Эрнест Лависс - История Франции в раннее Средневековье

Уже в сельском поместье меровингской поры владелец обладал целым рядом прав, которые собственно должны бы принадлежать государству. Он имел над сервами и лидами право принуждения, которое силою вещей становится правом юрисдикции. В каролингскую эпоху поместья, как мы видели, растут, и крупная собственность начинает преобладать. Владелец увеличивает свои аллоды многочисленными бенефициями, на которых также живут сервы и лиды, и вилла его тем самым увеличивается. Каролинги продолжали давать епископам, аббатам и верным дипломы иммунитета. Карл Великий одарил ими многие церкви; Людовик Благочестивый был на них еще более щедр. Иммунисты распространили свою власть на всех свободных людей домена. Они стали собирать с них фискальные повинности в свою пользу. Они стали судить их. Более того — они начинают судить и чужих людей по поводу проступков и конфликтов, возникших на иммунитетной территории. Целые округа ускользали, таким путем, от королевской власти. По-видимому, в каролингскую эпоху само содержание прав иммуниста расширилось. Раньше король запрещал вступление на иммунитетную территорию графу и его агентам. Теперь он оградил ее от самого себя, и иммунист стал совершенно независимым сеньором. С другой стороны, король продолжает давать частным лицам и церквам рынки, пошлины, доходы с монетных дворов. Не имея больше земель и графств, которые он мог бы раздавать, и вынужденный непрерывно давать что-нибудь, — он раздает доходы, регалии, которые становятся частным достоянием и рассматриваются, как феоды.

Но силу государей подтачивают в еще большей степени непрерывные, исподволь совершающиеся узурпации. Графы и герцоги все более присваивают себе публичную власть. В своих доменах и бенефициях они осуществляют всю власть земельных собственников, но эту самую власть они простирают и на все пределы герцогства и графства. В этих пределах они осуществляют за личной своей ответственностью все те государственные права, которые некогда принадлежали здесь им, как делегатам государства: суд, сбор налогов и набор войска. Граф обязан еще королю клятвой верности, которая скоро превратится в homagium (оммаж). Но связь эта довольно слаба. В действительности, граф — полный хозяин у себя. Он — король в своем паге.

Так же держит себя викарий в своем кругу власти. Иногда граф назначал в свой паг наместника — виконта ( vicecomes ), отдавая ему часть своих доходов. Виконт присвоил их себе, он вступал с графом в борьбу из-за обладания регалиями, и последний вынужден делиться с ним доходами своей должности. Так, наряду с графствами и викариатами, формируются виконтаты с правами, в общем, аналогичными правам графов.

Епископы получили от королей, как мы это видели, административные права. Они обязаны были наблюдать за графом, иногда судить вместе с ним. Случалось, что они приобретали настоящую сеньериальную власть в своей епископской civitas . Подобно графам, епископы, в конце концов, присвоили себе делегированную им государственную власть. Зачастую они добивались пожалования им самого графства со всеми связанными с ним правами. В таких случаях графство оставалось навсегда связанным с епископством. В 940 году Людовик IV Заморский дал архиепископу Артольду все графство Реймское. В 969 году Лотарь, вспоминая о Константиновом дарении, пожаловал епископу Лангра графство этого округа, и т. д. Эти прелаты станут впоследствии церковными пэрами. В этой комбинации короли видели известные выгоды. Наследственные графы ускользали от их власти, тогда как всякий новый епископ — граф ждал от них назначения.

Таким образом, графы, виконты, викарии и епископы овладели публичной властью. Если бы этим ограничивалась дезорганизация, карта феодальной Франции повторила бы отчетливые кадры карты Франции каролингской. Старые графства сохранились бы с теми же границами, правильно разбитые на викариаты. Прежняя иерархия графов, виконтов и викариев сохранилась бы, превратившись в иерархию сеньоров.

Но внутри графств и викариатов всегда жило немало крупных собственников. Многие из них получили иммунитет, а земли их стали сеньориями, другие вырывают сеньорат путем борьбы. Графство и викариат таким путем дробились. С другой стороны, большие и малые сеньоры смотрели на свои сеньории, как на частное достояние. Графство делится между детьми и рассыпается на все меньшие, иногда причудливо перекрещивающиеся доли. Его куски даются дочерям и сестрам, обмениваются и продаются. Город, центр графства, отделяется от самого графства. Он распадается на два или три участка, разделяемые ручьем, улицей, условной границей. Замок принадлежит одному сеньору, бург — другому.

Но дробится не только графство, как территориальный округ. Дробится сама власть графа. Часть ее узурпируют вассалы, другую отчуждают сами графы, путем дарений, продаж и т. д. В итоге, эта власть оказалась весьма несходной, по качеству и по обнимаемому ею району. Не везде захватил граф в одинаковой степени и королевские права: граф Шартрский никогда не утверждал епископов Шартра, тогда как утверждение архиепископа и епископов Руанской провинции зависело от герцога Нормандского.

Так росли сеньориальные права из земельной собственности, или из уступки (либо узурпации) государственных прав королевскими чиновниками. Иногда эти права создавались путем специальных договоров, а иногда, наконец, как результат насилия. Сеньер, домены которого бывали опустошены, или который желал возделать пустоши и лесные местности, обращался с призывом к соседям, либо к бродячим элементам, которых было немало в Средние Века. Так поступил в середине Х-го века гренобльский епископ Изарн, земли которого опустошили сарацины. Благородным он дал замки, крестьянам — земли, но он сохранил за собою «сеньорию», — целый ряд прав на послушание, на услуги и повинности, которые были установлены по общему соглашению. Таким образом, люди добровольно признала власть, которой они не были подчинены ранее. Путем свободного договора создались новые феодальные права. В других случаях сеньоры, пользуясь своей силой, требуют при известных обстоятельствах повинностей, на которые они не имели права. Привычка укрепляет их, время узаконит насилие.

Эти новые права часто создавались в стране любым пришельцем-насильником, норманном или венгром, который утверждался силой и страхом. Итак, феодальные сеньоры вышли не только из крупных собственников, иммунистов или королевских чиновников, — они вышли из авантюристов и разбойников.

Что же сталось с прежними «регалиями», которыми распоряжался король, и от его имени государственные чиновники? Что сталось с налогами, военной службой, судом?