высокородные) и illustris (сиятельные) для высших административных должностей были только степенями клариссимата, — чисто-личными, не передаваемыми наследственно отличиями.

Силу этой аристократии составляла ее земельная собственность, являвшаяся в ту пору главным элементом общественного богатства и считавшаяся наиболее почетной его формой; естественно, что она была источником уважения и власти. В анализе того, как эта знать владела землей и эксплуатировала ее, вскрываются причины ее могущества, и вместе с тем выясняется положение земледельческого плебса, который она держала под своей властью. Мы сделаем очерк этих отношений для эпохи IV-гo века по P. X. Здесь мы можем опираться на свидетельство кодексов, а для Галлии — на ее национальную литературу.

В организации земельной собственности в Риме представляется довольно оригинальной концепция домена — fundus . Это слово имело несколько синонимов: ager (означающее собственное поле), villa (дом хозяина), curtis (двор); но точным юридическим термином было fundus. Римляне перенесли его в Галлию. Характерно для fundus — его неразрушимое единство. Чаще всего он называется по имени владельца, первого его собственника, очевидно, владевшего им тогда, когда земля вносилась в кадастр. Это имя уже не меняется, в чьи руки ни переходила бы земля. Пусть даже она будет раздроблена при продаже или наследовании, — она считается единой, и совладельцы считаются дольщиками. И наоборот: соединение нескольких fundi в одних руках, в так называемые massae , не сливает их в одно целое. Они сохраняют свои имена и свою индивидуальность, даже если вся massa покрывается, кроме того, сверху одним общим именем. Смысл этой системы, очевидно, в том, что она составляла надежную базу для операций кадастра.

Когда галлы приняли латинские имена или латинизировали кельтские, они привязали к своим имениям эти имена, превращенные в прилагательные — на - acus и - anus , причем слово fundus упоминалось или подразумевалось: Avrelianus (Аврелиан), Avrelicus (Аврелиак), Licinius (Лициний), Licinianus (Лициниан). Эти имена до сих пор сохранились в названиях французских деревень, на что можно было бы привести целые страницы примеров. Мы ограничимся немногими: галло-римское Julius (Юлий) превращается во франц. Juillac (Жюйак), Juille (Жюй), Juily (Жюйи), Juillan (Жюйак); Sabinius (Сабиний) — в Savignac (Савиньяк), Savigny (Савиньи), Savigneux (Савиньё), Sevigne (Севинье); Antonius (Антоний) — Antony (Антони), Antogny (Антоньи), Antoigne (Антуань), Antoignt (Антуан) и т. д., причем надо заметить, что все эти имена многократно повторяются во всех концах Франции. Равно пережили и те, в впрочем, довольно редкие имена, полученные не от владельца, а по какой-нибудь местной особенности: виллы Asinariae (Азинарии), Rosariae (Розарии), Canavariae (Канаварии) превратились в Asnieres (Аньер), Rosières (Розьер), Chennevieres (Шенневьер). Palatiolum (Палатиол) у Трира превратился в Pfalz (Пфальц), а у Парижа — в Palaiseau (Палезё); Mansiones (Мансионы) — в Maison (Мезон); многочисленные Mezieres (Мезьер) вышли из Maceriae (Макерии).