Саймон Рейнольдс - Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

Как родитель, который постоянно натыкается в своём доме на стопки этих карточек, я воспринимаю покемонов как дьявольскую схему, которая порабощает родителей и их детей с целью вытягивания денег. Особенно если учесть, что нет никакого предела в количестве новых персонажей и новых серий, которые могут быть сняты. Бодрийяр утверждает, что «коллекция никогда не может быть завершённой, отсутствующие элементы — неотъемлемая часть любой коллекции». В чём покемоны превзошли карточки со спортсменами, так это в том, что они никогда не кончатся. Теоретически, если у вас достаточно денег, желания и подвижности, вы можете собрать полную коллекцию, но на практике ваши возможности неизбежно уступают предложению. И нет сомнения, что недостающая карточка будет всегда и собрать всю коллекцию никак не получится.

Но страсть к коллекционированию всегда движима как нетерпением, так и желанием, желанием власти и стремлением к порядку. Если вы соберёте полную коллекцию, то нетерпение, будучи частью самого процесса поиска, пропадёт, а призраки смерти и пустоты снова замаячат на горизонте.

Возможно, это страх не пустоты, а как раз наоборот — давящего изобилия, и коллекционирование в данном случае помогает поставить ограничения. Сыозан Орлеан в своей зна-

менитой статье, опубликованной в The New Yorker в 1995 году и посвящённой Джону Ларошу, который был арестован за кражи орхидей, писала: «Проблема реальной жизни в том, что в ней слишком много идей, вещей, людей и слишком много возможностей. Я начинаю верить, что человеку нужно сконцентрироваться на определённом предмете, чтобы окружающий его мир казался подконтрольным». Со слов Орлеан, Ларош был последовательно одержим, подобно тому, как люди бывают последовательными однолюбами или последовательными наркоманами, пробующими один наркотик за другим. Он начал с черепашек, потом увлёкся окаменелостями, а затем переключился на тропических рыбок. В один прекрасный день он сказал: «С рыбками покончено, к чёрту рыбок» — и поклялся, что больше никогда не пойдёт к океану. Так появилась новая навязчивая идея: он стал охотиться за орхидеями, причём, как правило, за редкими видами, находящимися под охраной государственных учреждений, в том числе и за знаменитой орхидеей-призраком.

СЕЙЧАС

Страсть к коллекционированию практически то же самое, что и наркозависимость. Коллекция — это своего рода добровольное пристрастие (хотя иногда бывает и наоборот, когда наркоманы сознательно подсели на кайф, а некоторые коллекционеры действуют на подсознательном уровне, не контролируя ситуацию). Коллекционирование и наркозависимость очень похожи в своём отношении со временем. Причины наркомании часто объясняют стремлением к более лёгкой жизни и к структурированному времени — употребление наркотиков влечёт за собой определённый ритм существования (аресты, стрельба, приход), и всё это заполняет пустоту, убивая время.

В своём разошедшемся на цитаты эссе «The system of collecting» Бодрийяр писал о коллекционировании как о возможности приручить время, сделать его «послушным» (в самом начале своего эссе он проводит аналогию между предметами коллекционирования и домашними животными, которые рассматриваются как продолжение своих хозяев, немые доказательства нарциссизма). Время часто служит предметом обсуждения в исследованиях, посвящённых феномену коллекционирова-

ния, обычно в контексте постоянства и конечности (коллекция неизбежно переживёт своего создателя), но зачастую речь идёт и о возможности замедлить время посредством педантичной (почти нежной) сортировки предметов. Иногда специфика предметов коллекции усиливает это детское стремление побороть необратимость времени. Роберт Опи и Алекс Шеар, например, открыли частные музеи предметов быта и продуктовых упаковок тех эпох, которые сейчас кажутся такими безмятежными. Шеар описывает свою коллекцию предметов пятидесятых годов как «ковчег истинного американского духа». Аполитичный набор предметов повседневной жизни: банки из-под горчицы, шапочки для душа, блендеры, детские игрушки — создают ауру целостности и «невинности». Эти предметы заслуживают доверия, они надёжны, что не всегда можно сказать о людях, но так легко приписать неодушевлённым предметам. Здесь напрашивается аналогия с музыкальными коллекционерами, ренегатами, выступающими против беспощадного потока поп-времени, которые стоят насмерть за то, что стиль не может устареть и потерять актуальность, оставшись на обочине вместе с легионами забытых богом протагонистов. Всё проходит, по определению, любая эпоха рано или поздно заканчивается.

ЗАТЕРЯННЫЙ В БАРДАКЕ

Размышления о времени привели меня к самому печальному для меня как коллекционера моменту. Размышляя о пластинках, которые сейчас очень трудно найти, об очень дорогих пластинках, я подумал, как было бы здорово вернуться в прошлое и купить эти записи в момент их выхода. Тогда они стоили адекватно, как и любой новый релиз, а главное, они были в отличном состоянии. Вскоре я начал проигрывать в своей голове сценарий о путешествии во времени меломана, который мчится с квозь годы в поисках желанных пластинок по бросовым ценам. Такие люди могли бы быть настоящими музыкальными фанатиками, или дилерами, которые хотят скупить за копейки все тиражи (в настоящем они могли бы продавать их умеренными порциями и не перенасыщать рынок). Они также могли бы быть культурными саботажниками, которые бы создавали дефекты отдельных пластинок, изъяны, за которые в будущем можно будет получить приличный доход. Они должны дей-

ствовать осторожно, одеваться под стать эпохе и не делать ничего такого, что могло бы выдать в них пришельцев из будущего.

СЕЙЧАС

Какие, однако, жалкие цели. Если вы получите возможность путешествовать во времени, неужели вы не помчитесь прямо к колыбели Адольфа Гитлера, чтобы задушить его подушкой? Или в Мемфис в 1968 год, чтобы предупредить Мартина Лютера Кинга и попросить его не выходить на балкон в номере отеля? Наверняка, вы бы захотели стать свидетелем Геттисбергской речи Линкольна, или увидеть Древний Рим во всём его великолепии, или посмотреть на динозавров. Ну хорошо, допустим, вы — музыкальный фанатик, тогда вы отправитесь в Гамбург, чтобы увидеть The Beatles, или умчитесь далеко в будущее, чтобы узнать, чем будут козырять хит-парады в третьем тысячелетии.

Вплоть до начала нового тысячелетия музыкальные коллекции были весьма ограниченны. Большинство частных собраний насчитывали сотни дисков, а не тысячи, как теперь. В девяностые, когда я с большим интересом изучал полки коллекционеров, было удивительно, насколько не систематизированы они были