Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

Ввиду этого всего Ц.К. Литбел полагает, что:

1) Необходимо назначить ревизию Ч.К. Литбел и следствие по затронутым в докладе делам с участием представителя от Ц.К. Литбел; виновных привлечь к ответственности.

2) Назначить комиссию с участием представителя Ц.К. Литбел для рассмотрения дел всех эвакуированных из Минской губ. арестованных, заложников и др. с предоставлением этой комиссии права освобождать невинных и непригодных в качестве заложников.

3) Во избежание повторения такого рода действий со стороны Ч.К. и столь печальных последствий этого, Ц.К. Литбел полагает, что необходимо ввести бо́льшую зависимость Ч.К. от местных органов (партийных комитетов и исполкомов), контроль над действиями Ч.К.

4) Полагает, что необходимо отстранить Тарашкевича от руководящего поста в Ч.К., т. к. он как председатель Ч.К. Литбел оказался не на должной высоте, легко поддается влиянию тех или других лиц и старается угодить «начальству», упуская при этом из вида интересы пролетарской революции не только сегодняшнего дня, но и завтрашнего.

5) Необходимо отстранить от руководящей роли и представителей Особого отдела Зап[адного] фронта, которые были посланы в Минск и оказывали нежелательное воздействие на Тарашкевича.

6) Необходимо обратить внимание на Ч.К. и в других западных городах, ибо там, по нашим сведениям, то же самое проделывается, что и в Минске.

Копию доклада направляем в Ц.К. Р.К.П. с просьбою рассмотреть затронутые нами вопросы.

По поручению Ц.К. К[оммунистической] П[артии] Литвы и Белоруссии.

Москва 21 августа 1919 года

У. Мицкевич-Капсукас, К. Циховский

С подлинным верно:

Секретарь:

РГВА. Ф. 24380. Оп. 7. Д. 282. Л. 1–2. Машинописная копия.

Документ 2. Постановление Реввоентрибунала

Западного фронта от 18 февраля 1920 г.

по делу о Минской ЧК

Копия

Постановление

1920 г. февраля 18 дня я, военный следователь Революционного военного трибунала Западного фронта, рассмотрев следственное производство о председателе Минской Губ. Ч.К. Иосифе Владиславовиче Тарашкевиче, быв. коменданте Минской Губ. Ч.К. Семенове Родионе Семеновиче, сотрудниках Чека Чекатуне, Айселинике, Ронине Абраме Ельевиче и сотрудниках Особого отдела Зап[адного] фронта Антонове Михаиле Николаевиче, Шульмане и Никольском, обвин[яемых] в преступных по службе действиях, нашел:

Тарашкевич, состоя председателем Минской Чека Литбел с мая 1919 г., в своих действиях допустил ряд преступлений. Так, в конце июля в Минске, в заседании тройки, состоявшей из него и представителей Особого отдела Зап[адного] фронта Никольского и Шульмана, были вынесены смертные приговоры по памяти: были случаи, что никто из присутствовавших на заседании этой тройки не знал, в чем обвиняется арестованный, и в зависимости от ответа того или иного сотрудника Чека и арестованного фамилия арестованного заносилась в список подлежащих расстрелу (показания председателя Совнаркома Литовско-Белорусской республики т. Мицкевича-Капсукаса на л. д. [1769]1 и 92 и показание председателя Ц.К. Советов Литвы и Белоруссии т. Циховского на л. д. 1).

Шульман и Никольский в своих показаниях говорят, что «арестованные, большая часть дел о коих была эвакуирована в Бобруйск, приглашались в кабинет заседания, где по личным опросам, а также и сведениям, даваемым следователями и заведывающим» секретно-оперативным отделом, выносилось то или иное постановление (л. д. 9, 12об., 258об.).

