Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

Положение белых на Востоке России осложнялось тем, что там практически отсутствовали военная промышленность и запасы для армии. Октябрь 1918 г. ознаменовался отступлением антибольшевистских сил от Сызрани, Самары и Бузулука на восток, к Уфе. А когда в ноябре белые оставили Ижевск, под контролем большевиков оказались все три существовавших в стране оружейных завода (Ижевский, Сестрорецкий и Тульский). Обеспечение армии боеприпасами находилось на грани срыва, поскольку Сибирь в этом отношении не являлась самодостаточным регионом, а иностранные поставки осложнялись неразвитостью железнодорожной сети.

Известно, что героизм одних есть разгильдяйство других. Поэтому если бы те военные заводы и те колоссальные запасы патронов и снарядов, которые были брошены Народной армией осенью 1918 г. в Поволжье из-за политики лидеров Комуча, были бы своевременно вывезены на восток, не было бы необходимости в знаменитых «психических» атаках на пулеметы красных, основной причиной которых было как раз отсутствие боеприпасов. Причина невывоза боеприпасов и имущества – противоречия между Комучем и Временным Сибирским правительством, в результате которых лидеры первого предпочли оставить все военное имущество большевикам. Судя по всему, руководство комитета опасалось резкого усиления Сибирской армии в результате передачи ей обширных запасов патронов и снарядов. Таким образом, внутренние противоречия в антибольшевистском лагере самым серьезным образом отразились на ходе Гражданской войны и на неудаче вооруженной борьбы для белых.

Об авторе документа известно немного. Удалось установить, что в 1918 г. ему было 38 лет, в декабре того же года Рогуль был назначен членом ликвидационной комиссии Высшего совета снабжения союзных армий, в конце 1918–1919 г. являлся начальником 2-го отделения отдела заготовок Главного артиллерийского управления армии адмирала А.В. Колчака, а в сентябре 1919 г. по собственному желанию пошел на фронт. Публикуемый документ хранится в фонде 39617 «Управление Сибирской армии» РГВА.

Начальнику штаба Сибирской армии

Находящийся на службе в Сибирской армии полковник Рогуль «» октября 1918 года

№…… г. Омск

Рапорт.

О причинах потери

артиллерийских заводов

и имуществ, находящихся

в районе Поволжья.

С падением Казани, Симбирска, Иващенково и Самары, действующие ныне русские армии [1449]лишены источников питания боевыми припасами: порохом, патронами, снарядами и прочими частями боевого снабжения, не считая других ценных предметов и материалов; в руки неприятеля достались: в Казани – несколько тысяч пудов пороха, около сотни полевых орудий; в Симбирске – оборудование двух патронных заводов с запасом металлов и полуфабрикатов на 100 миллионов патронов; в Иващенково – весь завод взрывчатых веществ, капсюльный завод, мастерские Томыловского, артиллерийские склады, запасы взрывчатых веществ на 2 миллиона снарядов, миллионы пустых и готовых снарядов, взрывателей, втулок, трубок и проч[его]; в Самаре огромный трубочный завод, с запасом латуни (700 тысяч пудов), пороховой завод, мастерские и много прочих, весьма ценных и нужных материалов.

По полученным сведениям, неприятель уже приступил к вывозу из Симбирска всего имущества патронных заводов; надо полагать, что и прочие упомянутые заводы будут увезены или разрушены; так что в случае обратного занятия нашими войсками Поволжского района трудно рассчитывать на возобновление деятельности этих заводов; поэтому вопрос о создании в России новых источников боевого питания армии является теперь важнейшим вопросом, требующим огромных денежных затрат и продолжительной интенсивной работы наших технических сил. Одной из причин таковой катастрофы является, несомненно, задержка в вывозе из боевых зон всех поволжских артиллерийских заводов и ценных материалов.

Задача настоящего рапорта – выяснить обстоятельства, которые оказывали препятствие в своевременной и интенсивной эвакуации упомянутых заводов и материалов.

1) Вскоре после очищения от большевитских войск территории жел[езной] дороги Самара – Омск, я был в начале июля командирован в г. Самару с широкими полномочиями и с целью эвакуации из Самарского района наиболее нужных боевых припасов и части военных заводов; по прибытии в Самару мне удалось образовать из лиц самарской Народной армии смешанную комиссию, которая выяснила наличность всего имевшегося в районе Самары артиллерийского имущества, потребность в таковом для Народной армии и определила очередь эвакуации наиболее опасных для хранения в боевой зоне взрывчатых веществ, пороха и проч[их] предметов. Об этой работе комиссии мною было доложено начальнику Главного штаба Народной армии полковнику Галкину [1450]и студенту Фортунатову [1451]: названные лица на мою просьбу посодействовать скорейшей эвакуации излишних для Народной армии и опасных для хранения в огромном количестве предметов – ответили отказом, ссылаясь на распоряжение самарского правительства – не вывозить в Сибирь ни одного снаряда: причем полковник Галкин, считая положение Самары и Сызрани прочным, выразил мне сомнение в необходимости разгрузки складов района Иващенково, несмотря на указание мое на то, что многими комиссиями (в том числе комиссиями генерала Сапожникова [1452]и Киснемского [1453]) и управлением завода настаивалось о скорейшей разгрузке весьма опасных для совместного хранения, скопившихся в огромном количестве взрывчатых веществ и проч[их] боевых припасов.

2) В начале августа я вторично был командирован в Самару в качестве уполномоченного Высшего совета снабжения [1454]союзных армий; согласно составленного названным Советом Наказа мне было предоставлено совместно с представителями от чеховойск [1455]и самарской Народной армии право приступить к эвакуации из района Иващенково и Симбирск[а] первой очереди артиллерийского имущества и излишней части патронного завода. По прибытии в Самару и по докладе о сем полковнику Галкину, после продолжительного разговора и заявления моего, что главнокомандующий генерал Сыровой считает безопасной зоной Зауралье, мне удалось получить согласие полковника Галкина на командирование от Народной армии уполномоченного; во время сего разговора полковник Галкин сообщил мне, что ввиду отказа Сибирского правительства в ввозе масла в Самару – он принужден воспретить вывоз боевых припасов в Сибирь. И действительно, несмотря на письменную просьбу мою и телеграмму, полковник Галкин своего согласия не выполнил и уполномоченного от Народной армии не назначил. Это обстоятельство в значительной степени тормозило все мероприятия по эвакуации. Телеграммами и рапортом моим Высшему совету снабжения я доносил о таковых противодействиях со стороны штаба Народной армии. Спустя две недели по образовании двух пополнительных [1456]комиссий по эвакуации наиболее спешного имущества из Иващенково и Симбирска я возвратился в Омск с докладом Высшему совету снабжения, в коем просил настойчивого представления перед штабом Народной армии о скорейшей эвакуации боевых припасов и части патронного завода. Позднее я узнал от начальника отдела Г.У.А. [1457]генерал-майора Грот [1458], что полковник Галкин якобы сделал распоряжение о приостановке какой-либо эвакуации патронного завода, а только за 2–3 дня до падения Симбирска было получено распоряжение о немедленной эвакуации завода, что за недостатком времени и при враждебном отношении рабочих завода не могло быть выполнено. Таким образом, и вторая моя поездка в Самару положительных результатов не дала.