Саймон Рейнольдс - Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

Для молодых артистов, таких как Лопатин и Мьюли, YouTube открывает удивительные возможности для «блаженного регресса» и для путешествия во времени в самые экзотические и странные культурные периоды. Лопатин в данном случае проводит аналогию с археологическими раскопками древних цивилизаций: «Мы копаемся в руинах и ищем символы на стенах. Мы пытаемся по кусочкам собрать то, чем была их культура, понять её смысл. Эта наскальная живопись — окно в ту культуру. Небольшие зарисовки повседневной жизни или спортивных

достижений или что-нибудь ещё». YouTube — это визуальный музей нашей цивилизации, «хранилище реальности». Через пару тысяч лет люди будут воспринимать его так, как мы сейчас воспринимаем египетские иероглифы. «Это, по сути, и есть то, что мы из себя представляем. Вещи, которые нам интересны, и то, что мы находим смешным. Многое из того, что хранится на YouTube, — это дневники или откровенные исповеди. Это очень грустно, но одновременно и прекрасно. Это то, в чём нуждаются люди в конце каждого дня. Это то, что они хотят оставить после себя».

ВСПОМНИТЬ ВСЕ

YouTube — это новый континент, который возник всего лишь полдесятилетия назад, он вырос из моря информации. Этот новый мир становится всё больше, всё больше культурного наследия он хранит в себе: образы, информацию, аудио и видео из каждого уголка земного шара, каждую соринку из нашего прошлого, причём всех культур без исключения. Эта ретро-экзотика существенно расширяет горизонты для новых музыкальных групп. Например, песня «Reminiscences» с альбома Ариэль Пинк 2010 года «Before Today» — это инструментальная кавер-версия эфиопской песни восьмидесятых годов. Оригинальную песню, исполненную Ешимебет Дубаль. вместе с другими низкобюджетными видео, снятыми в период террора м илитаристской группы Дерг, можно легко найти на YouTube на канале с непреднамеренно смешным названием DireTube.

Ключевым моментом в путешествиях во времени с помощью \ouTube является то, что на самом деле никакого путешествия не происходит. Просто обходят стороной, по архивной колее пространства и времени. Внутренняя логика YouTube допускает, что запись легкомысленных латвийских танцовщиц в коротких шортах, которые в 1971 году танцуют под эрзац советской музыки Тома Джонса, может существовать рядом с записью, на кокорой чёрные чикагские подростки выделывают немыслимые на под быстрые электронные ритмы «джук». Далёкое прошлое н экзотическое настоящее существуют в рамках интернета спина к спине, одинаково доступные, они уравниваются: далеко, \ /ке близко, а теперь уже слишком старо.

Щ)

Я не страдаю тяжёлой формой мании потребления. Я не стремлюсь к сверкающим автомобилям, дорогой дизайнерской одежде и не покупаю каждый новый гаджет. Но всё-таки за долгие годы я приобрёл невероятное количество разных вещей, по большей части книг и пластинок. Возможно, это не просто вещи. Не будучи шопоголиком, я оббегал довольно много, хотя и специализированых, магазинов для музыкальных фанатиков и букинистов. На самом деле в этой области я непревзойдённый потребитель, который способен перерыть горы мусора, чтобы найти желанный товар.

То, что большая часть моих покупок — это старые вещи, позволяет мне провести некую грань между моими барахольными замашками и обычным зомби-шопингом в мегамоллах. Блуждания по магазинам в поисках одежды или мебели вгоняют меня в дикую тоску. Но есть и другая сторона шопинга — своеобразное приключение. Я до сих пор испытываю лёгкое возбуждение и предвкушение, когда иду в магазины с подержанными вещами. Нахожу ли я что-то, что искал годами, или, наоборот, натыкаюсь на то, о существовании чего и не подозревал, эти приобретения не столько банальные покупки, сколько мои личные достижения. До этого момента я никогда не воспринимал себя как коллекционера. В моём понимании, коллекционеры — это люди, которые собирают редкие предметы, будь то монеты, почтовые марки или антиквариат. Если это коллекционеры пластинок,

то для них не в последнюю очередь важен формат и упаковка: цветной семидюймовый винил или японские издания альбомов, например. Для меня же важна только музыка, и как бы там ни было, собрать коллекцию для меня не самоцель. Для меня это в большей степени предмет профессионального интереса, часть моей работы, которая позволяет мне расширить кругозор.

ЗАТЕРЯННЫЙ в бардаке

Но в один прекрасный день меня словно током ударило: я владелец гигантского частного архива аудиозаписей. Я мог бы списать это на то, что мой почтовый ящик постоянно забит новыми промокогшями, но в действительности мой путь начался задолго до того, как я присоединился к профессиональному сообществу музыкальных критиков. В годы учёбы в Оксфорде я переписывал пластинки в библиотеках. Позже, когда я начал получать первые гонорары, я скупал всю музыку, которая была мне мало-мальски интересна, часть из которой дожила и до сегодняшнего дня в весьма потрёпанном состоянии. Следует отметить, что, по теории Вальтера Беньямина, великого философа двадцатого века, поиск и то, что мы теперь называем винтажным шопингом, «собрания непрочитанных книг» — это главный симптом библиомании (в качестве примера приводится Анатоль Франс, который откровенно признавался, что прочитал от силы | >дну десятую часть книг из своей библиотеки). Когда шкафы и полки во всех-комнатах ломятся от винила, а ещё больше пластинок хранится в подвале твоего дома и когда, спустя пятнад-I (,а гь лет после переезда в США, в Лондоне до сих пор пылятся коробки с компакт-дисками, кассетами, альбомами и синглами, — самое время посмотреть фактам в лицо. Ты — хронический коллекционер, уже неспособный держать себя в руках. Такая одержимость рано или поздно начинает действовать ■ i.i I [сихику. Ты начинаешь думать о том, хватит ли твоей жизни, чтобы прослушать всю эту музыку хотя бы ещё раз и при этом успеть сделать для себя новые открытия. Своеобразный Крите среднего возраста музыкального коллекционера наступает, когда все эти вещи, которые должны дарить тебе удовольствие, пылятся на полках и вместо радости навевают мысли о смерти.

Жестокая ирония заключается в том, что психоаналитики, как правило, считают увлечение коллекционированием лекар-

ством от страха смерти или от комплексов, которые берут своё начало в раннем детстве. Когда ты обременён всем эти скарбом, подсознательно ты отвлечён от мыслей о смерти. Но на самом деле твоя коллекция — это постоянное напоминание о неизбежной кончине. «Я с ужасом жду дня своей смерти, — говорит коллекционер и основатель лейбла Cherrystones Гарет Годдар. — Меня беспокоит то, что произойдёт с моей коллекцией после того, как меня не станет».