Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

Помимо этого в 1921 г. Советская Россия оказалась охвачена массовым голодом. Ширилось протестное движение крестьянства. Военная промышленность требовала срочного оздоровления путем сокращения объемов производства и обновления материально-технической базы, при прежнем форсированном подходе она грозила полной остановкой. Для продолжения войны нужно было преодолевать разруху, транспортный и топливный кризис. Совокупность всех этих проблем оказалась в итоге непреодолимой, и большевики были вынуждены перейти к укреплению своего положения внутри страны, демобилизации многомиллионной армии и к постепенному свертыванию авантюристического курса на экспорт революции посредством прямых военных вторжений.

Не нужно идеализировать РККА. Понятно, что, при обрисованных выше масштабах и валовых показателях по всем вопросам, неизбежны были и очень серьезные упущения, к которым относятся низкий уровень подготовки красных командиров, грубость и некомпетентность комиссаров, раздутость штабов, необоснованные и часто бессмысленные репрессии и жестокости, массовое и трудно преодолимое дезертирство, слабая подготовка бойцов, нехватка топлива, боеприпасов и стрелкового оружия для многомиллионной армии и т. д. Как отмечал советский главком И.И. Вацетис: «Едва ли можно было требовать, чтобы РККА была в то время [1436]такой, какой рисуют ее на юбилейных торжествах. Надо иметь в виду, что Красная Действующая армия строилась из колоссальной военной разрухи, при крупных спорах и расхождениях, которые к концу года [1437]еще не были изжиты» [1438]. Тем не менее большевистское руководство не позволило этим упущениям перечеркнуть достижения.

Белый офицер искренне недоумевал: «Одно очень странно: несмотря на жесточайшее поражение, дезорганизацию, отсутствие железнодорожного транспорта, снабжения, красные на многих участках сами начали контрнаступление и переходят в контратаки. Откуда столько энергии? Почему при полном развале, голоде и пр. они все-таки наступают, сдерживают и даже кое-где имеют успех?» [1439]Поиски ответов на эти вопросы нередко приводили к упрощенным объяснениям.

Совершенно неверно утверждение белого автора, что якобы «все военные успехи Красной армии можно приписать исключительно ее численности» [1440]. В это наивное объяснение очень хотелось верить ветеранам Белого движения, чтобы закрыть глаза на более глубокие и более серьезные причины победы красных и собственных неудач. Достаточно отметить, что красные превосходили своих противников практически во всем, от численности армии и масштабов заготовок для нее до качества системы учета военных специалистов, количества выпущенных листовок и числа расстрелянных врагов. Фатальные ошибки белых лишь усиливали этот разрыв. Неудивительно, что новая сила в итоге и одержала верх.

Большевики были фанатиками своего дела. Для достижения поставленной цели они не останавливались ни перед чем, включая самые жестокие меры. Фактически против белых ими была развернута тотальная война (отличительными чертами которой как раз и были системность, масштабность и централизация, указанные нами в качестве базовых принципов военной политики большевиков), тогда как антибольшевистскому лагерю, опиравшемуся на традиционализм и дореволюционные принципы администрирования, было нечего противопоставить красным. В этом отношении противоборствующие стороны были в совершенно не равных условиях. Это была борьба старой и новой системы ценностей, старого и нового миропонимания, многовековых традиций и условностей с молодой беспринципностью, жестокостью и решимостью. Некоторые противники большевиков смогли понять это. Как справедливо писал генерал-майор Э.-К.-В.Г. фон Валь, «В борьбе на жизнь и смерть безнадежно держаться за джентельменскую шпагу, когда кругом действуют дубинами» [1441]. И возможно, не вина белых, что они не могли стать другими.

В качестве финального аккорда вполне подходят слова из дневника полковника А.А. фон Лампе, датированные 19–20 апреля (2–3 мая) 1920 г.: «Я когда-то собирался писать “Этапы разрухи”. Тогда я думал, что последней главой будет “Добрармия”, ну а теперь вижу, что это дольше и значительно сложнее. Меня очень интересует сущность Красной армии. Создана она была социалистическим бредом, но борьба с нами, ввод в нее настоящих офицеров и постепенное возвращение к дореволюционным порядкам – это тоже глава в той же книге, о которой я мечтаю» [1442].

Изучение участия в Гражданской войне сословий и значимых социальных групп, таких как казачество и офицерство, чрезвычайно важно для понимания общего хода событий и итогов братоубийственного противостояния 1917–1922 гг. Казачество и офицерство можно отнести к движущим силам российской контрреволюции и к наиболее активным сторонникам белых среди населения страны. Однако даже в этих, казалось бы, самых лояльных противникам большевиков группах не было ни должного единства, ни общего стремления бороться с красными.

Если говорить о казачестве, то оно практически до конца 1918 г., то есть почти до кульминации Гражданской войны, держало себя автономно от белых, не стремясь координировать свои действия с Белым движением, а некоторые казачьи атаманы считали себя равными лидерам белых и не собирались им подчиняться. Это, разумеется, ослабляло антибольшевистский лагерь. Если в отношении казачества можно говорить о том, что, за редкими исключениями, оно в целом как сословие оказалось на стороне белых, то офицерство и вовсе разделилось, причем значительная его часть верой и правдой служила красным почти на всем протяжении широкомасштабной Гражданской войны. Последующая судьба и казачества, и офицерства, фактически оказавшихся проигравшими в Гражданской войне, была трагичной.

Но Гражданская война отнюдь не исчерпывалась борьбой красных и белых. «Третьей силой», пытавшейся составить альтернативу как одним, так и другим, стали эсеры. И хотя эта партия пользовалась колоссальной популярностью среди населения, прежде всего у крестьянства, в Гражданскую войну ее лидеры продемонстрировали невероятную политическую близорукость. Что касается военно-политического аспекта как главного в условиях боевых действий, эсеры повторили многие ошибки, допущенные в 1917 г., когда они находились во главе страны. Лидеры эсеров оказались неспособными не только создать реальную военно-политическую альтернативу основным лагерям гражданского противостояния или выработать здравую партийную стратегию, но даже защитить самих себя, потерпев поражение как от белых, так и от красных.

В противостоянии красных и белых постепенно выявилась сильнейшая сторона, которая в конечном итоге одержала победу. Такой стороной оказались большевики, которые смогли обеспечить военно-политическое единство своего лагеря, минимизировали трения, подавили оппозицию, наладили работу тыла и мобилизовали все ресурсы ради достижения победы.