Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

Гондель отмечал: «Видя невязку в работе командного и комиссаровского [1417]состава, наблюдая часто со стороны комиссаров действия, противные и чуждые военному делу, быту и строю, я нередко задумывался, нужен ли был при строительстве Красной армии институт комиссаров, и пришел к тому выводу, что без него строительство было бы невозможно. Пусть ВЦИК и Совнарком уверовали бы в истину, что добровольно предложившие свои услуги бывшие офицеры, в силу воспитанной в них щепетильности и честности, не могут быть изменниками и поэтому им надлежит предоставить работать безо всякого контроля со стороны господствующей политической партии. Но как могла отнестись к этому красноармейская масса. Составлявшие эту массу рабочие, крестьяне и солдаты были вовлечены в классовую борьбу, а так как старая армия и давно уже была классовая, то и борьбу против военной касты, которую составляло кадровое офицерство. Естественно, что рабочие, крестьяне и солдаты должны были недоумевать, когда увидели, что те, к беспощадной борьбе с которыми их звали еще вчера, являлись сегодня руководителями военного дела в Красной армии, и только присутствие рядом с этими врагами представителей рабоче-крестьянского правительства и господствующей политической партии могло рассеять это недоумение в силу врожденной привычки русского народа без всякой критики подчиняться признаваемой им власти. Как трудна была задача военных комиссаров: они должны были поддерживать авторитет тех, которым не доверяли, к которым относились с подозрением, над которыми были поставлены для явного и тайного контроля. Для этого требовался недюж[ин] ный ум, выдающаяся тактичность, выдержка и чутье, и на почве непонимания и недомыслия вначале создавались эксцессы, вредные для строительства Красной армии» [1418].

Таким образом, Красная армия была превращена большевиками в эффективное средство широкого распространения своих идей в народных массах, а внедрение в ней школ грамоты и библиотек делало ее привлекательной для наиболее активной части населения, стремившейся к получению хотя бы начального образования и повышению своего общественного статуса.

Отношение населения к Красной армии стало еще одним важным фактором победы большевиков. Конечно, основная масса была иждивенчески настроена по отношению к любой власти и индифферентна ко всему происходящему, однако на некоторую часть повлияли демагогические, но привлекательные лозунги коммунистов. Повышению боевого духа способствовали успехи красных и неудачи белых. Как источник сведений о настроениях красноармейцев большой интерес представляют сводки военной цензуры, занимавшейся проверкой корреспонденции с фронта и на фронт. В красноармейской среде бытовали самые разнообразные и даже взаимоисключающие точки зрения, которые и отражала эта переписка. Тем не менее во многих письмах домой весной 1919 г. бойцы РККА выражали готовность сражаться за победу революции и за Советскую Россию, за свободу всего пролетариата, против мирового капитала. В одном из писем были такие слова: «Не сложим оружия, пока не срубим голову всемирному капитализму» [1419]. Подобные лозунги были понятны красноармейской массе. В некоторых частях, однако, имели место и антисоветские настроения. Подавленность чаще всего возникала вследствие усталости, голода, убавки жалованья, прекращения отпусков. Интересно, что не все красноармейцы были готовы к вводимой большевиками суровой дисциплине. Не случайно, например, в одном из писем цензором была выделена такая фраза: «Настроение в войсках, особенно в пехоте, неважное, боятся открыто высказаться, но все против Советской власти. Вводится почти старая дисциплина» [1420].

Свою роль в переломе настроений в пользу красных сыграло хаотическое состояние белого тыла, население которого жаждало порядка. В то же время при безразличном отношении населения жесткие меры большевиков позволяли им поставить безразличных в свою армию и давали неоспоримое преимущество.

Среди косвенной пропаганды, поднимавшей боевой дух, можно отметить и наградную политику красных, также отличавшуюся размахом. К осени 1920 г. в РККА было 1866 награжденных орденом Красного Знамени, а почетным революционным Красным знаменем или орденом Красного Знамени на знамя были отмечены 92 воинские части [1421].

Строгая дисциплина была одним из принципов построения Красной армии, но, разумеется, этот принцип был проведен в жизнь далеко не сразу. Тем не менее с того момента, как заработал механизм всеобщих мобилизаций, – примерно с осени 1918 г. – можно говорить о существенном ужесточении дисциплины в РККА. Без мощного и эффективного карательного аппарата большевики просто не смогли бы поставить под знамена миллионы крестьян, развращенных событиями 1917 г., и успешно проводить массовые мобилизации. Разумеется, насилие было не единственным, но одним из значимых факторов успеха большевистской мобилизации.

Репрессии в Советской России и в Красной армии отличались широким размахом, однако влияние этого фактора неоднозначно. Немалый процент репрессий носил необоснованный характер, вызывал пассивность и страх командного состава, выводил из активной работы ценных специалистов. В то же время репрессии имели громадное воспитательное и мобилизующее значение, повышали дисциплину и служили средством устрашения нелояльных элементов.

В секретной «Инструкции ответственным работникам 14-й армии», подписанной Троцким 9 августа 1919 г., говорилось о принципах карательной политики: «Все руководящие учреждения армии – Реввоенсовет, Политотдел, Особый отдел, Ревтрибунал должны твердо установить и провести в жизнь то правило, что ни одно преступление в армии не остается не наказанным. Разумеется, кара должна быть строго сообразована с действительным характером преступления или проступка. Приговоры должны быть таковы, чтобы каждый красноармеец, читая о них в своей газете, ясно понимал их справедливость и необходимость для поддержания боеспособности армии. Наказания должны следовать как можно скорее за преступлением» [1422]. Важным психологическим фактором были неотвратимость и публичность наказания, тогда как в белом лагере этот вопрос находился в хаотическом состоянии.

Конечно, приобретшее массовый характер и колоссальные масштабы дезертирство (с учетом того, что всего задержано было 2,6 миллиона дезертиров [1423], их общее количество должно было быть еще выше) не было искоренено до конца, однако уже к лету 1919 г. в борьбе с ним удалось добиться значительных успехов. Немаловажно, что дезертирство красноармейцев совсем не обязательно вызывалось нежеланием служить в Красной армии, были у него и объективные причины – например, голод. Положение голодавших красноармейцев было трагическим и безвыходным. В письмах с фронта домой упоминалось о расстрелах за воровство продуктов питания (к примеру, картофеля) у гражданского населения [1424]. Создавался своего рода замкнутый круг: за воровство продуктов расстреливали, но продовольствием не всегда обеспечивали. В целях выживания некоторые красноармейцы меняли на еду казенное обмундирование, а кто-то занимался попрошайничеством.