12 августа 1919 года в Бобруйске тройка из Тарашкевича, представителей ВЧК т. Ихновского и Особого отдела Зап[адного] фронта Антонова (л. д. 55) также пыталась решать дела без самих дел, только по устному докладу, причем определенных докладчиков не было. Тарашкевич из присутствовавших вызывал докладчиков словами: «Кто будет докладывать». На присутствовавшего в заседании члена ЦК Литбел т. Далецкого, Антонов произвел впечатление садиста за фразы его «убить», а не расстрелять, «что вам жалко контрреволюционера» (л. д. 155об., 248).

В заседании тройки, 23 июля 1919 г., в Минске, в составе Тарашкевича, Шульмана, Никольского, Балтина, Саватьева, Эйдукевича были приговорены к расстрелу 2 польских коммуниста Орловской организации Квек и Замко без предварительного следствия и запроса Орловской организации только за то, что у Квека были найдены чистые бланки организации (л. д. 53, 92, 97, 142, 147, 12, 258). Т. Мицкевич-Капсукас показывает на л. д. 92, что Квек и Замко были приговорены к расстрелу и расстреляны без предъявления какого-либо обвинения. Следователь Цесляк, производивший следствие о Квек и Замко, не найдя достаточных данных для их обвинения и пришедший к убеждению вместе с т. Ихновским, присутствовавшим на допросе их, что они действительно польские коммунисты, командированы в Политотдел 16 дивизии и задержаны ошибочно, наложил резолюцию «освободить» (показание следователя Ч.К. т. Цесляка на л. д. 228 и показание заведывающего экономическим отделом В.Ч.К. т. Ихновского на л. д. 250), причем сам Тарашкевич признает приговор в отношении их неправильным; арестованы они были вечером, а утром расстреляны. При Тарашкевиче был случай освобождения по просьбам сотрудников Чека приговоренных к расстрелу 4-х человек, оказавшихся добровольно бежавшими от белых (показание инспектора секретной части Смоленской Ч.К. т. Забелло на л.д. 142), и освобождение уже отправленного на расстрел шофера, которого случайно опознали сотрудники Особого отдела и засвидетельствовали его непричастность к контрреволюции (показание члена Реввоенсовета 16 армии т. Уншлихта). Расстрелы при Тарашкевиче производились в недопустимой форме: смертные приговоры приводились в исполнение не определенными лицами, а «охотниками» (показание заведывающего юридическим отделом Минской ЧК т. Ронина на л. д. 117). Так, в Бобруйске, в ночь на 13 августа, расстреливал Тарашкевич совместно с Антоновым, не установленным по фамилии следователем Чека и Семеновым, причем они все вместе были в пьяном виде, расстреливали поодиночке, в присутствии остальных приговоренных: мать и отца Глуховских расстреляли на глазах сына-гимназиста, которого оставили в живых за обещание выдать лиц, принадлежащих к П.О.В. [1770]Над приговоренными издевались (показание инспектора секретной части Смоленской ЧК т. Забелло на л. д. 142, показание заведывающего секретно-оперативным отделом Смоленской ЧК т. Эйдукевича на л. д. 139).

Тарашкевич допустил расстрел на ст. Жлобин, при эвакуации Чека из Бобруйска в Смоленск, в 12 часов дня, у полотна жел. дороги, за водокачкой, 4-х арестованных в целях воздействия, ввиду бегства и покушения на побег арестованных, в присутствии ехавшей в эшелоне посторонней публики (заявление 10 членов Коммунистической рабочей партии Польши на л. д. 97 и показание председателя Ос[обой] прод. комиссии Зап[адного] ф[ронта] т. Калмановича на л. д. 39). Тарашкевич оставил безнаказанным Айселиника [1771], вместо расстрела заколовшего ножом приговоренного Гольдина-Володарского, и Семенова, обнаружившего у арестованного ножик и заставившего его проглотить этот ножик (показание состоящего для поручений при Реввоенсовете Запфронта т. Шапиро на л. д. 144).