Стивен Рансимен - Падение Константинополя. Гибель Византийской империи под натиском османов

Несколько менее 20 км, более 1,5 км, 1,6 км и 1,8 м.

Сфрандзи указывает дату прибытия турок 2 апреля, когда, вероятно, подошел авангард; Леонард Хиосский приводит дату 9 апреля, когда, по-видимому, подошли подкрепления.

Леонард Хиосский обвиняет греков в скупости. В некоторых плачах о падении Константинополя говорится об алчности как одном из грехов греков, за которые они и понесли наказание, но это обвинение риторическое и не содержит подробностей.

Капитан – генерал моря – звание главнокомандующего венецианским флотом во время войны. ( Примеч. пер. )

По словам Сфрандзи, венгры послали к султану посольство и передали, что нападение на Константинополь повредит их добрым отношениям, но что Хуньяди потребовал от императора Селимврию либо Месемврию в качестве уплаты за помощь. Также он прибавляет, что король Арагона Альфонсо потребовал за свои услуги Лемнос.

«Польский янычар» описывает, как возмутились сербские солдаты, узнав, что должны будут примкнуть к турецкой армии.

Байло – должность постоянного представителя Венецианской республики в заморской колонии. ( Примеч. пер. )

Франсиско утверждал, что является потомком Алексея I Комнина. Мне не удалось проследить его происхождение.

Сфрандзи называет его Иоганнес Немец; Леонард Хиосский дает ему фамилию Гранде, Дольфин переписал ее в виде Грандо.

Барбаро говорит, что несколько греческих семей разных сословий покинуло город еще раньше, чтобы не попасть в осаду.

Тетальди говорит, что их было от 6 до 7 тысяч, и, по одной рукописи, прибавляет: «и не более»; Леонард Хиосский, которому вторит и Дольфин, говорит о 6 тысячах греках и 3 тысячах итальянцев, вероятно включая в число последних боеспособных мужчин, которые бездействовали в Пере. По Тетальди, все население города насчитывало 30 тысяч человек; непонятно, исключает ли он из него женщин. Считая женщин, стариков, детей и священников, 5 тысяч боеспособных мужчин соответствует общему количеству населения примерно в 40–50 тысяч человек; вероятно, некоторые монахи не попали в списки Сфрандзи, хотя стали участвовать в боевых действиях позднее. Критовул утверждает, что при взятии города погибло почти 4 тысячи жителей и чуть более 50 тысяч взято в плен! Как у большинства средневековых авторов, его цифры почти всегда сильно преувеличены.

Часть рвов, по-видимому, была наполнена водой.

Около 2,5 км.

Около 6,4 км.

Около 5,6 км.

Около 8,8 км.

Около 18 м.

Около 12–15 м.

Около 7,6 м и 45–90 м.

Приблизительно от 12 до 18 м.

Я без колебаний соглашаюсь с мнением Пирса о том, что ворота Романа, упоминаемые в отчетах об осаде, как правило, означают Пятые военные ворота. Как указывает он, старое название Пемптон нигде не встречается после VII в., а более поздние названия ворот Святого Кириака не упоминаются в отчетах об осаде. И все же это единственные ворота в долине Ликоса, в той части стен, где происходили самые ожесточенные бои. Очевидно, в то время они были известны как военные ворота Святого Романа, и, когда более поздние авторы говорят о «воротах Романа», то обычно имеют в виду их, а не гражданские ворота Святого Романа, нынешние Топкапы, что выше по склону к югу.

Сфрандзи говорит о Неофите с большим уважением, хотя весьма критически относился ко всем, кого подозревал в измене.

Барбаро, Леонард Хиосский, Сфрандзи – у всех в основном совпадают сведения о размещении войск, хотя Леонард старается максимально умалчивать о греках, а Сфрандзи единственных упоминает генуэзца Мануэле у Золотых ворот. Сфрандзи также помещает Нотару у Петриона, а Кантакузина вместе с Никифором Палеологом делает командующими мобильного резерва. Возможно, Мануэле позднее сменил Кантакузин, а участок Нотары мог включать и Петрион, и Петру. Только Барбаро упоминает, где стоял Орхан. Пускуло и Дольфин приводят несколько иную диспозицию; но первый писал по памяти много лет спустя, а второй вообще не присутствовал при осаде.

Около 400 м.

Ни один турецкий источник не сообщает подробностей о расположении османской армии, за исключением описания, составленного Эвлией Челеби два века спустя, в котором много фантазий.

Двойные Колонны (Диплокион) изображены на плане Константинополя работы Буондельмонте (1422 г.) прямо напротив реки, которая когда-то сбегала по долине между Таксимом и Мачкой, примерно там, где ныне находится юго-западное крыло дворца Долмабахче.

Критовул датирует стычку днем после первого штурма стен. Однако фактическая дата четко указана у Барбаро. Критовул, по-видимому, спутал это нападение на цепь с менее яростной, предпринятой Балтоглу 18 апреля.

Дука говорит, что там было четыре генуэзских корабля и один имперский, а Халкокондил – что один генуэзский и один имперский; но все очевидцы соглашаются в том, что было три генуэзских и один имперский. Барбаро пишет, что генуэзцы явились, соблазненные предложением императора о беспошлинном ввозе провианта. Леонард утверждает, что они доставили солдат, оружие и деньги для обороняющихся, а Критовул – что их послал папа.

Более 60 м.

Критовул, чьи данные, вероятно, взяты из турецких источников, и Дука, в основном пользовавшийся генуэзскими источниками, в один голос говорят, что султан получил предупреждение из Перы. Барбаро, чья ненависть к генуэзцам делает его пристрастным, говорит, что сам подеста Перы послал донесение султану. Даже урожденный Генуи Леонард Хиосский намекает на виновность генуэзцев.

Поставленная в 1953 г. табличка, отмечающая место, где мост достигал стамбульского берега, скорее всего, находится в неверном месте, поскольку этот мост, разумеется, должен был вести не на узкую береговую полосу, над которой возвышаются мощные укрепления Влахерн и которую канал Дьедо отрезал от остальной турецкой армии, а к месту, недосягаемому для орудий на стенах. Однако Барбаро, который приводит самое полное описание и дату сооружения моста, говорит, что он заканчивался под «частоколом», под которым он, очевидно, подразумевает стену Влахернского квартала.

Славянская хроника гласит, что император посылал за помощью в Морею, на другие острова и в земли франков.