Эрнест Лависс - История Франции в раннее Средневековье

Всматриваясь в то, как собирались налоги в каролингскую эпоху, мы поймем, почему они превратились в частную повинность. Писанный кадастр, libri censuales , исчез и для земельного, и для личного налога, и больше не возобновлялся. Обложение основывается на обычае. Налог стал «кутюмой». Для сеньоров не было ничего легче, как сохранить для себя налоги, которые потеряли правильный характер публичных сборов. Понятно также, что они изменили свой характер. Граф смешивает их с цензом, который он берет с держателей своих манзов, и с личным цензом, который он взимает с сервов и лидов.

Некогда король получал во время больших собраний королевства дары от своих магнатов. С исчезновением собраний исчез и этот вид налога. Прежде та часть судебного штрафа, которая шла государству ( fredus ), делилась между графом и королем. Теперь граф, перестав вершить суд от имени короля, удержал fredus в свою пользу безраздельно. Что касается непрямых налогов, торговых и дорожных сборов, то уже во времена Карла Великого некоторые из них переданы были частным лицам, с обязательством содержать дороги. Теми же, которые принадлежали королю, он распоряжался — мы это видели — в пользу церквей и светских сеньоров. То, чего он не отдал добровольно, было узурпировано и стало частным достоянием. Никто не думает больше о том публичном интересе, во имя которого были установлены эти налоги. На пошлины и дорожные сборы начинают смотреть, как на доходы с именья. Их дают в качестве бенефиция, делят между несколькими владельцами, и в довершение зла они растут и множатся. Каждый земельный собственник претендует на право поставить барьер посреди дороги и требовать взноса с проходящих людей и товаров.

На какие доходы может отныне претендовать государь? И он, как и его магнаты, вынужден жить со своих земель. Но ведь он роздал свои земли. К концу падения династии у государя не осталось ничего…

Подобно публичному налогу, и церковный налог, десятина, попадает в частные руки. Карл Великий сделал ее обязательной. Неоднократно, однако же, случалось, что Церковь, нуждавшаяся в деньгах, за единовременное крупное вознаграждение раз и навсегда отчуждала свои десятины. Иногда она уступала часть десятин в качестве феода сеньорам, покровительство которых хотела обеспечить за собой. Десятина, став частной собственностью, продается, подразделяется, инфеодируется и подъинфеодируется. Какое-нибудь частное лицо, совершенно чуждое той или иной вилле, владеет в ней наследственно «⅘ с 5/12 » десятины с хлеба; другое — захватило в ней «⅔ с ⅛» десятины с винограда. Церковь, как мы выше указывали, принадлежит владельцу виллы. С разрешения епископа, он назначает настоятеля этой церкви, которому в вознаграждение должен предоставить доходы с «манза», причисленного к церкви, и доходы от треб. Но часто, вместо всего этого, он назначает ему настоящее жалованье и взимает сам церковные десятины, как и платы за мессы — молебны, за венчанья и погребения. Он торгует в розницу этими священными правами и делает из них феоды.

Одним из важных государственных прав, одной из доходнейших «регалий» было право чеканки монеты [528], и очень понятно, что Каролинги при их вступлении во власть настойчиво на него претендовали. К концу каролингской эпохи, однако, и это право попадает в руки частных людей. Способ этого перехода очень характерен для того пути, каким вообще узурпировались и разлагались регалии.

Уже в царствование Пипина, Карломана и Карла мы, рядом с денариями, чеканившимися во дворце, видим также денарии, чеканившиеся в монастырях и капитулах [529].

С одной стороны, они носят имя короля, с другой — имя святого, которому посвящена данная церковь или обитель, либо — имя города. Это все, несомненно, королевские монеты. Но доходы с чеканки предоставлены королем церквам и аббатствам. При Каролингах число таких пожалований только возросло. Они обыкновенно соединялись с дарованием права рынка. Для процветания рынка ему необходимо иметь монетный двор поблизости, чтобы купцы могли разменять свои слитки или вышедшие из употребления деньги на ходячую монету. Так, в 827 году император Людовик жалует «монету» ( monetam ) св. Медарду Суассонскому. В 873 году Карл Лысый дает ее св. Маммесу Лангрскому и св. Стефану Дижонскому, etc .

Короли не отказываются в этих случаях от самой регалии. Они жалуют не ius monetae (иначе, ius cudendae monetae , право чеканки монеты) но, отчасти или целиком, доходы с этой чеканки. Однако, мало-помалу, путем систематической узурпации, все эти учреждения присваивают себе право чеканить монету от собственного имени. К имени святого или города они начинают в таких случаях прибавлять личные эмблемы. В царствование Людовика Благочестивого епископы Страсбурга начинают прибавлять к легенде Stratburgus завиток — намек на епископский посох, а впоследствии — их собственные инициалы: Оd . вм. Odbertus (Одберт) (907–913) и т. д. Монета из королевской становится епископской. В 974 году Оттон II санкционировал этот факт, признав за епископом Эркембальдом монетное право, и с этих пор имя епископа пишется полностью на епископских монетах. Епископы Тулузы и архиепископы Реймса ставили на монетах свои инициалы или полное свое имя уже ранее избрания Гуго Капета. Архиепископ Реймса Адальберон совсем отбросил все каролингские знаки, сохранив только имя Лотаря; аббаты Корбии со времен Эда отбросили имя короля. Поэтому обе монеты считаются первыми феодальными монетами.

Это право рано узурпировали и графы. Многие из них имели надзор за монетными мастерскими. Они начинают эксплуатировать их в свою пользу. Затем они узурпируют монетное законодательство, определяя вес и цену монеты. Они сохраняли, конечно, королевский тип, но мастерская уже принадлежала им: это ясно доказывается тем, что они ставили на монетах не имя царствующего короля, а того последнего короля, власть которого они еще признавали. Таким образом, иммобилизировался тип Карла Лысого. Новая феодальная монета могла бы не иметь хода. Отсюда вытекала необходимость сохранять королевский тип, как в Меровингскую эпоху — византийский тип. Вскоре, под тем предлогом, что они не знают, кто из боровшихся в конце X века кандидатов есть настоящий король Франции, графы отбросили имя короля, не заменив его, однако, никаким другим и сохранив только обозначение города. В этих анонимных монетах можно видеть первые светские феодальные монеты. Во вторую половину IX века некоторые бароны решились, наконец, поставить на монетах свои имена. Таким образом, пример был дан раньше, чем Гуго Капет стал королем, и вскоре Франция узнала бесчисленное множество сеньериальных монет.

Нет больше и королевской армии. Во времена Карла Великого военная служба базировалась на обладании известным числом земельных манзов, все равно, на аллодиальном или на бенефициарном праве. Когда аллоды исчезли, военная служба легла исключительна на бенефиций. Затем, как мы видели, бенефициарий призывается в войско своим сеньором. Вскоре он будет помнить свой долг только перед ним, а сеньор начнет считать руководимую им армию своей и подчинять ее своим целям. Когда король позовет его на войну, он сочтет себя в праве отказаться и даже может повести свою армию против короля.