Юрий Кривошеев - Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв.

Формирование местной знати происходило наряду с нахождением в северо-восточном крае южного (в основном киевского) боярства. Если для второй половины XI в. мы узнаем об этом по результатам археологических раскопок, [72] М.В. Седова на основе обнаруженных ею в Суздале нескольких усадеб второй половины XI в. связывает их владельцев с «приближенными к князю воинами-дружинниками», возможно скандинавского происхождения. Самая богатая усадьба, которая могла принадлежать боярину, по ее мнению, дает «представление о Суздале как о городе "старого" боярства, "старой чади"» ( Седова М.В. 1) Археологическое изучение Суздаля // Тез. докл. советской делегации на IV Международном конгрессе славянской археологии. М., 1980. С. 47–49; 2) Новое о древнем Суздале // Наука и жизнь. 1983. № 9. С. 56–62; 3) Славяно-скандинавский усадебный комплекс XI в. из Суздаля // X Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. М., 1986. С. 174–176; 4) Суздаль в X–XV веках. М., 1997. С. 95–96, 164, 230–231). В.А. Кучкин предполагает и более раннее управление южнорусской администрацией северо-восточных земель ( Кучкин В.А . Формирование государственной территории… С. 57–66). См. также: Воронцов-Вельяминов Б.А . К истории ростово-суздальских и московских тысяцких // История и генеалогия. М., 1977. С. 124–132. то о княжеской дружине, обосновавшейся здесь в первые десятилетия XII в. имеются достоверные письменные известия. Киево-Печерский патерик сообщает: «И бысть посланъ отъ Володимера Мономаха въ Суждальскую землю, сий Георгий (это потомок варяжских дружинников, состоявших на службе у киевских князей, Георгий Симонович. — Ю.К .) дасть же ему на руце и сына своего Георгия (Юрия Долгорукого. — Ю.К .)». [73] Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911. С. 5, 189. Летописи дают дополнительные сведения о Георгии Симоновиче и его деятельности в Ростове и Суздале. Он называется «боярином болшим», «воеводой» Юрия Долгорукого и ростовским тысяцким. [74] В 1120 г. «Юрий Долгорукий Володимеричь повоева Болгары, а воевода у него был и боярин болшей Георгий Симонович» (ПСРЛ. Т. XV. М., 1965. Стб. 193). А в 1130 г. «Георгии Ростовьскыи и тысячкои окова гробъ Федосьевъ» (Там же. Т. II. М., 1962. Стб. 293), и др. См. также: Патерик Киевского Печерского монастыря. С. 63. Должность тысяцкого была довольно значительной в административной системе русских земель. Наряду с военным командованием тысячей (ополчением), тысяцкие также исполняли управленческие правительственные функции. Несмотря на назначение их князем, они играли большую роль в местной жизни. Причем если М.Н. Тихомиров обнаруживает «непосредственную связь их деятельности с жизнью городского населения», [75] Тихомиров М.Н . Древнерусские города. М., 1956. С. 225–231. то И.Я. Фроянов говорит о связи тысяцких «вообще с волостным населением». [76] Фроянов И.Я . Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. С. 41, 218. Это подтверждается и последним упоминанием о Георгии Симоновиче в Патерике: «По летех же мнозех седе Георгий Владимеровичъ въ Киеве, тысяцькому жъ своему Георгиеви, яко отцу, предасть землю Суждальскую». [77] Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911. С. 5, 189. Нам представляется важным указание на связь боярина-тысяцкого с волостной округой главного города, ибо имеются мнения, что Георгий Симонович «командовал» только своей дружиной («боярскими боярами»), находясь как бы в стороне от местной жизни. [78] Романов Б.А . Люди и нравы Древней Руси. Л., 1947. С. 149–151. — В другую крайность впадает Ю.А. Кизилов, настаивая на том, что ростовской тысячей руководило местное боярство ( Кизилов Ю.А. Земли и княжества Северо-Восточной Руси… С. 11. См. также: Воронин Н.Н. Владимиро-Суздальская земля…; Насонов А.Н . История русского летописания… С. 130). Принимая точку зрения М.Н. Тихомирова и И.Я. Фроянова, мы можем предположить, что в подчинении (в этом проявляется зависимость края от Киева, усилившаяся с появлением постоянной южной администрации) у «боярина большего» находилась и знать местного происхождения. Под «сущими под ним» «болярами», отмеченными Патериком, могли скрываться не только его дружинники, но и верхушка местной знати. [79] Патерик Киевского Печерского монастыря. С. 189–191. — Подобные формулы («суть под рукою его», «светлых боляр» и др.) подразумевают знать не только Киева, но и округи — «Русской земли» (ПРП. Вып. 1. М., 1952. С. 6–7. См. также: Ловмяньский Х. О происхождении русского боярства // Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978. С. 97). Правда, Ю.Г. Алексеев замечает, что в XII в. «лучшие мужи», «вячьшие» и т. д. — «это, по-видимому, не бояре», «а наиболее богатые и влиятельные члены городской общины, социальное выделение которых только намечается». [80] Алексеев Ю.Г. «Черные люди»… С. 245–246. Но возникает вопрос — неужели только верхушка дружинников называлась боярами? И здесь мы подходим к вопросу о соотношении (разумеется, не количественном) местной знати и дружинного боярства. По этому поводу существуют различные мнения. Традиционно считается, что зарождающаяся местная знать входит в состав пришлого господствующего класса. [81] Изв. ГАИМК. Вып. 103. С. 84, 85, 266–267 и др.; Кучкин В.А. Формирование государственной территории… С. 57 и др. Некоторые историки пишут, что, наоборот, бояре-дружинники в XII в. начинают «тяготеть в первую очередь к городам, а не к конкретным князьям». [82] Горский А.А. Дружина и генезис феодализма на Руси // ВИ. 1984. № 9. С. 28. По Ю.Г. Алексееву, местная знать «либо входит в княжескую дружину… порывая тем самым с городской общиной и приобретая новый политический статус, либо сохраняет свои общинные связи, захватывая в своей общине политическую власть». [83] Алексеев Ю.Г . Псковская Судная грамота… С. 30. И.Я. Фроянов, признавая параллельное существование княжих и «земских» бояр, пишет о движении во встречных направлениях: на княжескую службу поступали «так называемые земские "бояре"», а из дружины «происходил отток в ряды земской знати». Таким образом, «противопоставление княжеских бояр боярам земским выглядит условно». [84] Фроянов И.Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. С. 84. — Добавим к этому, что летописец для конца XII — начала XIII вв. термины «мужи», «бояре», «дружина» употребляет как синонимы. Одних и тех же лиц он называет то «боярами отца его», то «мужами отца его» (ПСРЛ. Т. I. Стб. 422). С другой стороны, «Володимерьская дружина 300» (дружина г. Владимира) называется «дружиной» князя Всеволода и его «мужами» (Там же. Стб. 402–404). Такая терминологическая расплывчатость, отражающая реальную действительность, прослеживается и в других землях Руси ( Пашин С.С. Галицкое боярство… С. 16). Признавая эту условность и исходя из понимания общины, как включающей в качестве управленческой верхушки и земскую знать, и княжескую вместе с князем, необходимо отметить, что во второй половине XII в. противопоставление этих групп знати довольно отчетливо проявляется в рамках социальной борьбы в городских общинах и между ними. Это и понятно, ибо слияние знати, ее консолидация, происходит уже за пределами древнерусского периода. [85] Алексеев Ю.Г. «Черные люди»… С. 245–246 и др.; Дворниченко А.Ю . 1) Бояре западнорусских земель… С. 27; 2) Русские земли… С. 120–127 и др. А пока «старейшая дружина» и местная знать в ряде случаев преследовали различные цели, возглавляя своеобразные «партии» (впрочем, и местная знать не была единой).